Русский Холокост. Истоки и этапы демографической катастрофы в России

Эпоха Сталина закончилась в день его смерти. Основы крепостного строя в послесталинской Советской России и система власти не изменились. По-прежнему глава партии занимал положение диктатора, единоличная воля которого способна была претворить в жизнь любое решение под прикрытием тезиса о генеральной линии партии. По-прежнему Политбюро играло главным образом декоративную роль. Его члены берегли свое положение и блага, которые имели. Изменился характер и состав партии. Ушли в прошлое массовые репрессии и террор. Партия стала партией государственной власти на местах. По существу, это были скрепленные членством в партии чиновники по обслуживанию различных частей государственного механизма и по решению каждодневных социальных проблем. Условия жизни людей изменились.

Появилась и получила развитие система социальной защиты населения, благосостояние людей стало повышаться, возобновился рост численности населения в соответствии с нормальным демографическим законом. Страна стала одной из ведущих держав мира, и гордость за свое Отечество была в людях искренней и имеющей свои основания. В послесталинский советский период в жизни людей было немало положительного, что следовало сохранить и приумножить.

Можно сказать так: крепостной строй после смерти Сталина остался, как и был, но жизнь изменилась: появилась безопасность, если не нарушались определенные правила, степень эксплуатации человека государством уменьшилась, это и привело людей к лучшей жизни.

Беда в том, что партия власти (компартия) не смогла вовремя реформировать систему власти, свою окаменевшую идеологию и принципы государственного устройства. Это и стало одной из причин событий 1991 года.

Партия (20 миллионов человек) непонятным образом фактически безмолвно исчезла с исторической сцены и бросила на произвол судьбы народ, который ее кормил и терпел столько десятилетий.

7.9. ЗЮГАНОВ – «ОТСТАВНОЙ КОЗЫ БАРАБАНЩИК»

По мнению лидера КПРФ Зюганова, изложенному в книге «Сталин и современность», «о нашем прошлом часто судят некомпетентные и недобросовестные люди». В том, что это действительно так, нетрудно убедиться, ознакомившись с содержанием этой книги [68].

Так, по мнению Зюганова, «не только на Временном правительстве, но и на правящей в Великобритании династии лежит ответственность за судьбу семьи Романовых». Во-первых, «арест Николая II и Александры Федоровны совершали не большевики, а Временное правительство». Во-вторых… «родственники Романовых – члены английского королевского дома – отказались принять семью отрекшегося царя».

«В условиях интервенции и Гражданской войны Президиум ВЦИК принял в апреле 1918 года решение о переводе царской семьи на Урал, из Тобольска в Екатеринбург, ближе к структурам центральной власти, для возможности осуществления контроля за ситуацией. А везти отрекшегося императора почти через полстраны в столицу, в условиях разгоравшейся по всей России схватки, было уже просто невозможно».

Этими обстоятельствами (поймите, что трудно, ну «невозможно», ну не мы же их арестовывали, поэтому следовало расстрелять всех, в том числе и детей, без суда и приговора, нужно – и все) объясняется, по Зюганову, «расстрел царской семьи, организованный военным комиссаром Уральской области Исааком Голощекиным».

Зюганов отмечает: «Царская семья не представляла реальной угрозы большевистскому правительству… Входе проведенного Генпрокуратурой РФ расследования было установлено, что это умышленное убийство, пускай и имеющее политическую окраску, совершено лицами, не наделенными соответствующими судебными и административными полномочиями… В этой связи совершенное убийство с правовой точки зрения является общеуголовным преступлением».

В общем, по Зюганову, виноват уголовник Голощекин, который хотя и был военным комиссаром Уральской области, но был им просто так, без полномочий.

Рамки исторического исследования обязывают избегать резких слов, но попытка извратить сущность преступления, ход мыслей и рассуждений Зюганова, его лицемерие и недобросовестность – очевидны, они не требуют обсуждения. Они не только не делают чести лидеру одной из партий в Госдуме, они позорят и его, и возглавляемую им партию. Лучше бы молчал, тогда и позора не было бы.

Впрочем, Зюганов дает понять, что ему известна истина. Он отмечает, «что исследованиями мотивов, стоящих за внешними политическими декорациями, до сих пор должным образом так никто и не занимался. И, видимо, оно еще ждет своего часа…».

