Рассказы (СИ)

Она посмотрела на Трампа и слабо улыбнулась.

— Надеюсь, в Верхнем мире мы сможем зажить нормальной семьей.

— Надеюсь, — ей в тон, ответил он, — что там я найду на тебя управу. Будешь послушной и не полезешь в опасное место без разрешения мужа. Хотя, — он развел руками, — может я тебя за то и люблю. За своеволие и характер. А встретимся мы уже скоро.

— И все равно оно того стоило, — с ощутимой злостью сказала Мара. — Мы жили не зря.

Почему-то женщины гораздо серьезнее относились к проповеди Господина. Сформируй из них своевременно армию — прошли бы до моря, уничтожая жрецов Единого. Не догадался император, все-таки он просто человек и при всех своих странных взглядах слишком долго жил в окружении воинов, впитав в себя их представления о жизни. Женщинам место на кухне и в постели. Все.

Страшный удар, от которого вздрогнула стена, застал Трампа врасплох. Он вскочил и обнаружил рушащуюся в огромном столбе пыли северную башню. Маги все-таки сделали свой ход. Теперь не удержаться.

— Все вниз! — закричал, срывая голос. В здание цитадели!

Кинул Маре нож и понесся вперед. Господин запретил добивать раненых. У него вообще много удивительных идей. Не избавляться от стариков и детей в голодные годы, не оставлять больных в одиночестве. Лечить, будто не за грехи наказаны они. Сразу ж видно кто выжил — достоин и получил благословления от Бога. Ан нет, он требовал равноправия для всех. Помощь внутри общины. Забота о слабых. Наверное, это и правильно, сплачивает в тяжелые годы, ведь и тебе может не повезти, и теперь появился шанс выжить, но самоубийство он не запрещал. Если человек видит, что своей смертью помогает окружающим, он может самостоятельно принять решение. Его выбор. Сейчас лучше так, чем стать мясом.

В пролом вливалась толпа атакующих, сметая немногочисленных защитников крепости. Трамп со своими людьми врезался в тыл штурмующих и на какие-то секунды отбросил их. Потом все превратилось в беспорядочную свалку, ничуть не напоминающую правильное сражение. По грудам битого камня внутрь лезли все новые и новые группы осаждающих. Навстречу им, стремясь прикрыть отход последних к цитадели, подбегали остатки гарнизона, спускающиеся уже с бессмысленных с точки зрения обороны стен. Битва распалась на множество мелких схваток на небольшом пятачке, Люди рубили, кололи, резали друг друга. Пускали вход кулаки, зубы и даже умирая, норовили прихватить с собой противника. Под ногами у них хлюпала кровь и грязь и в ней тоже продолжали душить врагов из последних сил.

Он все-таки сумел оторваться и отвести немногих уцелевших к воротам башни-цитадели, но проку от этого не было. Створки вышибли тараном очень быстро и теперь они отступали по лестнице вверх, беря кровавую жатву за каждый шаг. Узкие ступеньки давали только временное преимущество. Слишком много было врагов. Одним своим давлением обороняющихся выталкивали их назад снова и снова, поднимаясь по телам, устилающим подъем. Сколько не убивай, а прибывали все новые и новые и плотной массой лезли вверх. Руки уже с трудом поднимались и его товарищи все чаще падали сраженные.

Когда сверху раздался крик, Трамп не сразу сообразил о смысле, но привычка повиноваться кинула его на колени. Над головой пронеслось нечто страшное. Он не слишком чувствителен к магии, но сейчас невольно содрогнулся, ощущая мощь нападения. Ничего ужаснее видеть не приходилось. Бесконечная лента наступающих, спрессованная в одну огромную ощетинившуюся железом гусеницу на ступеньках в одно мгновенье превратилась в груду обгорелого металла, от которого несло страшным запахом паленого мяса. Еще недавно это были тысячи живых людей, а сейчас они стали небольшими по размеру, ссохнувшимися от жара наваленными друг на друга телами.

Он с трудом встал, опираясь на меч, и посмотрел назад. Господин стоял на площадке между этажами немного выше и лицо его было белое, как бумага. Он наверняка излился до дна. Ни один маг после этого долго не протянет, и ни один не способен повторить нечто подобное. Последнее проклятие уходящего, знающего, что ему не жить.

