Последний шанс

– Да, – подумал Георгий, подпрыгивая на очередном ухабе, – в масштабах страны мы приличные дороги сделаем быстро, если стоить будут профессионалы, а деньги не будут расхищать – это достаточно просто, а вот в садоводствах они, по-видимому, такими и останутся. Надо менять психологию людей, их мироощущение. Без этого кардинальных изменений не будет. Все закончится как обычно.

После приезда на участок Георгий открыл парники и протопил собственноручно сложенную печь. Было достаточно тепло, но после долгого отсутствия в доме ощущалась сырость, да и ночи были еще холодные. Печь, занимавшую почти треть комнаты, он топил не по вечерам, как все соседи, а по утрам. Благодаря особой конструкции она держала тепло более суток.

Основные посадочные работы были закончены к концу второй декады мая и Георгий, выполнив небольшой объем работ по хозяйству, решил немножко поспать, так как в прошедшую ночь он вообще не ложился.

Удивительно, но спустя 3 часа он проснулся сам полностью отдохнувший и полный сил.

– Надо заняться делом, – подумал он и пошел к соседу, который недавно стал проректором Политехнического университета. Сосед был постарше Георгия на 5 или 6 лет. Сошлись они на том, что оба были заядлыми грибниками и, являясь своего рода профессионалами в этой области, часто встречались в лесу на одних и тех же местах. Если один успевал раньше, то другому там делать уже было нечего. Познакомившись ближе, они начали встречаться уже и по работе, в городе.

– Добрый день, Евгений Сергеевич, – поздоровался он с соседом, – как Ваше ничего?

– Помаленьку. Ты по делу или просто языком потрепать?

– Языком потрепать, но не просто, а по делу. Пошли ко мне. Есть серьезный разговор, а также имеется, что под него выпить и чем закусить.

Придя на участок Георгия, они, чтобы не мешать разговором женщинам, расположились в гостевом домике. Георгий разлил коньяк, и, отрезая толстый ломоть вареной колбасы, сказал, – ты такой еще не пробовал, она по 160 рублей за килограмм.

– Такую колбасу есть нельзя, – усомнился сосед, – в ней же вообще нет мяса. Вареную колбасу дешевле 200 рублей нельзя есть.

– Можно, если она продается в кремлевском буфете. Это сои в ней нет. А мясо тут самое натуральное и экологически чистое.

– Они там так и живут как при коммунизме? – спросил Евгений Сергеевич, разливая коньяк. – Я думал ты это поломаешь.

– Ломать ничего не надо. Там где есть хорошее, его надо оставлять. Просто нужно сделать так, чтобы и в других местах дешево продавались нормальная колбаса и экологически чистые продукты. А то получится как с внучкой декабриста в революцию, которая удивилась, что ее делают, чтобы не стало богатых. Дед, мол, хотел, чтобы не было бедных. Так что не ломать нам надо, а строить. Всю страну подтягивать к кремлевскому уровню.

– Ладно, давай к делу, – сказал Георгий, когда они выпили по первой. – В те времена, когда мы познакомились, у тебя под началом было две лаборатории: лазеров и вакуумного напыления. Ты еще занимаешься этими вещами?

– Естественно занимаюсь и очень плотно. Времени только на это теперь уделять приходится меньше.

– Тогда слушай. Сейчас у нас обстановка стабилизируется. Границы закрыты, и супостат не пролезет. Но через год ситуация изменится и мы должны быть готовы к встрече агрессоров. Причем, не касаясь ядерной кнопки. Короче, нужен гиперболоид.

– Они уже есть. Причем совершенно разных конструкций и принципов действия. От твердотельных излучателей с мощностью в луче 100 киловатт и непрерывной работой до 5 минут, до высокоэнергетических импульсных титан сапфировых лазеров, мощностью 300 терраватт, [65] но импульсом всего в 30 фемтосекунд. [66]

Георгий хорошо подготовился к беседе с Сергеем Николаевичем и знал про твердотельные излучатели, которые американцы уже начали устанавливать на армейскую технику. На данном этапе они годились только для уничтожения легких разведывательных беспилотников, но, со временем, могли превратиться в грозное оружие.

