Стройки Империи (СИ)

"А вот это уже задница, полная. Элементарно труп повесят. Надо колоться."

— Семен Павлович, — обратился Виктор к лейтенанту, — у меня просьба государственной важности. Просьба позвонить в управление госбезопасности товарищу Корину, Валентину Ивановичу, и сообщить, что я, то-есть, гражданин Еремин, вспомнил.

— Это можно, — согласился Щегольцов. — Но сейчас вы проедете с нами и там расскажете, что вы хотели передать товарищу Корину и многое другое.

"Не верит", мелькнуло в голове у Виктора, "думает, уловка. И еще — у них может быть своя ведомственная драчка с гебистами. Изолируют и никакого попаданца. Проще всего повесить на человека без прошлого, вышка и все. Показания выдавят. Это конец..."

Конец первой части.

Часть II. Орден для дырки.

"На мой взгляд, Запад испытывает большие заблуждения в отношении тех, кто в нынешней России называет себя либеральной интеллигенцией. Эти люди скорее похожи на послевоенных хипстеров, которые вместо курения марихуаны получают удовольствие от выражения личной неприязни к любому из русских политиков. Терминология либерализма — это их арго, в котором смысл слов порой становится диаметрально противоположным принятому в нашем мире. Эти люди не могут добиться от власти позитивных действий лишь по той причине, что смысл их жизни — испытывать постоянную опасность, вызванную конфликтом с государством, законами и моралью."

Ариэль Шнайдер, "СССР в 21 веке", изд-во Колумбийского университета, 2011.

1. Расстрел откладывается.

— Пройдемте, гражданин, — высокий сержант приблизился к Виктору.

Что должен делать попаданец в СССР шестидесятых, когда на него вешают убийство? В литературе это не написано.

Дурацкая ситуация из плохого детектива, подумал Виктор. "Я был у нее, но я не убивал". Да еще и главные вещдоки попаданца сперли. Есть, конечно, часы и одежда, но есть и желание побыстрее закрыть очевидное дело. А что симка и карта памяти принадлежат именно ему, а не какому-то другому гражданину попаданцу, еще доказать надо.

Дверь скрипнула, и Виктор обернулся. На пороге стоял Корин, держа в руках портфель и очки, и пытаясь протереть стекла. Из кармана пальто торчали небрежно засунутые туда черные кожаные перчатки.

— Извините, — пробормотал он совсем не по-служебному и протянул удостоверение Щегольцову. Дождавшись, когда тот представится, Корин выудил из портфеля какие-то бумаги, косо пристроив очки обратно на нос, передал бумаги Щегольцову и поправил очки, но потом снова их снял, пытаясь протереть.

Щегольцов взял бумаги; по мере того, как он углублялся в их содержание, лицо его принимало удивленное выражение, но к концу чтения взгляд его стал совершенно безразличным. Он вернул документ, затем вынул из своей папки исписанные листы опроса и также протянул их Корину.

— Ну что ж, — произнес он, улыбаясь, — теперь это уже не наша статистика. Задержанного вы доставлять будете или нам помощь оказать?

— Какого задержанного?

— Гражданин Еремин задержан по подозрению в соучастии в убийстве гражданки Найденовой. Имеет для вас заявление, говорит, что-то вспомнил.

— Мы располагаем уликами, которые полностью снимают подозрения с товарища Еремина, — спокойно ответил Скорин. — Протокол задержания составлен?

— Тогда какое задержание, товарищ лейтенант? — улыбнулся Щегольцов. — Вы уж извините, товарищ Еремин. Не были поставлены в известность, не предупреждены.

"Он меня что, за агента госбезопасности принимает? Не будем разубеждать..."

— Все нормально, — ответил Виктор. — Служба такая.

— О чем вы хотели рассказать? — спросил Корин, когда они вышли в коридор.

— Я вспомнил, где еще одна бомба.

— Почему сразу не сообщили? Решили приберечь на крайний случай? Кстати, снаряды на Новом Городке мы нашли. На этом месте дорогу к заводу планируют. Вы понимаете, что могло быть?

— Для этой не будет дороги. Она в болоте, в овраге. Ее еще лет десять не найдут.

