Вся власть советам!

Контр-адмирал Иванов усилием воли прервал поток неожиданно нахлынувших размышлений.

— Степан Сергеевич, — тихо сказал он, — свяжитесь с вашим командиром. Скажите, что с батареей Кетлинского нет связи. Пусть попросит своих летунов подняться повыше и посмотреть — что же там стряслось… Может, им нужна помощь?

— Модест Васильевич, — вставил свои пять копеек кавторанг Белли, — в самом конце боя батарея все же стреляла.

— Да, Владимир Александрович, стреляла, — ответил Иванов, — но огонь вели два орудия, а не все четыре. И к тому же отсутствие связи говорит о том, что накрыли их все-таки основательно. Правду говорил Алексей Викторович, что батареи береговой обороны должны быть бронебашенными. Счастье батарейцев, что британцы не догадались включить в боекомплект своих кораблей шрапнель. Одно удачное накрытие, и живых бы там никого не осталось, несмотря на все эти их шлемы и панцири.

Над НП повисла напряженная тишина. И хотя для «Чесмы» и «Моонзунда», ведших перекидной огонь из засады, этот бой обошелся без потерь, но зверь по имени война все же взял свою дань русской кровью.

13:50. Батарея Кетлинского.

Разгром на позициях был ужасающим. Из девяти снарядов залпа британского крейсера три со свистом прошли выше батареи, два бесполезно рванули ниже бруствера на скалах, а вот четыре самых удачных ударили в сам бруствер или достаточно близко к нему.

Картина была ужасной. Закопченные воронки, разбросанные трупы, лужи крови на сером граните. Орудие за номером два было уничтожено прямым попаданием британского фугаса, и только огрызок основания фундамента напоминал о том, что когда-то тут стояла шестидюймовка Кане. Весь расчет погиб. И лишь строжайший запрет складировать снарядные ящики прямо у орудий не попустил еще большей беды.

Орудие за номером три было приведено в негодность близким разрывом, погибла половина расчета, включая командира, а все остальные были изранены осколками и каменной крошкой. Были раненые и убитые и в других расчетах, а также телефонист, чей аппарат был разбит, и приехавший аж из самого Питера кинооператор студии Ханжонкова. Но два орудия были целы и, несмотря на потери в людях, они продолжали вести огонь до тех пор, пока последний британский корабль не выбросил белый флаг.

Тем временем матросы из резервных расчетов эвакуировали тяжелораненых на импровизированный перевязочный пункт, где измотанный фельдшер старался оказать им всю возможную помощь. Если бы не выданные перед самым боем шлемы и кирасы, то погибших могло быть гораздо больше.

Зато уцелевшие в бою батарейцы в полной мере насладились зрелищем взрывающихся и тонущих британских кораблей. Дважды прокатившееся над скалами громовое «ура!» и осознание того, что все потери были не зря, и что их товарищи отомщены — это ли не достойное завершение кровопролитного сражения?

Тяжело ранен был и контр-адмирал Кетлинский. Его левая рука чуть выше локтя была раздроблена и висела на лохмотьях мышц и сухожилий. Кроме того, имелось множество более мелких ран и сильнейшая контузия. Фельдшер туго перетянул раненому руку жгутом и, вколов доставленное с «Североморска» противошоковое из одноразового шприц-тюбика, размашисто перекрестился. На полу лазарета в художественном беспорядке валялось уже не меньше двух десятков использованных пластиковых шприц-тюбиков. Теперь все было в руце Божией и тех докторов, к которым раненого адмирала, если ему повезет, доставят еще живым. Потомок шляхтичей, как Нельсон или Нахимов, весь бой простоял на открытом бруствере, говоря, что так ему лучше видно. Его личное мужество вызывало уважение. А пролитая кровь смывала грех фарисейства. Казимир Филиппович Кетлинский все-таки заслужил шанс на новую жизнь, если, конечно, останется в живых.

Шум приземляющегося вертолета был воспринят как помощь, прибывшая свыше. Вертолет немного подзадержался, поскольку он участвовал в вылавливании из вод Кольского залива британских моряков. Вместе с ними был спасен и некий субъект, одетый в полувоенный френч без знаков различия. Похоже, что корабельный особист заочно уже был знаком с этим человеком. Во всяком случае, у кап-три был вид счастливчика, выигравшего в лотерею миллион.