Титан сапфировый лазер, обладающий мощностью, которая в 100 раз превышает суммарную мощность всех электростанций мира, также был ему известен. Его мощность действительно была чудовищной – 20 миллиардов триллионов ватт на квадратный сантиметр, но диаметр луча составлял чуть больше микрона, а продолжительность импульса была настолько малой, что обычный человек даже не мог себе представить такой отрезок времени. Стать оружием этому Мичиганскому изделию было не суждено.

– Это я все знаю. И промышленный лазер видел на судостроительном заводе. Металл он режет как масло, но расстояние – всего несколько сантиметров. А мне нужны сотни и тысячи километров.

Таких пока нет. С расстоянием диаметр луча увеличивается и мощность, приходящаяся на квадратный сантиметр, падет.

– Вот по этому я и пришел к тебе. Надо сделать. Не самому конечно, а собрав команду на Ленинградских предприятиях.

– А почему ты не обратился в Москве в Физический институт Академии Наук? Они в этом вопросе головные.

– Потому и не обратился, что американцы уже испытывают мобильные установки, сбивают ими беспилотники, а у нас сплошное теоретизирование. Мне практики нужны. У тебя ведь есть знакомые в ЛИТМО и Технологическом университете, работающие в этой области.

– Конечно, есть. Без них нам не справиться. Мы же Вуз, а не КБ. А какие нужны параметры?

– Нужен компактный сверхжесткий импульсник.

– А конкретнее, это все очень широкие понятия?

– Компактный, – это значит массой до тонны, в идеале – несколько сотен килограммов. Под сверхжестким излучением я понимаю длину волны менее одной десятой ангстрема. [67] Длина импульса должна быть не меньше, чем сотые доли секунды. Мы должны не слепить, а распылять на атомы.

– Ты представляешь себе, какая в этом случае должна быть энергия кванта? Такие имеются только в токамаках.

– Представляю. Более двух десятков МэВ. А токамаки имеют более мягкое излучение. Там всего несколько МэВ и длина волны, соответственно, больше одной десятой ангстрема.

– Ничего себе всего! И где мы возьмем такие кванты? Это же уже почти частицы.

– Не волнуйся, к тому времени, когда будет готова установка, источник гамма квантов с такими характеристиками вам предоставят. А где он возьмется вам знать пока не нужно.

– Я догадываюсь. Теоретически, в земных условиях, это возможно только в одном случае.

– Молодец. Держи свою догадку при себе. Вслух произносить не нужно.

– Давай выпьем, – предложил Евгений Сергеевич, – я должен переварить эту информацию.

Они выпили еще по одной, закусили. Подумав, Евгений Сергеевич изрек, – луч нужно сжимать, а таких рентгеновских зеркал пока нет. Сегодняшний минимум – это зеркало для излучений с длиной волны в 2 нанометра. Кстати, ты знаешь, что оно должно иметь форму параболы, а не гиперболы.

– Знаю. И Толстой это знал. Просто гиперболоид лучше звучит, вот он и назвал его так. А зеркало надо создавать. Материалы получишь любые, хоть платину.

– Материалы нужны действительно платиновой группы, но стоят они значительно больше, чем она сама.

– Я же сказал, получишь любые материалы. Финансовая часть пусть тебя не беспокоит. Твое дело – специалисты, конструкция и режим секретности. Сроки у нас очень сжатые, поэтому начинать надо прямо с понедельника. Вечером дашь мне расчетный счет Вашего университета и скажешь, какая сумма нужна на первоочередные расходы. К обеду понедельника она будет на счету.

– Спасибо за угощение, пойду думать и прикидывать. Озадачил ты меня выше крыши.

Вечер был теплый. После ужина мать Георгия прилегла отдохнуть, а он с женой вышли во двор, и присели на скамью. Участок с южной стороны граничил с лесом. Лес был смешанный. Непосредственно у границы участка располагался ряд уже распустившихся берез, ветви которых свисали далеко вниз как у плакучей ивы. Дальше покачивались от легкого ветерка стройные, тонкие как тростинка сосны, с кронами, начинающимися на высоте под двадцать метров. Между ними гордо стояла пирамидальная красавица ель.