Записки везучего попаданца (СИ)

– Вы правы господин Шлюпке.

– Не господин я, товарищ Эрисханов, я товарищ.

– Прощу простить товарищ Шлюпке.

– Добры молодцы, а чего ж вы Абдиева обидели? Почему бронеавтомобили не участвуют?

– А и так засада насыщенна товарищ старший лейтенант.

– У нас пять БА десятых, предлагаю установить три в начале засады, там, где Pz Kpfw III, они более маневренны, плюс орудия и пулеметы, то есть это станет страховкой на случай подхода неприятеля со стороны Польши. Еще два ставим в тот край, где Т-28, почему там два, потому что у Т-28, итак стволов много, последний пятый БА-10 ставим за танками БТ, он заменит, если какой либо БТ будет уничтожен. Ну, а пушки и минометы по диагонали поставлены хорошо. И если мы промежутки меж танками, заполним пехотой по совету товарища Шлюпке.

– Товарищ Каримов, позвольте внести еще важное изменение.

– Да товарищ Шлюпке.

– Представьте себе, вы движетесь в составе колонны по дороге, вдалеке увидете, что закрывая дорогу, стоят два танка вы, что будете переть на них?

– Точно, согласен, нельзя танкам стоять, если колонна нормальная, то впереди будут мотоциклисты, и они остановят колонну задолго, до того когда нам нужно, может даже не доезжая поворота.

– Тогда предлагаем, притаится и ждать в лесу, как только колонна подойдет к контрольной точке, трешка (Pz Kpfw III) и КВ прямо из леса, поражают хвост колонны. Колонна останавливается, внимание "колоннистов" переключается на хвост колонны. В это время Т-28 и КВ выезжают из леса с обеих сторон и закрывая дорогу, атакуют авангард колонны.

– Точно! А до того все стоят замаскированные, и немцы спокойно проедут мимо Pz Kpfw III и второго КВ, как только начнут стрелять, вылезают все остальные и размаскировываясь бьют все вместе, – домысливает Онищук.

– Вот именно, это действительно будет засадой, и действительно внезапной, – резюмирует герр Шлюпке.

Схема составленная совместно. Часть добавлена мной и Шлюпке.

– Грузовики с грузом и людьми должны, ждать вблизи от места боя, в укромном месте, и как только расправимся с колонной, мы должны оставив замаскированные оба КВ, и Т-28 идти на соединение с ними. С наступлением вечера после 11 00 выходим в дорогу, и прощай Город, пойдем к Брестской крепости, надо помочь осажденным там нашим товарищам, дадим фашистам жара в Бресте в том же духе и перейдем к Городу I, а потом можно и вернуться к Городу. Треугольник мести.

А теперь ужин товарищи (кстати, который давно остыл) и на боковую, надо выспаться, завтра днем война, ночью дорога.

1 июля 1941 года где то в Белоруссии

Так, чую пора вставать, у меня с университетских времен привычка, если назавтра экзамен, ну или важный зачет ну или еще какая заумно учебная, но важная мудротень, то я просыпаюсь с запасом 3– 4 часа. Когда в первый раз на первом курсе сдавал первый экзамен на первой сессии (как щас помню политистория, был такой тогда предмет, препод Ионова, до сих пор уважаю ее, насчет тавтологии специально напервил) так вот, экзамен назначен был на 8 утра. Я всю ночь (первокурсник, ботаник, да и первоход) учил; какое двоевластие было после Октябрьской революции, почему и откуда взялся генерал Корнилов (и куда потом делся) и много другого заумного мудрецтва. Ну и заснул, просыпаюсь, ёханный кашкай, утро давно, на бегу оделся в коридоре, и с книготоннами под мышкой двадцати гиговой оперативкой юркнул в универ (там от общаги, до корпуса 50-100 метров). Подбегаю, достегивая ширинушку, воротник и дергаю входную дверь, вот черти принакрылись, то есть какого фантомаса дверь закрыли. Ногами выбиваю ритм варшавянки на двери факультета. Минут через пять, заспанный и опухший вахтер, открывает двери, и смотрит на меня как метросексуал на мамонта в скафандре.