— Уверены?

— Практически.

— Тогда сейчас едем на квартиру Найденовой. С вашим руководством я договорился.

На улице урчал уже знакомый "Циклон".

— Счасс... — протянул Корин, затем сунул руку в карман, вынул оттуда серую коробочку размером с портсигар, покрытую молотковой эмалью, и выдвинул антенну; вытащив из другого кармана авторучку, он сунул ее в отверстие маленького, словно игрушечного, диска, и стал набирать номер.

— Евгений Тарасович! Это Корин. Сейчас подъезжаю. Да, со мной. Все, до связи.

— Радиотелефон? — спросил Виктор, когда коробка скрылась в кармане.

— Да. В "Ардоне" контакт забарахлил, приходится по городскому. Что вас удивило? Проходите, — и лейтенант открыл дверь микроавтобуса.

— Я думал, они больше, — пробормотал Виктор, залезая внутрь.

— Второе поколение. На микросхемах. Микросхемы установочная серия, их мало, на стройки народного хозяйства пока такую технику не выделяют.

— Ясно... Убийцу, значит, нашли?

— Пока нет. Не знаю, обрадует это вас или нет. Мы получили сведения, что гражданка Найденова Анжелика Николаевна сотрудничала с иностранной разведкой. Вчера с ней имел контакт их связной, за которым мы вели наблюдение. Предположительно, он ее и ликвидировал. Постарайтесь внимательно вспомнить вашу вчерашнюю встречу. Любую мелочь, которая могла показаться вам странной.

— Ну, кроме предложения взять ее замуж...

— Я просмотрел показания. Детали быта, поведения.

— Штекер был обломан, несмотря на хорошую пайку. Она объяснила, что сует в батарею для заземления, но там есть лапка, вроде защелки... В общем, не совсем убедило.

— Вот-вот. Попытайтесь вспомнить, что запомнилось, как инженеру.

— Два приемника хороших, оба с КВ. Премирование ценным подарком?

— Уже посмотрели, в них ничего нет. Еще что-нибудь?

— Предложил проигрыватель посмотреть, она сразу сказала, что с ним все в порядке, она им не часто пользуется. Хотя это, наверное, уже паранойя.

— Может, и паранойя... Да, вы знаете, в анализах ничего не нашли, послали в Москву. Либо ничего нет, либо что-то новое, из арсенала зарубежных спецслужб, либо следствие гипноза. Врачи предполагают расщепление личности, с психогенной амнезией по типу переключения. Это и легло в основу милицейской версии: убийство совершила ваша вторая личность, о которой вы сейчас ничего не помните.

— То-есть, если бы не вы, то в лучшем случае, меня до конца жизни заперли бы в дурке?

— Скажу честно, мы эту версию тоже пока полностью не исключаем. Есть сведения, что связник должен был встретиться с Найденовой, человека с его приметами видели возле дома. Прямых улик нет.

— Понятно. Расстрел откладывается?

— Какой расстрел?

— Это из какого-то фильма про гражданскую. Фраза запомнилась.

— Ну, значит с памятью не все безнадежно. Премьера фильма, который вы вспомнили, была в Москве была в прошлом месяце. Даже знаем, что Дунский и Фрид искали Сашу Брусенцова, с которым сидели в лагере под Интой... Ведь вы Инту тоже помните? Судя по реакции?

— Да. Но не такую, как Дунский с Фридом. Помню зиму и железную дорогу, как будто лет через двадцать в будущем. Может, это и не Инта вовсе?

— Может. Короче, в ваших интересах, Виктор Сергеевич, максимально нам помочь... Приехали.

Обстановка в знакомой квартире напомнила Виктору кадры из кинодетектива. По людям в форме можно было подумать, что обыск проводит межведомственная следственная группа; хотя, судя по судьбе Виктора, прибывшие раньше товарищи из УВД, ввиду важности дела просто продолжали помогать своим коллегам из УГБ. Как это соотносилось с местным процессуальным кодексом, Виктор понятия не имел. На диване, видимо, уже осмотренном, скучали понятые из числа соседей. Поскольку Корин ни с кем не здоровался, похоже, он уже здесь был.