Сдав под охрану морских пехотинцев свой улов, вертолет снова взмыл в небо, чтобы через десять минут доставить на «Североморск» адмирала Кетлинского и еще троих тяжелых «трехсотых».

Тем временем в шести с половиной милях севернее батареи Кетлинского на траверзе восточной оконечности полуострова Рыбачий развертывалась новая батальная сцена.

13:55. Кильдинская губа, о. Кувшин, крейсер «Аскольд» и эсминец «Адмирал Ушаков».

Команда поднимать пары поступила на «Аскольд» в тот момент, когда «Чесма» открыла огонь по «Дредноуту». Кочегары лихорадочно начали швырять в топки уголь. Вместо легкого дымка, из всех пяти труб крейсера в небо повалили клубы густого черного дыма. Давление пара быстро поползло вверх. Наконец-то был получен сигнал, разрешающий «засадному полку» появиться на поле боя.

Механизмы двигателей провернулись раз, другой… И вот уже «пачка папирос» — так флотские острословы называли пятитрубный «Аскольд» — летит на двадцатидвухузловой скорости по серой поверхности Кильдинского плеса, вспоминая лихую порт-артурскую молодость и оставляя за собой густой черный шлейф угольного дыма. Да, были времена, и никто тогда не мог знать — кому они принесут вечную славу, а кому несмываемый позор. «Аскольд» себя тогда не опозорил. Не опозорит он свое имя и сейчас.

Рядом, словно призрак, легко режет волну своим острым форштевнем «Адмирал Ушаков». Только дыму от него поменьше. Раскаленный воздух призрачно дрожит над его единственной трубой. Нефтяное отопление, избавляющее от утомительных угольных погрузок и изнуряющего труда кочегаров, является предметом зависти и мечтаний всех военных моряков начала XX века. Та скорость, которую «Аскольд» выдает предельным напряжением машин, для «Адмирала Ушакова» чуть ли не экономический ход.

Устаревшие британские эсминцы, которые охраняли транспортный караван, конечно же заметили приближающегося к ним врага. Отчаянно дымя всеми тремя трубами, угольные эсминцы типа «Ривер» — «Эттрик», «Эксе», «Риббл», «Тевиот», «Аск», «Уэлланд», «Джед», «Кеннет» — все они были никому не нужным устаревшим предцусимским барахлом постройки 1903–1905 годов, самое что ни на есть старье, какое только нашлось у королевского флота — отчаянно бросились в бой. Вооружены эти шестисоттонные кораблики были одной 76-мм и пятью 57-мм пушками и двумя 450-мм торпедными аппаратами.

Навстречу им гулко бабахнула погонная шестидюймовка «Аскольда». Не успел опасть водяной султан от падения снаряда «Аскольда», как замолотила носовая башня «Ушакова», и вокруг головного британского эсминца встал частокол водяных столбов, а на его палубе сверкнуло несколько разрывов. Эсминец «Риббл» словно споткнулся, выпустил белое облако пара, а затем раздался громкий хлопок. Когда дым и пар рассеялись, на поверхности воды уже не было ничего, кроме обломков.

Следующей жертвой стал «Эттрик». При попытке развернуться и выйти из атаки, взрывом мины в кормовом торпедном аппарате ему оторвало корму, и он превратился в беспомощно колышущийся на воде неуправляемый обрубок корабля. Прямых попаданий в него не было, так что виной всему произошедшему, скорее всего, был шальной осколок.

«Кеннет» на этот раз получил прямое попадание в носовой торпедный аппарат. Страшной силы взрыв — и на волнах закачался еще один хлебающий морскую воду изуродованный корпус.

«Аскольд», несмотря на свое устаревшее вооружение, тоже довольно быстро открыл счет, влепив в «Аск» шестидюймовый гостинец прямо в машинное отделение.

Вооруженным 450-мм торпедами Уайтхеда образца 1911 года, с дальностью хода две тысячи метров на сорока четырех узлах, британским эсминцам было необходимо сойтись с противником на дистанцию пистолетного выстрела. Если даже неуправляемая торпеда и способна пройти две тысячи метров, то это совсем не значит, что она попадет в цель. Дистанция прицельной стрельбы значительно меньше, и командиры британских кораблей, идущих в самоубийственную атаку, об этом знали. Расстрел пытавшегося выйти из боя «Эттрика» говорил им, что пощады в этом бою не будет. Можно было, конечно, спустить флаг, но у «лаймиз» собственная гордость.