Ветвь оливы

— Разрядить обстановку?

— Пока не поздно. Иначе Клинор может снова использовать ее против нас, устроив любую удобную диверсию, чтобы всем стало не до него. Тем более теперь — если он узнает то, что знает Рауль и поймет, что мы здесь практически безопасны и ничем серьезным грозить ему не можем. Париж пока не останется в безопасности. Тебе будет лучше забрать с собой наших девушек.

— Ты думаешь, там им будет безопасней, чем в городе?

Он склонил голову.

— Вполне возможно. Кроме того, их исчезновение вызовет у него меньше опасений. И вопрос даже не в этом — если действия переместятся туда, они больше будут нужны там, чем здесь, а чем дальше, тем передвижения станут опаснее — когда он будет лучше понимать, что происходит. Но когда он станет лучше это понимать — он постарается удержать свои позиции, и нам не придется гоняться за ним по всему миру.

— Понятно…

— И тебе пока, возможно придется продолжать быть мной.

Я посмотрел на него вопросительно.

— По некоторым признакам, Клинор продолжает считать, что ты это я. Ему так удобнее.

— Хотел бы я знать, кто тогда я, по его мнению… — усмехнулся я.

Отец пожал плечами.

— Кажется, у вас с Фонтажем всегда было что-то общее, — обронил он небрежно.

И я вдруг снова запнулся, пораженно на него глядя… «Я выступаю с вами», — сказал сегодня Фонтаж. Это что же, тоже было подстроено? Отец тихо рассмеялся, глядя на меня, похоже, он был искренне позабавлен.

— Нет, — ответил он напрямик. — Я этого не подстраивал. Пришло в голову, когда он вызвался ехать с вами. Клинор и впрямь может подумать и такое.

— А как же Рауль? От него-то он все узнает.

— Если Рауль действительно попадется. Но вдруг ему повезет или он, подумав хорошенько, еще вернется. А если нет… он может узнать о его попытках самогипноза и не поверить ему в таких мелочах. Человеческая способность постигать истину — очень избирательная вещь.

— Не выйдет, — сказал я решительно, — ведь это ты у нас командуешь парадом и походом. Он не может не понимать, что это означает.

— Он может убедить себя, что мы с тобой поменялись ролями для пользы дела. Вряд ли он поверит, что мы никак не пытались спутать следы.

— Да, это вряд ли…

— Ну что ж, сегодняшний день уйдет на подготовку, — продолжил он. — А выступите вы завтра на рассвете. Чуть позже выйдет Огюст с отрядом Таннеберга. Затем и я…

— А с кем отправится Готье? Или — должен же будет кто-то остаться на всякий случай в Париже?

— Я бы предпочел, чтобы он вышел с Огюстом, последнему требуется некий стабилизатор. Но возможно, к нам еще кое-кто присоединится. В Париже останусь я. По крайней мере, до какого-то момента. Возможно, Готье понадобится мне здесь. Посмотрим. Может быть, еще вернется Рауль, если услышит новости.

— А если он не вернется и если справится, тогда, надеюсь, наши масштабные действия будут ни к чему…

— Ты забываешь про Реймс и Труа. А может быть и другие города. Пороху накоплено достаточно, запалы подведены. И даже обезглавленное чудовище умрет не сразу.

— Да, разумеется…

— И еще будет много скверных последствий, что бы мы ни делали. Но если мы не будем этого делать, будет хуже.

— Знаю.

— Ничуть не сомневаюсь, что знаешь.

— Ну что ж, тогда пойду поприветствую «вверенную мне часть», надо же посмотреть, как там теперь обстоят дела!..

— Стой.

— ?..

— Сперва тебе придется отдохнуть. Способности Изабеллы к химии чудеса творят, но я не хочу, чтобы ты слишком привыкал к этим чудесам. Отправишься туда вечером. Каррико отлично справится сам, насколько мне известно, все войска в городе пока еще в полной боевой готовности.

— Да, конечно… — Именно в этом я и убедился вечером.

Дела в отряде перед гипотетической войной во Фландрии обстояли неплохо. Много было новых солдат, мне незнакомых, но многие еще отлично меня помнили и хоть сожалели, должно быть, в глубине души, о старом командире, приняли меня «на ура», с немалой подачи, конечно, бойкого Каррико и просто наслышавшись о моих последних подвигах во время Варфоломеевской ночи. Даже и впрямь разгулявшиеся обо мне скверные слухи моих старых и новых сослуживцев только радовали и придавали их радости веселую остроту. Все ведь относительно, и пусть для врагов мы будем самым ужасным злом. Кое-что, конечно, понадобилось уладить перед отъездом, но ничего трудного или серьезного, все было готово заранее.