Зюганов, по-видимому, знает, что этот час давно пришел и пробил. Исследования и публикации последних лет убеждают, что истинным автором и постановщиком большевистской «революции» был Уолл-стрит, что в мире реально и давно существует тайное мировое правительство, финансовая мощь которого позволяет ему не только влиять на ход мировых событий, но и разрабатывать их, планировать и осуществлять. Крушение государственного строя в России, приход к власти управляемых внешним центром большевиков, их террор против народа с целью укрепления власти – все это было тайно разработано, просчитано и профинансировано там – или на берегах Темзы, под Лондоном, или на окраинах Вашингтона, в штаб-квартире «Синдиката». Решение об аресте, содержании и об убийстве царской семьи, в том числе и детей, принималось также там. Вот почему, и только поэтому, английский королевский двор отклонил просьбу о принятии семьи Романовых: он, будучи зависим от финансовых олигархов США и Англии, исполнил плановый приказ «Синдиката», он оказался вовлечен в борьбу против Романовых, против России. Троцкий, Ленин, Свердлов, тем более Голощекин – это всего лишь исполнители чужой воли, марионетки, не более.

Главная задача Зюганова – содействовать восстановлению положительного образа Сталина. Сталин, по Зюганову, и сторонник Ленина, и строитель державы, и организатор Победы, главный аргумент за Сталина – это великая страна, которую он якобы оставил наследникам. Касаясь темы голодомора в России в 1932–1933 гг., Г.А. Зюганов говорит: «Мы далеки от мысли оправдывать кого-либо в страдании народа, но ради исторической правды следует сказать, что голод не был спровоцирован коллективизацией. Неизбежные издержки тяжелого процесса, который шел в деревне, только усилили обычный для России голод в неурожайные годы».

Но если так, «товарищ» Зюганов, если вы далеки от мысли оправдать кого-либо в страдании народа, ради исторической правды скажите: Сталин создал и держал массовый террор в России, лично, вместе с подчиненными подписывая расстрельные списки; Сталин собственноручно подписывал распоряжения о полном изъятии зерна у крестьян и его вывозе на государственные элеваторы, где оно гнило без пользы, Сталин смахивал со своего стола в ящик каждодневные донесения со всех уголков России о жутком голоде среди населения, об улицах городов, забитых трупами взрослых и детей, бежавших в город из селений в попытках спастись и скончавшихся там от голода.

Именно Сталин вместе с Молотовым подписали в январе 1933 года директиву «О предотвращении массового выезда голодных крестьян», в соответствии с которой на дорогах в город заградотряды устраивали засады и обессилевших от голода людей расстреливали на месте.

Ссылка Зюганова на недород и неурожай в 1932–1933 гг. имеет заведомо лживый характер, отвергаемый данными об урожаях в эти годы. Противореча себе, Зюганов пишет: «Анализируя ситуацию, сложившуюся в 1932 г….Сталин отметил одну важную особенность: хлеба было собрано в том году больше, чем в предшествующем, тридцать первом…».

Зюганов отмечает: «В насилии некоторые руководители видели наиболее простой и быстрый способ осуществления большинства задач, хотя некоторые из них, как выяснилось позднее, вовсе не имели решения».

Разумеется, к этим руководителям относились не только Ленин и Троцкий, но и Сталин, и мы доскажем, что имел в виду, но недоговорил Зюганов о задачах, которые «вовсе не имели решения». Это были задачи построения ненасильственным образом коммунистического общества и его первой фазы – социалистического общества. Только путем террора, убийств, насилия и принудительного выравнивания уровня зарплаты для всех, вне зависимости от их способностей, можно построить общество равных, в котором не будет классов. Но уже сам факт силового построения такого общества предполагает наличие двух классов: общества равных по своему материальному благополучию трудящихся и сообщества тех, кто имеет власть и осуществляет руководство и насилие. Оказавшись в тупике своих умозаключений, Зюганов приводит нас к неизбежному выводу: была объявлена задача построения коммунизма, она в принципе нерешаема при отсутствии насилия, но ее надо решить или попытаться это сделать, значит, насилие неизбежно; Сталин всего лишь жертва обстоятельств,«… нелепо объяснять репрессии личными мотивами Сталина, его якобы амбициозными устремлениями…» – так заключает Зюганов.