Курляндский гандикап (СИ)

У меня такой подход понимания не находил, так что к английской оппозиции я испытывал определенное расположение. Впрочем, политика выше личных симпатий. Так что я старался поддерживать хорошие отношения со всеми. После того, как Англия получила от Курляндии прялку, ткацкий станок и секрет красителей (всего четыре цвета, но зная основу, остальные несложно будет доработать), ткани сильно упали в цене, и мы заимели конкурентов. Однако к такому повороту событий Курляндия была готова давно, так что упор мы сделали на интересные новинки.

Роберт Гук, интересовавшийся буквально всем подряд, экспериментировал и с тканями. Мы осваивали способы тиснения и печати, новые способы окраски и изменение структуры. А доходы добрали, выпуская различные калейдоскопы. Детская игрушка неожиданно произвела в Европе фурор. Я, честно говоря, даже не ожидал такого ажиотажа, когда делал подарок своей тогда еще невесте. Разумеется, нашлись желающие игрушку повторить, но это было не так просто. Высочайшее качество зеркал и стекла, насыщенные цвета, сложный расчет смены картинок… Курляндские образцы на голову превосходили своих подражателей. Ну и брэнд кое-чего стоил.

Ну а потом, когда конкуренты выдадут более удачные образцы и калейдоскоп перестанет быть только нашим эксклюзивом, мы запустим патефоны с пластинами из шеллака. Ньютон уже бьет копытом, предчувствуя небывалые прибыли. Даже его фонограф принес немалые деньги и стал любимым развлечением во многих богатых домах. Ну и я сам никогда не упускал момента, чтобы продемонстрировать миру ту или иную диковинку. И к тому моменту, когда Карл II умер, а Яков Стюарт вступил на престол, у меня был готов фантастический подарок.

Еще в своей прошлой жизни я читал о том, как Николай I преподнес Фетх-Али-шаху, владыке Персии, настоящее чудо — хрустальное ложе. Это был настоящий вызов для наших мастеров! И создавать данный шедевр начали заранее. Ведь его предстояло перевезти по частям, и собрать уже на месте. Причем процесс перевозки хрусталя — это, как сами понимаете, то еще удовольствие.

Разумеется, мы с Анной решили принять приглашение, поздравить Якова с коронацией и лично вручить эффектный подарок. У меня было достаточно надежных людей, которым можно было доверить присмотреть за ребенком, так что я особо не волновался. А вот Анна нервничала. С одной стороны ей, как и любой женщине, хотелось блистать перед представителями практически всех европейских стран, которые непременно прибудут на коронацию, и утереть нос тем, кто ей когда-то пренебрегал. А с другой — Анна не хотела оставлять Курляндию, где она вполне прижилась.

Милая девочка, постоянно остававшаяся в тени, стала первой дамой страны. Она устраивала балы, дарила своей милостью придворных, занималась благотворительностью и вообще вела очень активный образ жизни. Я давно заметил, что Анне нравятся внешние проявления ее герцогского титула. И поощрял большинство ее начинаний. И разумеется, самые яркие новинки появлялись сначала у нее, заставляя окружающих зеленеть от зависти. Вот и в этот раз для визита в Англию было пошито несколько совершенно фантастических платьев.

Основой стали идеи, позаимствованные мной с картин 19-го века. А куда деваться, если дизайнером я никогда не был и в создании одежды не силен? Однако у меня было достаточно знаний и воображения, чтобы повторить те наряды, которые я видел. Мои эксперименты начались еще с создания новой формы для курляндской армии, а вот теперь продолжились повседневной одеждой. Зная, куда движет моду Людовик, и не желая присоединяться к этому пышному кружевному безобразию, я пытался придумать нечто такое, что не будет выглядеть совсем уж чуждо, и в то же время начнет меня устраивать.

С женской модой в этом плане оказалось проще. Мужчины все-таки более консервативны. Спустя множество испорченных рисунков и образцов, удалось повторить нечто очень близкое к наряду Елизаветы Баварской (императрицы Австрии) со знаменитой картины Винтерхальтера. На Анне смотрелось просто волшебно. Прическу, кстати, я тоже оттуда позаимствовал. Вопреки Франции. Тамошняя мода, повально охватившая всю Европу, мне совершенно не нравилась. Женщины носили прически а-ля Фонтанж — нечто сложное, высокое, поддерживаемое проволокой и украшенное ниспадающими богатыми кружевами.

