Динозавры (ЛП)

И вдруг завизжали тормоза, меня приподняло в кресле. Сумки, рюкзаки, макинтоши, зонты - все, что было на верхних багажных полках, стремительно поползло вперед; часть багажа свалилась на сиденья и в проход. Экспресс не просто снижал скорость, машинист прибегнул к экстренному торможению. Аниту, сидевшую против хода поезда, всего лишь вдавило в спинку кресла - она дотянулась до своего саквояжа, рванула застежку и выхватила пистолет. Оттолкнув меня, выбралась в проход и стала у внутренней двери лицом к пассажирам. Поезд остановился. Я сидел как громом пораженный.

- Слушайте меня все! - крикнула Анита. - Заткнитесь и слушайте! Поезд захвачен. Будете сидеть тихо - останетесь целы. Встанете с места без разрешения - застрелю, обещаю твердо. У нас вооруженные люди в каждом вагоне. Вот, слышите?..

Двойные двери глушили звук, и все же я различил, как кто-то кричит что-то подобное в соседнем вагоне. С места приподнялся дюжий молодой бизнесмен с бровями, толстыми и мохнатыми, как гусеницы.

- Говорите, поезд захвачен? Кем?

Анита подняла пистолет, сжав его обеими руками.

- Сядь, или станешь первым!

- Первым? - проблеяла леди -средних лет в темно-синем костюме и с жемчугами. - Как это понять - первым?..

- Анита...

От меня до нее было всего-то футов шесть, не больше. В тоне моего обращения к ней сквозило, что раз уж между нами возникли какие-то отношения, не надо бы их ломать, не надо бы ей становиться врагом. Она удостоила меня скупой улыбки.

- Не беспокойтесь, с вами ничего не случится, - в к другим пассажирам, повысив голос: - Слушайте все, мы - "Друзья Азии"...

- А чье вы друзья у себя дома? - выкрикнул каков-то остроумец.

- Избави нас Боже от друзей... - усмехнулся кто-то еще. Навзрыд заплакала женщина.

- Мы передадим наши требования в Лондон по радио. Если они будут выполнены, наши единомышленники сообщат властям кодовую фразу, ее радируют нам, и мы поймем...

- Но какие требования, мисс? - осведомился старик в очках. - Я имею в виду: легко ли их выполнить? Не выходят ли они за грань возможного?

- Раз правительство прислушивается к. тем, кто требует высылки всех иммигрантов, то требований за гранью возможного уже не осталось...

Где-то грохнул выстрел. Смертельный или предупредительный? Как же легко оказаться убитым здесь, в этом поезде! Снотворное? Зачем, когда есть пуля? Достаточно притвориться героем, броситься на Аниту - и все. Но нет, я не вправе использовать ее для расчета с самим собой, не вправе обагрить ее руки и память, сделав ее убийцей. Лучше уж выбрать из террористов кого-то другого.

В середине вагона послышался спокойный голос:

- Советую подчиниться и сохранять хладнокровие. Я офицер Эс-Эй-Эс. В случае нужды я готов предложить себя в заложники...

- Вы все заложники! - закричала Анита.

- Понятно. Но избыточное число заложников создает неудобства для вас самих. Примите мой совет: ограничьтесь символическим числом, а остальных в знак доброй воли высадите на насыпь и позвольте им уйти. Надо полагать, движение поездов будет отменено. За теми, кого вы отпустите, пришлют специальный спасательный поезд.

- Как вас зовут?

- Джонс. Эндрю Джонс.

- Слушайте, генерал Джонс, мы решили задержать вас всех. Вас отведут в три задних вагона. Отведут под охраной. Мы не настолько наивны, чтобы в самом начале операции отпустить половину заложников.

- Это не наивность, мисс, а благоразумие. Между прочим, я вовсе не генерал. До генерала мне еще далековато.

- Поднимитесь, чтобы я вас видела. Но в проход не выходить.

Со своего места привстал высокий худой человек лет тридцати с небольшим. На нем был костюм сафари, словно он собрался в тропики.

- Покажите свой багаж. Поднимите его вверх одной рукой. Улыбка тронула губы Джонса, однако он подчинился.

- Вы предусмотрительны. Не вы ли, случаем, организатор всей этой затеи?

- Люди! Передайте чемодан сюда ко мне. Из рук в руки. Не вздумайте поднимать его высоко и тем более бросать на пол. - Когда чемодан с выбитыми на крышке инициалами владельца поравнялся с Анитой, она скомандовала: - Ключи!..

