Хроники Зареченска. Дилогия (СИ)

Тяжелая металлическая дверь с легким скрипом отворилась. Внутри было темно.

– Свет, – попросил Бер.

Фикса передал ему зажженную керосиновую лампу. Сразу посветлело. Керосинки при включении на полную мощность светили достаточно ярко, не хуже, чем лампы накаливания. Перед клановцами предстал гнолл, прикованный наручниками к трубам в углу камеры. Ноги ему связали веревкой, ею же примотали к ноге длинный хвост. Оказалось, что аборигены ловко орудуют хвостами, как хлыстом.

– Ты посмотри, подлюка, что сотворил с собой! Мать вашу за ногу! – мгновенно вскипел Никифоров.

Александр сразу не понял, изза чего Вячеслав возмутился, но через долю секунды тоже увидел и он. Гнолл непостижимым образом извернулся и почти перегрыз себе руку выше локтевого сгиба. Под ним натекла изрядная лужа крови.

– …твою мать! – тоже не сдержался Бер. В затылок громко и учащенно задышали. Таким способом парочка оболтусов поддержала обалдевшее состояние своего начальства.

– Что будем делать? – В голосе Никифорова послышались напряженные нотки. – Может, сразу в расход тварь?

– Дай подумать. – В голове Бера заскрипели мысли. Он приблизился к заключенному. Пасть гнолла раскрылась на четыре части, показывая человеку множество зубов, расположенных по краям «лепестков». Из горла послышался слабый хрип. Не обращая внимания, Александр опустился рядом на корточки.

– Сашка! – напряженно произнес Вячеслав и навел на аборигена пистолет.

Бер, не оборачиваясь, отмахнулся и продолжал разглядывать ослабевшее серокожее существо. Гнолл резко подался вперед. Бер мгновенно отшатнулся.

– Не стреляй! – предупредил он Никифорова.

– Он же тебя чуть не укусил! – Возмущению Вячеслава не было предела. – Все, завязывай с ним. На хрен, на хрен.

– Постой, не кипятись. Я все же попробую войти с ним в контакт. Если не получится, тогда прибьем его, и дело с концом.

– У тебя одна попытка, – смилостивился Никифоров.

Гнолл четырьмя глазами уставился на Александра и слабо шевелил челюстями, будто пытался произнести чтото, но безрезультатно. Не меняя позы, Бер сосредоточился и представил, будто его мысли, словно сверло, проникают сквозь череп аборигена прямо в мозг. Так просидел минуту, другую. «Ничего не выходит. Нужно попробовать както иначе», – подумал он и решил действовать, как при лечении. Сначала вошел в легкий транс и, когда ощутил собственную энергетику, попытался «перекинуть» это состояние на решение проблемы.

«Не мучай себя, шхас», – послышался в голове далекий голос.

Александр открыл глаза и уставился на пленника.

«Ты можешь слышать меня?»

«Я слабый шхас. Могу слышать и слушать на небольшом расстоянии. Поэтому я всего лишь наездник шантарха», ^[5] – разъяснил гнолл.

«Кто такой шантарх? – спросил Бер. Разговор требовал большей сосредоточенности, чем он рассчитывал, и он решил побыстрее задать интересующие вопросы. – Почему вы нападаете на нас? Сколько вокруг города таких, как ты? Отвечай!»

«Слишком нетерпеливый шхас. Совсем, совсем молодой шхас…»

– Шхшхшх. – Голова гнолла закачалась в такт издаваемому шипению.

По еле улавливаемым эмоциям Александр сообразил, что шипение было внешним проявлением веселья пленника.

– Все в порядке? – В голосе Никифорова слышалось напряжение.

– Да, – ответил Бер, – это он так надо мной смеется.

– Вот сучара! Сейчас я вгоню смех ему в глотку.

– Тихо. Не мешай, – отмахнулся Бер. – Я сам пока разберусь.

Вячеслав сделал шаг назад и застыл в напряженной позе, держа голову гнолла на прицеле. Ему совсем не улыбалось потерять друга изза глупости и нерасторопности. В груди нарастало сожаление. Надо было вообще не привозить тварь на базу. Добить на месте, и нет проблем.

«Что ты делаешь, глупый шхас нежнокожих?» – Абориген попытался отстраниться от Бера, но ему помешали наручники и путы на ногах.

«Не дергайся. Я пытаюсь вылечить тебя», – мысленно сообщил Александр пленнику.