Рауль, разумеется, не вернулся.

VIII. Поправка на ветер

— Ого! Потрясающе! — воскликнул Нейт, восхищенно тараща глаза. — Значит, мы можем делать в прошлом абсолютно все, что нам заблагорассудится, а здесь, в настоящем, ничего не изменится и ничего плохого не произойдет?!..

Он появился у нас лишь месяц назад, и хоть отлично все это знал, свежие впечатления «вживую» заставляли его эмоции перехлестывать через край. С ним бывало забавно, как с любопытным, полным энергии, резвящимся щенком.

— Ну, положим, «абсолютно что угодно» мы делать не можем и не должны, — строго возразила Линор. — Как бы тебе понравился чей-нибудь произвол в нашем мире?

— Но ведь те миры ненастоящие, — примирительно пожал плечами Нейт. — Они появляются только когда мы туда попадаем. И потому, что мы туда попадаем…

— Это не делает их менее настоящими. Просто мы входим в число созидающих их обстоятельств.

— Но ведь это не то самое прошлое…

— Нет, это не то самое прошлое. Оно только похоже на наше. В нашем тоже наверняка есть элементы непоследовательности и привнесения влияния извне, так или иначе. Фактически, мир более запутанная вещь, чем нечто, развивающееся шаг за шагом, постепенно, по своим внутренним естественным причинам. Наверняка не лишены оснований некоторые сказания о богах и пришельцах из других миров или измерений. Все, что произошло, сплетается в единую ткань, приводящую к настоящему времени и настоящему миру. Все наши вмешательства вовне — создают новые полотна.

— Не настоящие… — почти смеясь вставил Нейт.

— А сейчас кто-то получит в лоб, — рассмеялся я. — Ты хочешь, чтобы объяснения были в десять раз длиннее, или хочешь что-то понять? Или уже все понял и просто валяешь дурака? Ты играешь смыслом слов, как тебе захочется, не воспринимая контекст.

— Ну вот, уже и пошутить нельзя!.. Просто забавно — настоящее, в смысле — «это текущее время», или настоящее как «настоящее» — «материальное и реальное». Да тут в два счета потеряешь чувство реальности!

— Некоторые как раз теряют, — заверил я и снова уставился в распечатку с отчетом — оттуда следовало бы убрать ненужные повторы…

— Многие, — поправила Линор. — Так что смотри, Нейт! Все это очень весело, если об этом только слышать. Но рано или поздно ты начнешь сомневаться в том, насколько реален твой собственный мир. Скорей всего и ты, дружок, не настоящий! Так, фантазия и мыльный пузырь мироздания!

Карелл пренебрежительно геройски ухмыльнулся, но отчего-то слегка побледнел.

— Но прежде всего, нас, конечно, интересует реальная, наша собственная история, — продолжила Линор. — Мы должны знать о ней как можно больше, прежде чем дополнять эти знания собственным опытом — потому что черпаем мы его все-таки в других мирах. Очень похожих, но других, с почти незаметными погрешностями или, может быть, очень даже заметными, и нужно уметь все это сравнивать, приблизительно оценивать степень допущений и выводить общие закономерности.

Нейт задумчиво нахмурил лоб, посопел и подвигал бровями.

— А может быть, это не имеет такого уж значения?

— Что именно? — спросил я.

— Ну — наша реальная история. Какая разница, что там было на самом деле? А вот другие миры — похожие и непохожие — это так интересно!..

— В какой-то степени, так оно и есть. — Линор посмотрела на меня пораженно и возмущенно. — Видишь ли, во многом, интересно просто как работают исторические механизмы. Ты можешь посмотреть, как это происходит в разных мирах, при разных обстоятельствах, и потом применить это, быть может, на практике — в своем собственном мире. Полная точность, пожалуй, и правда не имеет значения. Течение времени — это тоже постоянные вариации настоящего, все повторяется и не повторяется — «одновременно». А понимать, как и что происходит — стоит. Чтобы лучше ориентироваться в пространстве и времени. Чем больше знаешь о множестве аналогичных случаев, тем больше понимаешь, что происходит, когда в очередной раз с этим сталкиваешься.