Торпедой - пли!

— Пахомов, голову спрячь!

Он от души отвесил Славику увесистый подзатыльник.

Как же они не подумали, что на складе в пещере тоже может быть оружие? От досады старпом закусил губу. Это же надо так просчитаться! Тоже мне — группа захвата! Он осторожно выглянул из-за камня. Немец с автоматом попусту не палил и терпеливо выжидал очередной их ошибки. Второй прятался где-то за домом и пока тоже себя никак не выдавал. Дверь в дом закрыта, и чтобы в нее проскочить, нужно показаться им на глаза: значит, этот пока не в счет, нужно разобраться с автоматчиком. Присмотревшись ко входу в пещеру, он вдруг заметил там неясное движение. Старпом тщательно прицелился. На сей раз колебаний не было. Бой — это совсем другое дело, чем стрельба по безоружным. Ствол вздрогнул короткой очередью, и правое ухо снова заложило. В ответ немец огрызнулся длинной очередью. Он заметил, откуда стреляли. Пули прожужжали в опасной близости от места, где залег старпом. Долгов, втянув голову в плечи, приник к земле.

— Что там у вас происходит? — ожила рация голосом командира.

— Воинственные оказались ребята, — вздохнул старший помощник.

Внезапно он услышал, как звякнуло разбитое стекло, и почувствовал, как на голове шевельнулись волосы. Это была еще одна их ошибка. Они упорно смотрели на дверь, но не принимали в расчет окна. А немец сейчас заберется в дом через окно в задней стене, возьмет автомат, и тогда они окажутся под перекрестным огнем. Или еще того хуже — вызовет по радиостанции подкрепление с материка, и вся их затея окажется зряшным делом. Хорошо, если ноги унесут без потерь. В подтверждение этих мыслей в окне у двери мелькнула тень, затем вдребезги разлетелось стекло, и наружу высунулся ствол. Долгов даже успел увидеть белобрысую голову, прежде чем откуда-то слева загрохотала очередь и немец, дернувшись, выронил из окна автомат.

— Пахомов! — от неожиданности старпом вздрогнул. — Предупреждать надо! Ты что, попал в него?

— А я же вам говорил, что лучше всех стреляю.

— Молодец, конечно. Но больше без команды так не делай.

Выглянув, Долгов снова заметил в проеме пещеры мелькнувшую тень.

— Эй, фриц! Сдавайся! Хенде хох!

Немец ответил короткой очередью.

— Ну как хочешь, — старпом спустился по насыпи вниз. — Никому не высовываться. И смотрите, чтобы не удрал. Для метеорологов они неплохо стреляют. Шустрые ребята.

Пригнувшись, он вернулся назад по их пути вдоль берега. Вскарабкавшись на насыпь, Долгов увидел, что теперь пещера видна ему сбоку, под углом. Прижавшись к закрывавшему вход валуну, застыл немец, наблюдая за камнями, скрывавшими моряков. Старпом замер, поморщившись от прилипшей к телу мокрой робы, вытащил из-за спины автомат, и, не тратя время на длительное прицеливание, выстрелил. Немец согнулся пополам и упал. Не отрывая от него взгляд, Долгов встал и с автоматом наперевес пошел к пещере. Немец был еще жив. Держась за окровавленный живот, он пытался отползти вглубь темного проема. Увидев старпома, немец попробовал дотянуться до валявшегося рядом «шмайсера», но не сумел и обессиленно перевернулся на спину.

Долгов осторожно обошел его и заглянул в черный проем. Вдоль покатых стен громоздились ящики со свастикой на крышках, а под потолком на полках лежали стопкой консервы и перепачканные мукой мешки. Дальше все тонуло во мраке, и старпом решил отложить осмотр пещеры на потом. Он вышел наружу и крикнул прятавшимся морякам:

— Давайте бегом сюда!

Затем, постучав ногтем по микрофону рации, доложил:

— Командир, остров наш. Можете всплывать и подходить к причалу.

— Понял тебя, Толик. Сейчас будем. У вас как, порядок? Без потерь?

— Все нормально, командир. Наши все целы.

Осторожно оглядываясь, подошли матросы. Увидев окровавленного немца, они остановились и опустили автоматы.

— Это вы его так, товарищ капитан третьего ранга?

— Я. Берите аккуратно. Отнесем на причал.

