Кукловод. Книга 2. Партизан

— Подвижная батарея. Все просто. Устанавливаем орудия на железнодорожные платформы и перебрасываем батарею туда, где в ней возникает особая нужда. Стрельба же ведется прямо с платформы. Я думаю, для этого лучше всего подойдут дальнобойные орудия. Все же действовать придется в тылу, чтобы не попасть под огонь противника. Еще можно использовать тяжелую артиллерию для борьбы с батареями противника. А корректировку их огня можно осуществлять с воздуха.

— Воздушная корректировка используется еще с войны пятого года. Но к сожалению, не всегда от этого есть толк. И мы, и противник всячески укрываем батареи от наблюдателей на аэростатах.

— Я говорил не о аэростатах, ваше превосходительство, а об аэропланах. Ведь они имеются в нашей армии?

— И как вы себе это представляете? Как корректировать огонь без связи?

— Есть возможность снабдить артиллеристов и воздушных наблюдателей одинаковыми картами, желательно крупного масштаба?

— Разумеется.

— Тогда все проще простого. Берем карту и делим ее на квадраты со стороной в одну версту, а лучше — в половину версты. Позвольте? — С молчаливого разрешения генерала Шестаков вооружился карандашом и начал рисовать. — Нумеруем эти квадраты, чтобы можно было без труда найти нужный. Далее каждый квадрат мысленно делится на квадратики, со стороной саженей в пятьдесят, а то и меньше. Теперь нумеруем каждый квадратик по улитке, во-от так. Корректировщику достаточно написать на листке бумаги: квадрат двенадцать — пятнадцать, по улитке десять — и сбросить тубус с запиской возле батареи. Командир батареи, глядя на такую же карту, находит нужную точку, производит расчет и ведет огонь по конкретной цели.

— Нда. По сути, ничего сложного, но поди ж ты, никто не додумался.

Угу. Спасибо артиллеристам, с которыми Шейранов, бывало, выпивал в первую чеченскую. Те под соточку начинали разглагольствовать только о своих пушках и о том, как браво они уничтожают боевиков. Причем рассказывали они об этом со смаком, с подробностями и неоднократно, вот ему и запомнилось.

— А еще можно использовать полевую артиллерию для поддержки наступления пехоты. Разумеется, речь идет о полевых пушках. По мере приближения своей пехоты артиллерийский огонь отодвигается вперед, обеспечивая перед ней огненный вал, который заставит противника прятаться. Таким образом, потери среди личного состава можно было бы уменьшить, причем в значительной степени.

— В теории звучит неплохо, а в наших реалиях для подобного расточительства у нас нет снарядов, — возразил генерал Ломновский. — А что вы тут говорили о разведке? — Он постучал по листкам, исписанным каллиграфическим почерком Рудакова.

— Да по сути, я уже высказал все свои мысли. Нужно это дело систематизировать. Сегодня разведка ведется как-то разрозненно и неэффективно. У бойцов нет специальной подготовки, добровольцы находятся далеко не всегда, нет конкретной постановки задач. Без необходимых знаний солдат-охотник не обратит внимания на что-то важное и, напротив, сосредоточится на второстепенном. И еще нужны отдельные подразделения — полковая, дивизионная, армейская и фронтовая разведки. У каждой свои цели и задачи, и действовать они должны независимо одна от другой. В результате получатся три разрозненных источника информации. Таким образом, можно составить более или менее полную картину. А еще портить кровь противнику. К примеру, мы могли уничтожить обнаруженную батарею шестидюймовых гаубиц. И не стал я этого делать только потому, что не хотел рисковать из-за полученных сведений об армии Макензена. Я посчитал, что эта информация намного важнее одной батареи. А вообще диверсионные группы могут оказывать влияние даже на стратегические планы.

— Интересно послушать, — откинувшись на спинку стула и скрестив на животе пальцы, произнес генерал.

— Господин капитан, позвольте ту карту, с которой мы работали.

— Прошу, — опять же с молчаливого одобрения генерала Рудаков разложил перед Шестаковым карту.

