Прыжок в прошлое

Я понимал. В восемнадцатом веке с неверными женами не церемонились.

— Я что-нибудь придумаю, — пообещал я. — Беременеть вовсе не обязательно. Я объясню вам как этого избежать. А кроме людей вашего круга… Нельзя ли подобрать неболтливого молодого человека из другого сословия?

— Это как? — не поняла княгиня.

— Есть молодые люди из простых, которые вам бы нравились?

— Я не знаю, — растеряно ответила княгиня, — я как-то не обращала внимания.

Меня такое сословное высокомерие неприятно поразило.

— Вспомните, в дворне есть кто-нибудь подходящий на роль вашего фаворита?

— Но они же… они же мне не ровня!

— Вы что, знатнее императорской фамилии? — поинтересовался я, приступая к психотерапии.

— Как вы можете так думать?!

— Почему же Петр Великий не побрезговал женится на простолюдинке и посадить ее на престол, а у Екатерины Великой сколько было аматеров простого звания? Нет, конечно, если ваш род более знатен, чем у Романовых, то прошу меня извинить…

Княгиня задумалась.

Идея быть ничем не хуже императоров, да еще в таком приятном деле, кажется, начинала ей нравится. Да и «фаворит» — слово не грубое, а как бы даже возвышенное.

— А вдруг он проболтается?

— Нужно найти молчаливого. Вспомните, кто у вас в дворне есть подходящий.

— У нас даже немой есть! — не без гордости сказала княгиня.

— И как он вам?

— Не знаю, я его не рассматривала.

— Так давайте рассмотрим, уж чего лучше…

— Вы с ума сошли, а что если узнает муж?

— А мы мужа обманем, — пообещал я и, нырнув рукой под одеяло, потеребил одно местечко, чем очень ее рассмешил. — Так что надевайте ваши панталоны, а я пойду переговорю с генералом.

— О чем? — с тревогой спросила она.

— Расскажу, что у вас расстроены нервы и вам нужны длительные прогулки за город, — начал импровизировать я. — Подберем вам кучера, такого, о котором мы говорили. Я осмотрю его, если у него все окажется в порядке, и он понравится вам, то будете с ним кататься по окрестностям… и лечиться.

Деликатное определение ее возможных приключений как «лечения» княгине так понравилось, что она захлопала в ладоши:

— Как я хочу быстрее вылечиться, чтобы быть здоровой! — мечтательно сказала она. — Так может, сегодня и поедем?!

Генерал ждал меня, тревожно расхаживая по гостиной.

— Ну, как она, доктор? — спросил он, как только я вошел в комнату.

— Положение серьезное, но стабильное, — замысловато для него ответил я. — Есть тенденция к улучшению.

— Ну, слава Богу, — обрадовано сказал генерал. — Значит, ей лучше?

— Значительно лучше, — успокоил я его. — Я провел сеанс динамической терапии на психоневрологической сексопатологической основе. Однако это только начало лечения. У вашей жены сильно расшатаны нервы и ей необходимы длительные прогулки в одиночестве.

— Почему же в одиночестве? — удивился генерал. — Я могу ее сопровождать.

— Можете, — согласился я, — только пользы от этого не будет. При психомоторном состоянии необходимо полное одиночество. Если не верите, прочитайте трактат «Антидюринг» Фридриха Энгельса, там подробно изложена вся методика.

От моей учености и обилия непонятных слов у генерала отлегло от сердца. По-моему, он думал, что я не прочь найти случай попользоваться его супругой. Чтобы успокоить его окончательно, я рассказал, что приехал в город исключительно для того, чтобы восстановить украденный в дороге гардероб. Что мой странный наряд — не признак чудачества, а результат плохой службы дорожных смотрителей, попустительствующих воровству на большой дороге.

— Но позвольте, — не сдавался генерал. — Кататься одной, без сопровождения… Чего ей дома не хватает? Кто ей здесь мешает? Думаю, это просто неприлично!

— Князь, — удивленно сказал я, — как можно вам, генералу и кавалеру, считаться с мнением лавочников и коллежских регистраторов?! Чтобы княгиня, супруга героя, не могла совершить прогулку по городским окрестностям из боязни, что ее может осудить жена какого-нибудь титулярного советника! Притом, она будет ездить не одна, приставьте к ней какого-нибудь благонравного кучера. Я вам помогу такого подобрать. В конце концов, вам что, не дорого здоровье жены? Вам нравятся истерики?

