Да не опустится тьма

Главный церемониймейстер, изумленно вскинув брови, обратился к Пэдуэю:

— Это только что случилось, мой господин. А вы уже приехали сюда из Рима. Откуда тебе стало известно?..

— У меня есть свои способы, — сказал Мартин. — Как все произошло?

— Виттигиса провел во дворец преданный ему человек из стражи. Он бы расправился с нашим благородным королем, но его заметили, и охранники поспешили на помощь. Они убили Виттигиса, — зачем-то добавил церемониймейстер, разжевывая очевидный факт.

Раздавшийся невнятный звук заставил Пэдуэя обернуться, и он увидел забившегося в угол полуголого Теодохада. Король высунул из-за шторы пепельно-серое лицо и мутными глазами глядел на Пэдуэя. Никто не обращал на него особого внимания.

— Ой, ты, кажется, мой новый квестор, да? Тебя зовут Кассиодор. Но как молодо ты выглядишь, гораздо моложе, чем мне помнится… Ах, все мы когда-нибудь стареем, хе-хе. Давай опубликуем книгу, мой дорогой Кассиодор. Большую новую книгу в красивом переплете. Хе-хе. Мы подадим ее на ужин, под острым соусом. Именно так едят дичь. По крайней мере страниц на триста. Между прочим, ты не видел этого мошенника Виттигиса, моего генерала? По-моему, он хотел нанести мне визит. Страшный зануда, никакой учености. О-хо-хо, танцевать-то как тянет! Ты танцуешь, мой дорогой Виттигис? Лала-ла, ла-ла-ла, ду-ду-ду-дум…

— Дай ему успокоительное и уложи в постель, — велел Пэдуэй королевскому врачу. — А вы, — обратился он к остальным, — возвращайтесь к своим делам как ни в чем не бывало. Только пусть кто-нибудь заменит ковер и уберет тело. Похороны должны быть почетные, но скромные. Урия, пожалуй, этим лучше заняться тебе. — Урия рыдал. — Держи себя в руках, старина, скорбеть будем позже. Прими мои соболезнования, однако нам предстоят великие свершения.

Он отвел гота в сторону и нашептал ему что-то на ухо, после чего Урия заметно приободрился.

ГЛАВА 15

Члены королевского совета собирались в кабинете Пэдуэя хмурые, с кислыми лицами. Люди солидные и степенные, они не любили внезапно отвлекаться от трапезы, тем более по вызову гражданского лица.

Пэдуэй ознакомил их со сложившейся ситуацией. Готы были настолько потрясены, что на секунду замолчали.

— Как вы знаете, господа, — продолжил Пэдуэй, — по неписанной конституции готского народа сумасшедший король должен быть как можно скорее переизбран. Позвольте мне констатировать, что в данных обстоятельствах замена несчастного Теодохада становится вопросом номер один.

— Тут есть и твоя вина, молодой человек, — прорычал Ваккис. — Мы могли откупиться от франков…

— Да, мой господин. Беда лишь в том, что франки недолго оставались бы купленными, и вы все это хорошо знаете. Но так или иначе, дело сделано. Пока ни франки, ни Юстиниан против нас не выступили. Если быстро провести перевыборы короля, то мы ничего не потеряем.

— Выходит, надо опять созывать съезд, — произнес Ваккис.

Заговорил другой член совета, Манфред:

— Как ни тягостно принимать советы от постороннего, я должен признать, что наш молодой друг прав. Где и когда соберемся?

Готы невнятно заворчали, а Пэдуэй громко объявил:

— Если позволите, господа, у меня есть предложение. Новая столица все равно будет во Флоренции; так не лучше ли ввести в должность нового короля именно там?

Снова поднялось недовольное ворчание, однако других идей не было. Пэдуэй прекрасно понимал, что готам не по душе его лидерство; но еще меньше им хотелось думать и принимать на себя ответственность.

— Пока гонцы разнесут весть, — начал Ваккис, — и избиратели прибудет во Флоренцию…

В это время вошел Урия. Пэдуэй отвел его в сторону и тихонько спросил:

— Ну, что?

— Она согласна.

— Когда свадьба?

— Пожалуй, дней через десять. Только вот люди коситься будут — мол, сразу после похорон дяди…

— Не обращай внимания. Сейчас или никогда.