Трамп поднялся и вопросительно посмотрел на императора.

— Тело не должны найти, — прошептал Господин. Нормально говорить он уже не мог. Из последних сил выпрямился, подставляя грудь.

Трамп оскалился согласно. Пусть дрожат, подозревая в любых неприятностях давно умершего. Пусть никогда не смогут доказать его гибель. Пусть верят — император еще вернется!

Одним отточенным движением он пронзил тело своего Господина, отправляя его в Верхний мир. Осмотрелся по сторонам и, подобрав боевой молот, обрушил страшный удар на голову. Еще и еще, пока череп не превратился в кашу. Столкнул тело вниз, на груду других убитых.

С верхних этажей, с высоты тридцать с лишним метров вниз прыгали тяжело раненые, которых успели оттащить раньше. Биться они не могли, жертвой становиться не хотели. Женщины бросали в пролет детей и сами прыгали за ними. Лучше так, чем попасть в плен. Сразу. Впрочем, и осталось их к этому времени совсем не много.

В разбитые ворота начали вновь просачиваться первые группки воинов. Они с ужасом оглядывались, но рано или поздно все одно пойдут вверх. Трамп вздохнул и, не оглядываясь на своих товарищей, приготовился. Немного отдыха не помешает, а потом последняя схватка. Теперь у него не осталось командиров, да и у них тоже. Каждый сам решает, как ему поступить. В пропасть или с клинком в руке встречать врага.

Он успел зарубить двоих, потом его ударили щитом в лицо и скрутили. Выволокли наружу, освободили от остатков разбитых доспехов и одежды, распяв прямо на земле и привязав к вбитым колышкам веревками. Алтаря все одно нет. Появился жрец Единого, в своей неизменной одежде из человеческой кожи, страшно воняющий застарелой кровью и даже на фоне тысяч трупов, вызывающий жутким запахом позывы к рвоте. Самые закаленные воины не любили находиться рядом и вдыхать подобные ароматы.

— Я не запятнал честь и выполнил долг до конца, — прохрипел сквозь выбитые зубы Трамп. — Мне будет хорошо в Верхнем мире.

Он, разрывая связки, дернулся и, выдернув плохо вбитый между каменными плитами колышек, со всей оставшейся силы влепил ногой в грудь наклонившегося жреца. Хорошо попал. Удачно. Прямо почувствовал, как отбил ему всю нутрянку. Изо рта жреца пошла кровь, и он завалился рядом. Удары, посыпавшиеся на него, Трамп уже почти не чувствовал. Все тело один большой синяк и раны. Одной больше, одной меньше.

Теперь прислужники держали его за руки и ноги, навалившись всей тяжестью

— Я жил по Кодексу Воина и никто не может меня упрекнуть в неповиновении законному императору, — снова захрипел Трамп, радуясь в душе, что язык не отрезали. Сплошное нарушение процедуры. Торопятся. Не пойдет им на пользу его смерть. — Меня будут судить по справедливости в том мире и за каждого убитого жреца-кровопийцу простится десять грехов. Нет бесчестья в убийстве бешеного животного.

Не очень то он верил в эти проповеди, но хоть так показать силу духа. Трусов и подлецов в Верхнем мире не уважают. И стоящие вокруг слышат.

Новый жрец, сменивший прибитого, вынул из-за пояса каменный нож. В жертву можно приносить только таким. Медь, бронза, железо или, тем более, сталь — запрещены.

Жрец взмахнул ножом, вонзив его пленнику в грудь. Разрезав ее пошире, он вырвал у него еще сокращающееся сердце и поднял его обеими руками вверх, чтобы видели все. Запел гимн Единому Богу, продолжая держать руки, с которых капала кровь прямо на голову, все время вверх, чтобы небожитель лучше разглядел подношение. Потом небрежно бросил сердце на раскаленную жаровню. В мертвой тишине прекрасно было слышно шипение и разносился запах жареного мяса.

Помощники принялись деловито разрубать жертву на куски, раздавая толпящимся вокруг воинам. Сердце — Богу, остальное людям. Обычно каждый кусок получали не просто так, а в соответствии со вкладом в сражение. Сейчас было не до тонкостей. Слишком дорогой ценой досталась победа. Слишком многие герои никогда не придут за своей долей. Слишком мало жертв.