Боярская честь

Из деревни направился я сразу в храм святого Николы, к отцу Питириму. Свечки поставить надо было — посулился ведь после схватки с татарами, да и поговорить насчёт строительства церкви или часовенки надо.

Поставил я свечи, помолился у иконы.

Из придела вышел отец Питирим, подошёл ко мне, осенил крестным знамением.

— Давненько я тебя не видал.

— Сначала в поход на Смоленск ходил, потом уезжал надолго. Только вчера приехал, помолиться пришёл да пожертвования сделать.

— Доброе дело.

Я отдал Питириму мешочек с деньгами.

— Посоветоваться хочу.

— Внимательно слушаю, Георгий.

— Небольшую церковь, может быть — часовенку, хочу поставить, чтобы было, где помолиться, преклонить колени.

— Благое дело. Бог не оставит твоего рвения. В чём совет хочешь получить?

— Лес есть, плотник есть. Хочу, чтобы звонница была, хотя бы об одном колоколе. Приятно, когда звон малиновый о службе напоминает.

— Похвально! А место видел?

— Нет ещё, затем и приехал. Деревня небольшая, и прибыток невелик, потому большую церковь не осилю в строительстве — да и прихожан мало. Укажи место, плотнику распорядись. Скажи, когда посетить деревню сможешь, я возок предоставлю.

— Чего же откладывать? Осень на носу. Давай уговоримся на завтра.

Федор подал с утра к церкви возок и привёз Питирима в деревню. Я на лошади их обогнал, прибыл первым.

Питирим осмотрелся, сразу ткнул пальцем:

— Тут Божьему дому самое место, на пригорке. Опять же — для погоста хорошо.

Вот ёшкин кот! О кладбище-то я и не подумал. Пока деревня была мала, да жителей всего ничего, об этом думать не приходилось. Однако деревня разрасталась, жителей изрядно прибавилось, стало быть, и об этой стороне бытия тоже пришло время задуматься.

Питирим взошёл на пригорок, что указал под строительство, топнул ногой.

— Здесь церковь ставить!

— Быть посему.

Я махнул рукой Андрею:

— Терентия зови, пусть с батюшкой обговорит — где, чего и как делать.

Плотник явился быстро, долго разговаривал с Питиримом, оба чертили прутиками по земле. Видимо, решили все вопросы, и Питирим подошёл ко мне.

— С колоколом решил ли?

— Нет ещё, а где его брать?

— Сложно, колокол заказывать надо. Льют их всего в трёх местах, и заказа год ждать надо.

Я мысленно ахнул. Год! А я хотел после завершения постройки отметить это дело перезвоном.

Видя моё приунывшее лицо, Питирим засмеялся.

— Ладно, помогу тебе в твоей беде — есть у меня знакомцы. Ты часовенку ставь, а там глядишь — и колокол готов будет. Весу-то какого заказывать?

Я растерялся. Кто его знает, какой нужен размер и какой будет вес.

Питирим понял меня.

— Мыслю — пудов на пять, небольшой.

— Ага, — обрадовался я.

— Быть посему.

Возок с отцом Питиримом отправился в город, а я занялся деревней. К слову, Терентий так украсил свою избу резьбой искусной, что я долго любовался. Тем концом пришиты руки у человека!

ГЛАВА VIII

Однако человек предполагает, а Господь располагает. В один из дней в ворота постучал гонец:

— Боярин, к воеводе!

Пришлось седлать коня и в сопровождении верного Федьки-занозы отправляться к воеводе.

После взаимных приветствий воевода меня огорошил:

— Пришёл твой черёд, Георгий, Игнатьев сын, службу у засечной черты нести. Место у нашего поместного ополчения давно определено — недалеко от Нижнего, где Волга и Сура сливаются. Ну да не заблудишься, туда же и знакомец твой старый, с кем ты в походах бывал, тоже отправляется.

— Не Тучков ли?

— Он самый. Припасы на дорогу свои берёте, а там уж — на государевом прокорме. Быть на месте со своими дружинами малыми надлежит аккурат к Покрову Пресвятой Богородицы.

— Так тут времени всего ничего осталось!

— Ежели враг нападёт, ты тоже мешкотно сбираться будешь? Боевой же боярин, видел я тебя в бою, за ополчение не стыдно было.

— Только же домой вернулся, деревней заняться надо, стройку затеял.

Плещеев повысил голос:

— Торговаться вздумал? Не я велю — указ государев пришёл, разрядным приказом доставленный, на три месяца, день в день!