— Упаси Боже! — воскликнул генерал, крестясь. Между тем мы, разговаривая, вошли в спальню, где в постели лежала свежая, как заря, улыбающаяся княгиня. Генерал остановился как вкопанный, глядя на преобразившуюся жену.

— Анна Сергеевна, голубушка моя, как ты?!

— Ах, мои шер, иди, поцелуй меня, — ангельским голосом сказала княгиня, — я так тебе благодарна за твою заботу и за доктора… Он просто кудесник! Ты знаешь, как я тяжело больна, но теперь мне легче. Ну, иди ко мне, друг мой, поцелуй меня, я так по тебе соскучилась!

От такого приема генерал, как пень, остался стоять на пороге, не зная, что и подумать.

— Ну, иди ко мне, — опять позвала его супруга и даже протянула к нему ручку.

У старого вояки на глазах выступили слезы, и он бросился к вновь обретенному семейному счастью.

— Матушка, голубушка, ангел мой, — бормотал влюбленный супруг, — я так рад… Доктор Крылов вот твердит, что тебе полезны прогулки на пленэре… Только в одиночестве…

— Куда же я без тебя, мои шер, — ласково говорила Анна Сергеевна, обнимая седую мужнину голову. — Если доктор разрешит, то только с тобой…

— И я бы так хотел, мой ангел, да вот доктор не велит…

Я со слезами на глазах смотрел на семейную идиллию и радовался, что я пока не стар, и мне нет нужды покупать себе ласковое слово.

— Ах, как, это грустно — быть одной, однако ежели надобно…

— Что поделать, мой ангел, твое здоровье дороже! Вот доктор говорит, что тебе нужна тишина, чтобы кучера молчаливого подобрать. Может, нашего глухонемого? Ты его помнишь?

— Откуда, мон шер, у нас столько дворни…

— Я пошлю за ним. Присмотрись. Тебе решать. Он холоп смирный.

Генерал приказал одной из камеристок позвать немого.

— Это все пустое, мой друг, как ты велишь, так и будет, — продолжала ворковать княгинюшка, перебирая седые редкие кудри супруга. — Доктор, мы хотя и не по домострою живем, но мужа я во всем почитаю, — разъяснила мне Анна Сергеевна. — У нас муж во всем голова.

Не слышавший столько ласковых слов со дня свадьбы генерал, был, по-моему, готов на все что угодно, только бы ублажить жену.

Между тем пришел глухонемой. Это оказался тот самый кучер, что привез нас сюда, только на сей раз без красной рубахи и треуголки. Теперь он был в холщовой рубахе и портках, и от него разило едким лошадиным потом. Я посмотрел на него с точки зрения женщины. Для определенных потребностей парень был хоть куда: мощная шея, тяжелые покатые плечи, крепкие, кривоватые ноги…

— Фи, как он дурно пахнет, — капризно сказала Анна Сергеевна.

— Это ничего, мой ангел, — со знанием дела объяснил генерал, — это лошадиный пот, вещь очень полезная для здоровья.

Княгиня, слушая мужнины глупости, с интересом рассматривала кандидата в фавориты. Судя по ее выражению лица, он ей понравился.

— Пусть его доктор посмотрит, нет ли у него заразы, — сказала она и незаметно мне кивнула.

Я оставил супругов во вновь ставшим уютным гнездышке, и повел глухонемого в соседнюю комнату на осмотр. Парень оказался довольно смышленым и быстро понял, что я велю ему раздеться. Привыкнув не удивляться барской дури и капризам, он без смущения скинул с себя штаны и рубаху и спокойно дал себя рассмотреть.

Надо сказать, что княгине попался очень неплохой экземпляр мужчины. Я даже засомневался, не слишком ли он здоров для достаточно хрупкой генеральши. Однако предоставил ей самой решать, что для нее хорошо, что плохо.

Разрешив кучеру одеться, я жестами велел ему пойти в баню и помыться.

Он все понял, кроме того, что ему вскоре предстоит.

— Вполне здоров, — сообщил я супругам, вернувшись в спальню. — Никакой заразы на нем нет. Я велел ему помыться. Так что завтра можно и начинать.