Встречный удар (СИ)

   Что-то мальчики мои боевые погрустнели, задумались. Каждый из них уже терял боевых друзей. Разведчики-черноморцы отступали от Измаила к Одессе, потом два месяца боев, и эвакуация в Крым. Это было время, когда над их головами непрерывно висели немецкие самолеты, когда Красная Армия терпела поражения и отступала. Да, может показаться, что мы пришли, и в одночасье все изменили. Но на самом деле все совсем не так. Мы только, говоря боксерским языком, сбили немцам дыхание, и перехватили инициативу. А еще, как говорят, с нашей помощью было обезврежено несколько суперидиотов, окопавшихся на командных должностях. И, как говорил мой дед, - Чо маемо, то маемо! - он, Петро Рагуленко, сейчас, кстати, где-то там, в той мясорубке, что мы закрутили вокруг Сталино... Надо будет отослать бабке, жене его, фото и денежный аттестат, пусть своего сыночка, который вырастет и станет моим батей (с ума сойти!) получше кормит. Морда лица у меня вполне фамильная, так что я могу назваться их дальним родичем.

   Ну вот, сейчас я и сам впаду в грех тоски и уныния... Нет, надо развеивать эту нечисть немедленно.

   Я посмотрел на Борисова, - Товарищ капитан, гитару в студию... Вон, брезентовый чехол, прямо за вами... Ага, она самая...

   Капитан подал мне гитару и улыбнулся, - Товарищ майор, давайте нашу, бригадную... - седой, а в душе все еще мальчишка. За матерчатой занавеской, отделявшей большую часть вагона от "кубрика", девушек-зенитчиц, как то подозрительно замолчали.

   Я вынул гитару из чехла, взял несколько аккордов, подкручивая колки, - Итак, товарищи, - я кивнул в сторону занавески, - и еще раз товарищи. Гимн Гвардейской Отдельной Тяжелой Механизированной бригады ОСНАЗ РГК... - Видно заклинание было произнесено верно, и из-за занавески выглянула забавная конопатая мордашка. Это была девичья разведка, подносчица боеприпасов Даша. Мне кажется, что она вообще малолетка, и приписала себе пару лет в военкомате... Но это не важно, в нашей истории через полгода весь полк должен был героически погибнуть, стреляя прямой наводкой по немецким танкам... Теперь этого наверное уже не будет. Я ударил по струнам, старясь подстроить ритм под стук колес...

   Сначала один, потом еще и еще, ребята начали подпевать.

   Глаза разведчиков загорелись, некоторые начали отбивать ритм на котелках, добавляя к мелодии грозный рокот.

   Девушки, осмелев, полностью отдернули занавеску, и расселись на нарах, как воробушки на жердочке. Ну, прямо концерт в сельском доме культуры...

   Закончили песню мы грозным пророчеством:

   Вагон грохотал аплодисментами. Потом Петя Борисов забрал из моих рук гитару, и сбацал "Комбата". И когда только выучил, да еще втайне от любимого командира. Тут хош не хош, а слеза на глаза накатила. Потом гитара пошла по кругу, концерт народной самодеятельности, блин.

   Потом тоже "любешные", потом: "Сережка с Малой Бронной, и Витька с Моховой", "Орлята учатся летать"... Потом были "Дороги", "Землянка", "Жди меня"... Тут уже глаза влагой стали наполняться у зенитчиц... Высокая сероглазая москвичка, Маша Калитина, протянула было руку за гитарой... На нее особо подействовала песня про не вернувшихся с войны московских парней. Это для нас, не москвичей, это просто слова, а для таких, как она, это конкретные имена и лица. Мальчики, ушедшие на войну прямо с выпускных вечеров. Это было. Потом на войну пошли девочки... В зенитчицы, санитарки, радистки. И сколько из них сгорело в этом огне, тоже не счесть. Не более 3% из них воротились домой. В нашей истории это было поколение, почти подчистую выбитое свинцовым военным градом. Но мы так и не узнали, что хотела исполнить нам Маша, потому что завыла сирена воздушной тревоги, смешавшаяся с паровозным гудком. Налет.

   Мы уже почти подъехали к Воронежу. Немецкое крылатое зверье здесь было еще не пуганное, и довольно многочисленное. Так что угроза немецкого авианалета была вполне реальной. Зенитчицы полезли на платформу к своим орудиям, а мы распахнули боковую дверь. Впереди и чуть справа горел Воронеж. Над ним, будто стая воронья, кружили самолеты люфтваффе. Полсотни, а может, и сотня бомбардировщиков. МЗА, а именно они составляют пока основу советской ПВО, до них не доставали. По численности это должны быть одна-две бомбардировочные эскадры полного состава. Кажется, бомбили станцию, возможно авиазавод, и какие там еще в городе. А может, асы Геринга просто занимались привычным для них делом - ровняли город с землей.

   Но, у немцев в этот раз все прошло не так гладко. На станции Воронеж сейчас должен был находиться эшелон с танками майора Деревянко. Его "Панцири" посылали немцам горячие приветы, отгоняя их от станции. Появляющиеся время от времени над горизонтом инверсионные следы, и взрывающиеся в воздухе самолеты, говорили немцам, что они нашли приключений на свою пятую точку. Короче, ледовое побоище в разгаре. Воленс-ноленс, мы тоже должны были попасть в эту мешанину. Но не успели. В небе появилась пара "лесников". Два МиГ-29, недавно перебазировавшихся на аэродром под Москвой, доказали что для них 350 км - не крюк.

   Две тройки немецких бомбардировщиков, пытаясь обойти станцию с юга, и оттуда прорваться к городу, подошли к нашему эшелону на расстояние 18 км. Это они зря... Дело в том, что "Панцири" умеют работать в автоматическом режиме интегрированной группой. Шесть ракет, шесть пораженных целей... Логику нашего командования, отдавшего приказ при возможности открывать по немецким бомбардировщикам огонь на поражение, я понимаю. Сбитый немецкий бомбардировщик, это не только выведенная из строя вражеская боевая единица, и пара тонн дефицитного для СССР дюралюминия, который пионеры с удовольствием приволокут на сборный пункт металлолома. Это еще от трех до пяти высококвалифицированных членов экипажа, которые в случае, если самолет будет подбит над советской территорией, или будут убиты, или отправятся пилить лес или класть шпалы. Для нас - чистый плюс, для немцев - чистый минус.

   МиГ-29 начали качать маятник, сделав пару заходов на основную группу немецких бомбардировщиков ... Результат показался немцам достойным классического расстройства желудка, и они бросились врассыпную.