Воевода взял со стола пергамент, для убедительности потряс им в воздухе.

Вышел я огорчённый. Только в деревне дела закрутились, дома отоспался-отъелся — опять в дорогу. Да и времечко не очень удачное — зарядят дожди, нахлебаемся в дороге грязи. Вещи зимние с собой брать придётся.

Постой, постой, на три месяца, начиная с Покрова, с первого октября. Это нас сменят как раз первого января, дорога две недели, значит — домой попаду к Крещению. Хороша прогулка!

Прямо от воеводы я поскакал в свою деревню. Если есть неотложные дела, надо поговорить с Андреем, денег ему оставить на нужды. Поговорили, и я сразу решил посетить Никиту — благо ехать было недалеко. Проезжая по улице, я залюбовался избой Терентия. Мало того, что наличники были резные, так семейство ещё и покрасило их. Домик выглядел просто как игрушка. «Молодец Андрей, — мысленно похвалил я своего приказчика, — додельного мастера нашёл».

Проскочив мост, мы оказались на земле Тучкова. А навстречу — он сам, собственной персоной скачет в сопровождении двух холопов. Мы остановились и, спешившись, обнялись. Холопы деликатно держались в стороне.

— Слышал новость? В дозор нас определяют на засечной черте.

— Слышал, сейчас только от воеводы. Давай вместе выезжать, всё веселее ехать будет.

— Сам предложить хотел, да и воевода посоветовал тебя взять — ты ведь там не был, и где дозоры стоят, не знаешь.

— Истинно так.

— Одежду зимнюю себе и холопам возьми. Менять уже в январе будут — холода там в это время стоят, стужа лютая, снега по пояс. Валенки на всех припасти не забудь, бо в сапогах ноги поотморозите.

Мы попрощались, уговорившись о дне выезда. Оставшуюся неделю я мотался как угорелый. Одежду у холопов проверил — нет ли худой, валенки на всех купил, Федьку за провизией послал. Груза набиралось изрядно. Не поместится всё в перемётных сумах, придётся пару заводных лошадей под груз брать. А лошадей получалось уже восемь, да на каждую — овса, да сена хоть немного. Телегу же брать никак не возможно — с нею месяц добираться будем, да и мороз со снегом если ударит, то уж не телега, а сани надобны. И куда ни глянь — всюду хозяйский глаз нужен. Не догляжу чего дома — так в дозоре не докупишь. В общем, пороха свежего подкупил, свинца. Пистолетов пару на торгу подобрал — раньше всё руки не доходили. Так время и пролетело.

Утром я проснулся с мыслью — сегодня выезжаем. Мы не спеша поели, кухарка пирогов свежих в перемётные сумы всем положила.

К полудню застучали по улице копыта. Я выглянул. У ворот спешивался Никита, за ним стояла кавалькада всадников. Я вышел из дома, поздоровался.

— У тебя сколько заводных? — спросил я у Никиты.

— Пять — груза больно много, — пожаловался Никита.

— И у меня две.

Я скомандовал своим холопам, они взлетели в сёдла и выехали со двора. Тучковские ратники встретили их со смехом, с подначками:

— Долго спим, братцы! Мы уже пыль глотать устали, а они вон — принаряженные!

Я попрощался с Еленой, с Васяткой, вскочил на лошадь, и мы тронулись в путь.

Ехали с Никитой бок о бок, сзади — ратники. Только недавно я проезжал этой дорогой из Нижнего и снова возвращаюсь.

— Ты чего смурной. Георгий?

— Дел недоделанных много осталось.

— У меня тоже. Только выбрось всё из головы. Теперь три месяца мы на службе государевой — о другом голова болеть должна.

— Ты в который раз в дозоре?

— Четвёртый уже. Зимой хорошо — снега по пояс, кони в нём вязнут, татары по зимним лагерям сидят, в юртах, набегов не делают. Вот летом был — беда просто. Мы одно место стережём, а они в десяти верстах рядом просочатся. За каждым кустом ведь ратника не поставишь. Наша задача простая: увидел войско чужое — шли гонца к воеводе. Если шайка малая прорывается — попробуй сам разбить, гонца шли к соседям — они помогут. Вот и вся хитрость. Всё остальное время спи да ворон считай. Всё равно зимой в деревне делать нечего, так что не горюй. Вернёмся — целый год никуда более не пошлют, если только не война. А за дозор на засечной черте государь серебром платит, как за войну.