Я не хотел, чтобы моя жена подражала очередной любовнице Людовика, а потому расстарался на славу, рисуя различные варианты. Самая шикарная ткань, самые изысканные драгоценности… я даже не сомневался, что Анна станет явлением, на которое будут равняться. Достало уже, что все смотрят в рот Парижу! Мое нежелание носить парик воспринималось практически как подрыв устоев. А я намеревался бросить еще один камень в это болото.

Правда, придумать приемлемый наряд для себя самого оказалось намного сложнее. В идеале, я бы предпочел классический костюм своего времени, но такого извращения здесь не поймут. А явиться в военном мундире… даже не смешно. Я ни в одном серьезном сражении в жизни не участвовал. Усложняло задачу то, что мне нужно было не просто одеться, но и продемонстрировать свой статус и богатство. В 17 веке это было чем-то само собой разумеющимся. Больше всего меня бесили чулки, но они останутся в тренде еще, как минимум, лет сто. Впрочем… если уж шокировать общественность, то по полной!

Раз моя дама будет одета в стиле века 19-го, то я и для себя подберу наряд соответствующего времени. И начхать на всех местных модников! Образцом для меня стал серый костюм Гэри Олдмена из старого фильма про Дракулу. Классические брюки со стрелкой, (утюг на углях — великое изобретение!), рубашка, жилет, шейный платок и зауженный в талии сюртук до колена. Добавим на последний искусную тонкую вышивку (серым по серому), отдавая хоть какую-то дань местной моде, и обязательную трость. Да, все-таки стиль 19 века нравится мне больше всего.

Словом, к коронации мы подготовились заранее. И как только было объявлено, что Карл II скончался, в Англию, вместе с соболезнованиями, отправились специалисты по установке хрустального ложа. В Уайтхолле потребовалось объединить две комнаты на первом этаже и провести отопление по типу римских бань. Проведенные под полом трубы поддерживали в помещении комфортную температуру, благо пол все равно пришлось разбирать — организовывать фонтаны. Ну и с освещением пришлось повозиться, не без этого. В эпоху свечей это было не так уж просто. Однако эффект от подарка оказался потрясающим.

Впрочем, потрясения собравшихся начались еще тогда, когда они узрели наш внешний вид. Местные модники шокировано пялились на мой костюм, а все женщины завистливо разглядывали Анну. Мы поздравили Якова, произнесли положенные фразы и, для начала, преподнесли несколько менее габаритных даров. Особое внимание окружающих вызвал огромный фарфоровый сервиз с гербами и геральдикой Стюартов. Тонко прописанные миниатюры изображали самые славные страницы истории Англии, находившейся под властью этой семьи.

Демонстрация хрустального ложа происходила на следующий день, который, к счастью, выдался солнечным. Это настолько редко бывает в Лондоне, что я понял, что высшие силы все-таки мне благоволят. Помещение окурили благовониями, подступы к ложу осыпали лепестками роз, в кадках красовались экзотические растения, радующие зеленью, и когда с журчанием забили фонтаны, раздался дружный восхищенный вздох. Ну да, картинка получилась впечатляющей. Мы постарались.

Однако меня интересовала даже не реакция Якова, который предсказуемо впал в экстаз от такого подарка. И даже не кислое лицо его супруги Марии Моденской (которая наверняка представляла, какая очередь любовниц выстроится, чтобы опробовать это новое развлечение). Меня интересовала физиономия французского посланника. И да! Я получил искреннее удовольствие от выражения его лица. Бедолага во всех подробностях представлял, что ему скажет Людовик XIV, когда узнает, что у какого-то Якова есть такая шикарная вещь.

Ну а если учесть, что необычном подарке пойдут слухи? Каждый из присутствующих постарается, чтобы придать себе значимости. И не удивлюсь, если в легендах хрустальное ложе превратиться во дворец. Так что любитель роскоши Луи искусает себе не только локти, но и другие места. Перед бедолагой стоит сложный выбор — либо продолжать политику протекционизма, провозглашая, что все самое лучшее производится во Франции, либо подать дурной пример и сделать заказ на предмет роскоши в другой стране. Он, конечно, попробует напрячь собственных мастеров, но… посмотрим, что из этого выйдет.