Ниже Бездны. «Мы бредим от удушья»

На погрузку ушло часа четыре. Под конец, когда люки трюмов уже закрыли, на стреле повис танк, средний американский «Шерман».

— Эй, а его куда? В трюмах места нет.

— На палубу. Ставь по центру, будет еще один.

Танки погрузили на корабль. «Перовская» сразу просела по ватерлинию.

— Все, отходите! — крикнули с «Либерти».

«Перовская» отошла и встала поодаль. Капитан приказал свистать всех наверх, кроме кочегаров, — надо было крепить проволокой танки.

— Не дай бог ветер или шторм, — сокрушался капитан. — Танки сдвинутся, центровка нарушится — быть беде.

Под гусеницы высоких неуклюжих машин подложили клинья из бревен враспор. Проволокой в палец толщиной прикрутили к рымам на палубе.

Старпом обошел танки, полюбовался работой.

— Все на совесть, молодцы.

А пойди еще ломом покрути ту проволоку, натягивая крепление!

Все заняли рабочие места, капитан приказал в машинное отделение:

— Малый ход.

Небольшая качка была, но танки стояли как вкопанные.

Осмелев, капитан прибавил ход. Куда торопиться, если все равно они прибудут в Архангельск уже завтра?

Погода пока не вселяла тревоги. Дул легкий ветер, на море было волнение один-два балла. Но на Севере погода бывает обманчива и переменчива, как настроение у взбалмошной девицы.

Володя отстоял свою вахту и улегся на койку — надо было выспаться. Из-за нехватки людей вахты приходилось нести чаще обычного. Едва ушел немного поспать и поесть на камбузе, как снова на вахту.

Володя принял от сдающего вахту рулевого свой пост, сверил курс.

На ходовом мостике была только подсветка приборов: освещение в рубке, как и ходовые огни, не работало — ни к чему было привлекать к себе внимание противника.

Уже по привычке Володя обозревал море вокруг корабля.

На мостике вместе с Володей нес вахту старпом. Через час вахты Володе показалось, что среди волн появился бурун.

— Товарищ старпом! Слева, курс шестьдесят, вижу бурун. Не перископ ли?

Старпом поднес к глазам бинокль, до того висевший у него на груди. Долго всматривался, потом выдохнул:

— Не вижу ничего подозрительного, показалось тебе.

Может, и показалось. Ветер срывает с волн пену, вполне могло показаться. Но какое-то шестое чувство точило, не давая успокоиться, какая-то смутная тревога заползла в душу.

Володя пытался себя успокоить. Чего паниковать, если старпом осмотрел море в бинокль?

Прошло еще полчаса. Володя уж было успокоился, как старпом воскликнул:

— Вот она!

И туг же объявил по судну сигнал тревоги.

С правого борта, на удалении трех кабельтовых, из воды торчал перископ.

Подводная лодка шла параллельным курсом с транспортом. А на корабле засуетились члены судовой команды, пришел заспанный капитан:

— Что случилось, Андрей Васильевич?

— Вижу перископ. — Старпом протянул капитану бинокль и указал рукой направление. Собственно, перископ был заметен невооруженным глазом.

— Как думаешь, кто?

— Наших подлодок тут быть не должно, нас не предупреждали.

— Стало быть, немец.

Пока было неясно, что предпримет подлодка — всплывет и обстреляет их из пушки или пустит торпеду?

Федор Савельевич приказал сообщить по радио в Архангельск, а также на буксир о появлении неизвестной подводной лодки.

Видимо, командир немецкой подводной лодки осматривался, прослушивая с помощью акустиков горизонт, оценивал обстановку. Решив, что угрозы нет, он приказал всплывать.

Из-под воды показалось ограждение рубки, потом сама рубка и, наконец, корпус лодки. На ходовом мостике лодки появились фигуры подводников. Немецкие комендоры суетились вокруг пушки.

— Федор Савельевич, — обратился к капитану старпом, — немцы! Что делать?

— Отстреливаться из пулемета. Другого варианта не вижу. Нам от лодки не уйти, скорость не позволит.

В голове у Володи созрел план.

— Товарищ капитан, разрешите обратиться?

— Слушаю.

— Танки.

— Не понял…

— У нас на палубе стоят танки, на них же пушки есть! Мы можем дать отпор.