– Че надо?

– У меня экзамен Абдумалик – ака.

– И какого синхрофазотрона тогда, от меня надо?

– Как, что дверь откройте, я говорю ж, на экзамен опаздываю.

Теперь он смотрит на меня, как профессор анатомии, на носки доцента своей кафедры, которые обнаружил под своей супружеской кроватью.

– У тя чо экзамен вампиры принимают? Время три часа ночи долбодекадент, пошел отсюда в консерваторию.

Поднимаю голову, над входными дверями висят часы, охренеть время 3 15 ночи (можно и утра), но для большинства все-таки ночи.

После этого внутренние часы сбоя не давали, и если у меня экзамен в 8 нуль-нуль, то в 6 нуль-нуль я уже заканчивал завтрак, и приступал повторять билеты (вопросы к зачету и т.д.). Вот и щас, я знаю, что время, где то с пяти до шести, точней в районе полшестого утра. И я выбегаю, напялив галиХВе (на чисто русском XIX веке языке) и разогреваю мышцы бегом трусцой. Пробежав километра 2, поворачиваю обратно, летняя ночь вползает в сознание как червячок-стахановец в яблоко, и бодрея ежесекундно, чувствую себя энерджайзерно и дюрасельно. У шалаша прибыловского микроОПГ (а что, это так и есть, мы-то на оккупированной территории вне закона) вскакиваю на турник, со школы люблю его, сделав, шесть силовых (мне кажется это называется силовой выход), делаю, сколько-то подъем-переворотов, и уже другим человеком соскакиваю с турника. Тут же стоит ведро с водой, и я чуть наклоняя, поливаю себе и умываюсь. Настрой все дюрасельней и дюрасельней. Ну да наверно некоторые скажут, что чеж с ведра прямо не умылся, а тока наклонив из него? Так у нас у среднеазиатов, ислам переплелся с остатками зороастризма и других древних религий. Осквернять емкость с водой, едой нельзя, табу, так же нельзя осквернять огонь то же табу. Уже мы 13 столетий мусульмане, а остатки от огнепоклонства налицо и в XXI веке.

И какие вызовы готовит мне теперь 1 июля?

Бойцы повзводно возвращаются с зарядки – пробежки, и начинают принимать водные процедуры, скоро завтрак, и поев наверно в последний раз (ну на этом месте дислокации), мы отсюда уйдем (хотя может через полгодика вернемся, когда наш рейтинг тут, чуть понизится). Это жРУналистам и кармандидатам (ну в пЭрзиденты гварбернаторы и т.д.) нужны рейтинги высокие, нам партизанам, чем меньше (ниже) рейтинг, тем целее шкура. Потому нас обзывают бойцами нулерейтингового фронта (тогда уж тыла, так логичней).

Подхожу пружинящими шагами сильного мужчины (ох уж это самомнение), тут рядом появляется Прибылов, и чего-то мнется.

– Прибылянц чо хотел?

– Можно с вами поговорить?

– А после завтрака никак, не судьба прошуршать языком?

– Можно, но невтерпеж.

– Ничего, Прибылидзе, ссать и родить, нельзя погодить, а остальное можно.

– Хорошо, тогда я после завтрака зайду, товарищ командир.

– Нифига Прибылайтис, стоять, кругом и в штаб, вместе позавтракаем, ну и потрындим зараз.

– Слушаюсь, – и товарищ инженер за мной ступает в хату.

Старшина материализуется и сервирует завтрак (почти кошерный, я ж мусульманин, свинину ни нямням).

Сидим, пьем черный кофе (откуда спросите, бог, конечно, послал, через немцев) местами чавкаем местами вполне пристойно, Прибылов ест, как будто спешит на свидание с Анютой "Бюст" Семинович, и если он опоздает, то Семинович пойдет гулять с Егором Гайдарём.

– Прибылов, ты куда спешишь, подавишься же, где нам потом военинженера брать?