Удивленное молчание было ему ответом. Бер закрыл глаза и прикоснулся к руке гнолла. Вопреки ожиданию ощущение не было противным. Слегка теплая, шероховатая кожа, не более. Бер сосредоточился и приступил к излечению.

Через десять минут он устало поднялся. Его шатало – обычное состояние в последние несколько суток. Немного придя в себя, Александр бесцеремонно начал осматривать дело своих рук. Пленный молча сносил такое обхождение.

То, как быстро справился с повреждением нежнокожий, не укладывалось у него в голове. Гнолл потрясенно – отголоски этого чувства пробивались в мозг Бера сквозь вату утомления – уставился на зарубцевавшуюся рану, которую он с таким остервенением себе наносил, терпя боль, поскольку желал умереть или освободиться.

«Я забираю слова обратно. Ты могучий шхас! Мало разумных низших способны на такое. – Гнолл лихорадочно потряс башкой из стороны в сторону, но Бер не понял жеста, поэтому промолчал. – Зачем ты вернул мне жизнь?» – спросил пленник.

«Чтобы ты пожалел о своем существовании. Мне нужны ответы. И я их получу. Тебя будут медленно убивать, снова и снова, а я буду дарить тебе жизнь, и так – пока твой дух не сломается, – попытался донести Александр до сознания заключенного. – И когда это произойдет, посмотрим, кто из нас низший».

Он почувствовал, как гнолл мысленно вздрогнул от такой перспективы.

«Ты не сможешь. Еще ни одному врагу, даже ишхидам, не удалось заполучить душу воина хашш!»

«Кто такие ишхиды? Ваши враги? Где их найти? Как я понял, вы, твари, называете себя хашш?»

На этот град вопросов гнолл не ответил, только отвернул морду к стене.

«Я могу отпустить тебя», – закинул удочку с «пряником» Бер.

Гнолл повернул один глаз в сторону человека, чем выдал свою заинтересованность.

«Если ты расскажешь о своем народе, то тебя будут хорошо кормить и не станут мучить. Когда дашь ответы, я прикажу освободить тебя», – предложил Александр. В ответ получил молчание.

– Ну хорошо, – уже вслух сказал Бер. – Леха! Николай!

– А! – отозвался Гвоздь.

– Быстро дуй на кухню. Притащи кило сырого мяса и воды литра полтора, не меньше, – скомандовал Александр. Гвоздя как ветром сдуло.

– Поболтали? – Не пряча ствол в кобуру, Вячеслав заинтересованно уставился на товарища.

– Болееменее. Думаю, я его немало озадачил. – Предвосхищая дальнейшие вопросы Никифорова, Александр продолжил: – Жрать захотелось, сил нет. Этот разговор вымотал меня до предела. Давай расскажу за столом, заодно и другим заинтересованным лицам доложусь. Не хочется по нескольку раз повторяться.

Майор кивнул, соглашаясь с приведенными доводами. Пятнадцать минут потерпеть можно.

Послышался приближающийся топот, и в камеру влетел Леха. В левой руке он держал эмалированную миску с мясом зубра, правой прижимал к себе свежеиспеченный хлеб и полуторалитровую пластиковую бутылку с водой.

– Вот, принес, как заказывали.

– А хлебто зачем? – возмутился Никифоров. – Самим не хватает.

Гвоздь пожал плечами:

– Повариха всучила, я и схватил.

– Это неважно, – прекратил бесполезный разговор Александр. Он отобрал принесенную еду и положил на пол, возле ног гнолла.

– Ключи, – потребовал он затем. Получив требуемое, отстегнул пленного от трубы.

– Осторожнее, – предупредил Вячеслав. Бер не обратил на его слова внимания, снял с запястий гнолла наручники и отошел в сторону.

«Ешь, пей. Завтра поговорим, воин хашш». – С этими словами Александр развернулся и вышел из импровизированной камеры. За ним, спиной вперед, последовал Вячеслав. Когда дверь захлопнулась и щелчок оповестил, что она закрылась, Никифоров позволил себе вытереть проступивший на лбу пот.

– Нужно продумать способ доставки кормежки в камеру, – поднимаясь наверх, произнес Александр. – Не дело заходить к нему каждый раз, связывать, развязывать. Оклемается, не дай бог, зашибет когонибудь.

– А чего тут думать? Вырежем окно, и вся недолга. На что нам земной опыт содержания злодеев? Использовать надо. – Вячеслав недобро ухмыльнулся, выходя наружу.