— А снаряды?

— Мы же грузили в трюмы ящики!

В минуту опасности капитан принял решение моментально:

— Старпом и рулевой, стрелой в трюм! Найдите ящик — и в танк. Пушку зарядить сумеете?

— Не боги горшки обжигают.

Капитан взялся за штурвал. Володя по-флотски съехал по поручням трюма на ногах, за ним спешил старпом.

В это время на подлодке грохнул первый выстрел.

Володя и старпом открыли трюмный люк. Темнота, ничего не видно…

Старпом нащупал выключатель, включил свет в трюме. Все равно иллюминаторов в трюме нет, и немцы освещение не увидят.

— Вон ящики.

Они подбежали, вытащили ящик из штабеля, расстегнули обе застежки. Точно, снаряды! Только к танкам ли? По логике, должны быть они.

В ящиках находилось по два снаряда.

— Бери под мышку — и к танку, — сказал Володя. — А я — еще два.

— Вы как разговариваете со старшим? Я старпом все-таки! Я буду вынужден доложить капитану! — обиделся старпом.

Нашел время для соблюдения субординации!

Володя взял под мышки по снаряду. Нести их было неудобно: снаряды были в смазке и так и норовили выскользнуть. До трапа Володя смог добежать, но как лезть наверх, если обе руки заняты? Оставив один снаряд внизу, он со вторым поднялся наверх и положил его на доски палубы. Потом спустился за вторым.

Володя торопился, потому что на корме уже грохнуло два взрыва. Немцы прицельно били именно туда, пытаясь лишить корабль хода. В корме расположены рулевые машины, паровой двигатель.

Выбравшись на палубу, он подхватил снаряды и подбежал к танку. Высок, зараза! Наши танкисты прозвали американский М-4 «Генерал Шерман» — «Эмча». По ленд-лизу их было поставлено 1990 штук, и с 76-миллиметровой пушкой — 2073 изделия. Танк имел неплохое бронирование, но был очень высок — 2743 миллиметра из-за расположенного в корме звездообразного авиационного карбюраторного двигателя, работавшего на бензине. При попадании бронебойных снарядов лихо горел, за что сами американцы прозвали его «зажигалка Ронсон».

Из-за большой высоты танк обладал большим внутренним объемом, где вольготно размещались пять членов экипажа. При необходимости, эвакуируя с поля боя экипаж подбитой машины, можно было разместить внутри еще столько же. Его модификация со спаркой дизелей называлась М4А2. По основным боевым качествам танк почти не уступал советскому Т-34.

Наши танкисты воевали на «Шермане» охотно. Каждый из членов экипажа, кроме наводчика, имел вращающийся на 360° перископ, и потому обзорность экипаж имел отличную.

Броня внутри кабины покрывалась подбоем из пенорезины. Учитывая, что корпус и башня были литыми и не цементировались, броня была вязкой и при несквозном попадании не давала вторичных осколков от внутренней поверхности.

Володя положил снаряды на моторное отделение и, взобравшись на танк, поднял тяжелый броневой люк.

Темно. Он опустился в танк и начал ощупывать вокруг себя руками. Наткнувшись на переключатели, попробовал щелкнуть.

В танке загорелся свет. Во, другое дело!

Он выбрался из башни, сунул в люк оба снаряда и спустился сам.

Принципиально пушка не отличалась от множества им виденных. Американцы вообще поставляли в армию простое и безотказное вооружение, интуитивно понятное в обращении. Вот и Владимир сразу смог открыть горизонтальный клиновый затвор. Медленно продвинул в казенник снаряд. Он вошел точно. Закрыл затвор.

Теперь надо повернуть башню. Перед ним были кнопки с панелями на английском «влево» и «вправо». Он нажал, но ответа не последовало. Скорее всего, привод был электрическим или гидравлическим, и работал он при запущенном двигателе. Но сервоприводы всегда имеют резервное ручное управление. Штурвальчики и правда были, но крутились очень тяжело. Тем не менее башня стала поворачиваться.

Володя приник к прицелу, довернул башню. Прицел неплохой, ему была четко видна рубка подлодки. Но чертова сетка на прицеле! Как определить дальность по черточкам, когда и прицел, и пушку, и этот танк он видит впервые в жизни? Была не была! И он нажал на рычаг спуска.