— Итак, берем конкретный пример. Доставленные мною сведения оказываются верными, и Макензен начинает прорывать фронт на участке Третьей армии. Одновременно с ним, как я и слышал в разговоре между австрийскими генералами, наносятся отвлекающие удары по всему фронту. Благодаря железной дороге противник вполне способен маневрировать и в кратчайшие сроки перебрасывать значительные силы… Ну, например, к Ужокскому или Лупковскому перевалам. Так что наш командующий фронтом пребывает в раздумье, как же ему поступить, где будет нанесен решительный удар, а где это только отвлекающие. И вот тут говорит свое веское слово разведывательно-диверсионная группа. Мы взрываем вот этот, этот и этот мосты. Для этого понадобится, пожалуй, слишком много взрывчатки. Не беда, минируем железнодорожные пути и подрываем их в любом удобном для нас месте. Охранять всю дорогу враги просто не в состоянии, или им придется задействовать на это еще пару-тройку дивизий. Итак, Макензен лишен возможности перебросить свою армию, и командующий без опаски выделяет фронтовой резерв именно сюда. Не скажу, что Макензен посрамлен и все его потуги тщетны, кто его знает, как все сложится. Но, лишившись возможности маневра, он будет вынужден переть напролом, как боров на случку. Прошу прощения. Понахватался у солдат.

— Ничего, господин прапорщик, ничего. Я тоже когда-то командовал солдатиками и, признаться, также грешил разными словечками, — задумчиво произнес Ломновский. — Валентин Степанович, вы тут пообщайтесь еще на эту тему, и причем поподробнее, а потом я хочу увидеть ваше мнение и конкретные предложения.

— Слушаюсь.

— Господин прапорщик, я краем уха слышал, что вы затратили собственные средства на создание вашей группы. Это правда?

— Так точно.

— И какова цель?

— Скажем так, избежать войны у меня не было никакой возможности. Как говорится, не время и не место, когда родина в опасности. Но с другой стороны, и торчать в окопах в ожидании шального снаряда или пули, понимая, что от тебя ничего не зависит, желания не испытываю никакого. А так многое зависит уже от меня самого и моих умений, хотя на первый взгляд опасность становится намного выше.

— То есть личная заинтересованность налицо.

— Так точно, ваше превосходительство. И коль скоро моя личная заинтересованность и интересы нашей армии совпадают, не вижу в этом ничего зазорного.

— Боже упаси. И в мыслях не было винить вас в чем-то.

Ломновский поднялся и вышел из кабинета, провожаемый подскочившими со своих мест офицерами. Больше ему тут делать нечего. Опять же забот у начальника штаба хватает, а он провел здесь целых полчаса, занимаясь не своим делом.

Впрочем, как сказать — не своим. Вот по тем же фугасам нужно будет наладить их производство, и срочно. Бог знает как к производству этой новинки отнесутся в главном артиллерийском управлении. Но здесь, на уровне армии, можно это организовать собственными силами.

Вообще в словах этого прапорщика было много разумного, хотя и необычного. А главное — с какой легкостью он выдавал одну идею за другой. Такое впечатление, что он знает, о чем говорит. Хотя-a… Богата земля русская талантами и самородками, жаль только, не всегда им дают дорогу, поддерживают или хотя бы не мешают.

Вот взять конкретно эту идею с разведподразделениями. Ведь то, что предлагает прапорщик, по сути, не так уж и невозможно, да и чего греха таить, для армии связано с малыми затратами. Ну что трудного для полка выделить один взвод для разведки. Тренировать их и собирать там лучших. А уж самых лучших из них можно будет отбирать в дивизионную и далее в армейскую разведку. Вот и соберется в кулак элита армии.

А какие перспективы открываются! Диверсии на путях сообщения. Ликвидация военных объектов. Да тех же складов. А главное — получение разносторонней информации и ведение агентурной работы на территории противника. От возможных перспектив даже дух захватывает.

И еще… Еще у него есть шанс войти в историю в качестве родоначальника фронтовой разведки. Хм. А что, очень даже впечатляющее название. Не военная разведка, которая уже существует при генеральном штабе и от которой не так много толку в действующих войсках, а именно фронтовая. Цели, задачи, структура — все это еще предстоит разработать. В принципе прапорщик уже представил черновой вариант, но это только начало…