— Какие у нас кандидаты? — поинтересовался Манфред. — Я бы и сам баллотировался, да ревматизм совсем замучил.

— Разумеется, Теодегискель, — произнес кто-то. — Естественный преемник Теодохада.

— Я думаю, — сказал Пэдуэй, — вы с удовольствием узнаете, что наш уважаемый генерал Урия тоже выставит свою кандидатуру.

— Как! — вскричал Ваккис. — Он приятный молодой человек, согласен, но для избрания не подходит. Он не из Амалингов.

На лице Пэдуэя расплылась торжествующая улыбка.

— Пока нет, господа, но ко времени выборов будет. — Готы в изумлении замерли, — Полагаю, вы не откажетесь прийти на брачную церемонию?

Незадолго до свадьбы Матасунта улучила момент поговорить с Пэдуэем наедине.

— Мартинус, твое поведение так великодушно! Надеюсь, ты не будешь сильно страдать.

Пэдуэй постарался принять благородный вид.

— Дорогая, твое счастье для меня превыше всего. И если ты любишь Урию, то дай вам Бог радости.

— Я действительно люблю его, — проникновенно сказала Матасунта. — Только обещай мне, что не станешь горевать и хандрить, а найдешь себе достойную подругу.

Пэдуэй тягостно вздохнул.

— Трудно будет… Но если ты просишь — обещаю. Ну-ну, не плачь. Что подумает Урия? Мы же друзья!

Бракосочетание вышло пышное и величественное. Мартин обнаружил в себе неожиданный дар к шоу-бизнесу и постановке сцен и обогатил традиции готов красочным обрядом, который он видел в каком-то фильме: свита Урии скрестила над головами мечи, а жених и невеста прошествовали под ними по ступеням церкви. Сам Пэдуэй был исполнен достоинства и выглядел солидно, несмотря на свою весьма заурядную внешность. В самый ответственный момент он едва удержался от смеха: ему пришло в голову, что роскошная мантия Урии поразительно напоминает его, Пэдуэя, старый купальный халат, за тем лишь исключением, что на халате не были вышиты золотом изображения святых.

Когда молодожены удалились, Пэдуэй скользнул за колонну. Если бы Матасунта увидела его в ту минуту, то решила бы, что Мартин тайком утирает прощальную слезу. На самом же деле он позволил себе испустить громкий вздох облегчения.

По другую сторону колонны, не зная, что их разговор может быть услышан, беседовали два гота.

— Из него выйдет приличный король, правда, Альберт?

— Вполне возможно. Сам-то он парень неплохой. Боюсь только, попал под влияние этого типа, Мартинуса. Собственно, я ничего против Загадочного Мартинуса не имею. Но, знаешь, чужеземец…

— Ja, ja…

Пэдуэй ни в коем случае не собирался терять влияние на Урию. Этот умный молодой гот, способный военачальник, испытывал неприязнь к государственным делам и явно не хотел ими заниматься, однако в то же время как губка впитывал идеи Пэдуэя. «Если и с этим королем что-нибудь случится, — встревоженно подумал Мартин, — мне долго придется искать подходящую замену.»

Известие о предстоящих выборах Пэдуэй разослал по телеграфу, сэкономив тем самым неделю времени и, между прочим, убедив кое-кого из готов в полезности хитроумного новшества, Пэдуэй отправил также еще одно послание, приказав всем высшим командирам оставаться на своих местах. Урии необходимость такого распоряжения он объяснил интересами государственной безопасности. В действительности им двигало стремление удержать Теодегискеля на время выборов в Калабрии. Зная Урию, Мартин не смел открыть ему истинную причину из опасения, что тот, в приступе рыцарского благородства, как верховный главнокомандующий отменит его приказ.

Готы, естественно, никогда не видели выборов, проводимых по священным американским традициям. Пэдуэй им их продемонстрировал.

Прибывших во Флоренцию избирателей город встретил огромными лозунгами:

За три дня до выборов Пэдуэй устроил неофициальный прием — с выпивкой, закуской и бурным гулянием. Для этого ему пришлось влезть в долги. Вернее, в долги пришлось влезть несчастному Урии, так как в своих личных финансовых делах Мартин тяготел к бережливости и экономии.