Джонс метнул связку ключей. Анита позволила ей отскочить рикошетом от двери у себя за спиной, потом подтолкнула ключи ногой в мою сторону.

- Опуститесь, пожалуйста, на колени, Бернард. Пододвиньтесь к чемодану и выверните его содержимое на пол. Потом возвращайтесь на место.

Джонс глянул на меня с острым интересом. Ах, ему непонятно: откуда Анита знает, как меня зовут? Если бы я напал на нее с колен, то пуля, наверное, прошла бы над головой, не задев меня.

- Рассудите сами, - произнес Джонс, нарочито растягивая слова, - стал бы я высовываться и представляться, будь у меня в багаже оружие?

Я вытряхнул на пол рубашки, нижнее белье, лосьон после бритья, другие личные вещи и еще порнографический журнал, хоть и не самого грязного пошиба. Анита, вороша вещи носком туфли, глянула на журнал с негодованием.

- Как вы прокормите столько ртов? - спросил Джонс.

- Нас снабдят продовольствием, - заверила Анита не Джонса, а вагон в целом. - Пришлют еще один локомотив с припасами.

- Но вы не подпустите его слишком близко? - не унимался Джонс. - На вашем месте я бы заминировал пути и спереди и сзади. Примерно в полумиле от состава, чтобы не оставить возможности газовой атаки.

- Вы угадали, все именно так. И кончайте выуживать у меня подробности. Утихомирьтесь и сядьте. Леди и джентльмены, приветствую вас в самом удобном для захвата виде транспорта на всей планете! Никакой проверки багажа на входе. И никаких шансов на то, что полиция предпримет штурм поезда из мелового периода...

В дальнем конце распахнулась дверь: в вагон ворвался молодой поджарый сикх в тюрбане, с клочковатой бородкой. И с помповым ружьем, которое он прижимал к груди, как младенца.

- Анита! Мы прочли по радио твой первый текст.

- Его акцент тоже был носовым, бирмингемским.

- Хочешь, я подменю тебя здесь?

- Хочу. Особенно присматривай вон за тем типом. "Кто посмел, тот и победил" - слышал такой девиз? Он из тех самых, из Эс-Эй-Эс. Будет пробовать заговорить тебя, убаюкать словами...

- Какая жалость, - произнес Джонс не вставая, - что вы никак не хотите обделывать свои делишки в Пенджабе или в Бенгалии. И что уж вас так приперло?

- Мы британцы, как и вы, - ответил молодой сикх.

- Но ведь после этой выходки вас немедленно выпроводят из Британии. И лишат права на въезд пожизненно. Вам не кажется, что вы действуете во вред собственным интересам?

- Мы готовы принести себя в жертву. И вас также, - нахмурился сикх. Кто-то всхлипнул.

- Мы внесем изменения в наше второе коммюнике, - возвестила Анита. - Да, мы из организации "Друзья Азии". Но данная операция проводится группой, которая присваивает себе имя, - она послала мне улыбку, - "Летнее пламя". Лето было долгим и жарким, не правда ли?

Я услышал собственный стон.

- Вы не имеете права...

- Почему же не имеем? Мы оказываем вам честь. Мог ли я объяснить ей, что никогда не смогу напечатать книгу "Летнее пламя",,если террористы используют ее название, обесчестят его? И другой заголовок для книги просто не годится; нет, не подойдет ни один. Этот связан с самой сутью сюжета, более того, он как бы вытекает из предыдущего моего романа "Весенняя роса"...

- Умоляю...

Анита полыхнула гневом.

- Может, вы боитесь, что вас заподозрят в сочувствии азиатам?

- Честно говоря, это не так уж...

Что может значить судьба какого-то романа для людей, готовых пожертвовать своей жизнью ради того, чтобы их соплеменники обрели уверенность в завтрашнем дне? Ясно без слов, захват поезда с пассажирами - в высшей степени сомнительный путь к достижению каких бы то ни было целей: он почти наверняка вызовет отрицательную реакцию и не погасит расовую ненависть, а доведет ее до кипения (если, конечно, шок не образумит страну и правительство, но на это надежды мало). Однако Анита и ее дружки-приятели так далеко не заглядывают. Я покосился на шрам, изувечивший ее щеку. Вместо того чтобы жить в страхе и отчаянии, Анита и компания предпочли действовать. Их несчастья грандиозны, мое несчастье крохотно. Но в этом крохотном несчастье - вся моя жизнь; это мое личное несчастье, моя неотъемлемая собственность, точно так же, как моей личной собственностью был восторг, обернувшийся ныне несчастьем.