Затем старпом спустился к дому и заглянул в окно. На полу, с окровавленной бородой, лежал метеоролог, подстреленный Пахомовым. Между тем «Дмитрий Новгородский» уже подходил к берегу. Старпом закинул за спину автомат и направился к причалу. Моряки уже перенесли сюда раненого немца и теперь стояли кругом, в замешательстве глазея на расплывающуюся по доскам кровавую лужу.

— Командир! Пусть доктор приготовится, — Долгов подтянул микрофон к губам. — У нас немец раненый, надо бы посмотреть.

Причал показался хрупкой соломинкой рядом с пытавшейся пришвартоваться лодкой. Субмарина коснулась носом деревянных свай и застыла. Трап кое-как перекинули на разбухшие от воды доски. Дмитрий Николаевич спрыгнул первым, сразу за ним на причал перебрался Артем.

— Что тут у вас? — командир смотрел то на старшего помощника, то на лежащего у его ног немца.

— Да вот, ранили, а что дальше делать — не знаем. Не добивать же. Доктор, взгляни.

Артем опустился на колени и приподнял окровавленную рубашку. Из правого бока немца пульсирующим бугорком била черная кровь.

Артем осторожно отодвинул в сторону окровавленную ладонь немца.

— Навылет. Печень пробита.

— Так что? Вылечить сможешь? — заглядывая ему через плечо, спросил старпом.

— Да чего вы с ним возитесь! — растолкав матросов, рядом появился Сан Саныч. — Добейте и дело с концом. А если слабаки, так давайте я добью.

— Замполит, пошел вон! — не сдержавшись, процедил сквозь зубы Дмитрий Николаевич.

— Ой-ой! Это же надо, какие вы все впечатлительные. Можно подумать, это я его подстрелил.

— Ну что, Артем? — командир заглянул в лицо доктору.

Бледное лицо немца исказила гримаса боли, и он потерял сознание. Кровь уже не била фонтаном, а лишь слабо сочилась из показавшегося, с запекшимися черными краями, пулевого отверстия. Артем опустил край мокрой рубашки и отрицательно покачал головой. Он еще немного подержал голову немца на весу, затем, пощупав на шее пульс, опустил на причал.

— Здесь без вариантов, товарищ командир. Его не спасли бы и в береговом госпитале.

Дмитрий Николаевич взглянул на затихшего немца и с сожалением произнес:

— Ему не повезло. Идемте, осмотрим дом. Валентиныч, а ты организуй пока на лодке аврал. Весь экипаж в твоем распоряжении.

Войдя в дом, командир покосился на лежавшего у окна бородача.

— Толик, сколько их всего было?

— Четверо, как ты и говорил.

— Надо бы о них позаботиться. Ну ты понимаешь… Возьми моряков с лопатами и где-нибудь подальше…

— Хорошо, командир, сделаем.

Дмитрий Николаевич подошел к столу и перелистнул стопку метеорологических карт. Здесь же стояла металлическая рама радиостанции с выглядывающими колбами ламп. От нее тянулись шнуры к телеграфному ключу и закрытому сеткой микрофону. Ровным зеленым светом горел глазок готовности. На стене на гвоздиках висели листы, на которых было записано время восхода и захода солнца, а также приливов и отливов. Осмотрев стол, командир заглянул в соседнюю комнату с плитой и посудой.

Артема заинтересовали висевшие над рацией листы бумаги. Он поочередно их снимал и, прочитав, бросал на стол. Вдруг он будто осекся и от волнения зашептал:

— А ведь их пятеро.

— Что? Док, что ты там нашел?

— Товарищ командир, их было пятеро!

— С чего ты взял? Я видел в перископ четверых.

— Взгляните, — Артем протянул лист бумаги. — Это график дежурств. Он расписан на пятерых.

Дмитрий Николаевич посмотрел на расчерченный листок. И без знания немецкого языка можно было догадаться, что это. Сутки разбиты на дежурства по четыре часа, а напротив значились имена заступающих. Имен было пять.

Старпом, сообразив быстрее остальных, бросился через кухню в оставшуюся не осмотренной последнюю комнату. Это была спальня. Тумбочки с личными вещами, плафон на длинном шнуре и пять аккуратно застеленных коек. Долгов заглянул под одну из них — вдруг недостающий немец спрятался там! Но ни в спальне, ни в других комнатах его не было. Командир со старпомом осмотрели пол, нет ли хода в подвал или погреб. Но на деревянном полу не было даже щели или царапины. Всюду царили порядок и чистота.