Боярская честь

— Большие траты. Мост сделать, постоялый двор поставить — люди нужны, а прибыль получим не ранее зимы — почитай, почти через девять-десять месяцев.

— Раньше. Коли мост поставим, поедут люди. Сам подумай — двадцать пять вёрст лишку сейчас едут, на подводах гружёных — это два дня. Для купца с товаром каждый день дорог, а уж если товар нежный…

Никита повернулся к жене.

— Накрой нам стол. Дело, чую, серьёзное намечается, просчитать надо.

Мы покушали, выпили кувшинчик петерсемены. Никита ел вяло — видно, просчитывал, стоит ли овчинка выделки.

— Нет, не возьмусь я за это дело.

— Почему? Даже твоим смердам в Вологду куда как сподручнее ездить летом будет — почти напрямую.

— Недоимка у меня, о прошлом годе неурожай был.

— Лес рядом, рабочая сила есть — мост недорого обойдётся.

— Нам с того моста прибыли не будет, коли постоялый двор не поставим. Значит, люди туда нужны, вино опять же покупать надо, винные ягоды не растут у нас.

— Пиво варить можно, яблочное вино делать, в конце концов — хлебное вино гнать.

— Э, брат, не то.

Не уговорил я его, с тем и уехал. Тяжёл Никита на подъём оказался.

Уже дома я стал прикидывать — получится у меня, ежели сам возьмусь? Лес есть, плотников мост сделать нанять можно. Постоялый двор тоже поднять можно — дороже конечно, чем изба, обойдётся: двор огородить, подклети, сараюшку для живности, конюшню. Свинину и курятину из деревни поставлять можно — вот и сбыт будет, в город на продажу не везти. Зерно выращивать, муку на мельнице молоть — вот и хлеб, пирожки.

О! Пару рыбаков заиметь надо — рыбка свежая к столу будет.

По деньгам — осилю. Всё упирается в людей.

Не откладывая в долгий ящик, я нанял плотников, расшевелил Андрея, и к весне недалеко от деревни, на дороге стоял постоялый двор. Вот только пустовал он пока. На реке ледоход, дороги развезло, и поток людей и грузов остановился. Да и были бы — нет холопов и хозяина на постоялом дворе. После ледохода можно и за мост приняться. Плотники, закончив с постоялым двором, заготавливали и свозили к реке брёвна. Холопов купить можно — кухарок или прислугу. Главная проблема — найти управляющего. Незнакомого поставить — воровать будет, прибыли не получишь. А знакомых у меня и нет.

Неожиданно выручил Андрей. Помявшись, он спросил:

— Похоже, постоялый двор будет?

— Конечно, ты же знаешь.

— А кто заправлять будет?

— Не знаю пока, думаю.

— Брат у меня есть единокровный, Семён. Тоже лоточником на жизнь зарабатывает, да нужду мает — семья большая, кормить-одевать надо. Не возьмёшь ли, боярин? Он мужик проворный, работящий. Коли платить будешь, в лепёшку расшибётся.

Вот так, довольно неожиданно я приобрёл приказчика, а вместе с ним — и всю его семью в работники.

Теперь жена и старшая дочь Семёна управлялись на кухне, средний и младший сын — в трапезной на побегушках. Сговорились мы на оплате в третьей части выручки. Две трети мне, треть — ему на всё семейство. Негоже сажать работника на жалованье. Хочешь зарабатывать — крутись.

Тем временем плотники достраивали мост. Андрей, выпросив у меня денег, скупил по окрестным деревням поросят. Теперь, до сева, все холопы занимались выращиванием живности. Всё упёрлось в постояльцев, вернее, в их отсутствие. Ну не было людей, хоть умри. До меня дошло, в чём загвоздка. Так никто же не знает, что построен мост! Зимой ездили — моста ещё не было, а летом — продолжают ездить по проторенной дороге, в обход.

Я позвал Андрея, с ним вместе подъехали к его брату. Обсудили ситуацию, решили — пока посетителей нет, поставить на развилках дорог сыновей Семёна, пусть направляют. А если пойдёт дело — людская молва быстро разнесёт весть о построенном мосте, о постоялом дворе.

Медленно, постепенно на дороге стали появляться обозы, начал наполняться постоялый двор. Вылезла другая беда — не хватало мяса и птицы. Что ты будешь делать — только ноги вытащил, так хвост увяз.

Пришлось Андрею ехать в Вологду на торг, покупать живность. Не так быстро росли на крестьянских подворьях поросята и куры, как их поглощали постояльцы. Андрей объехал окрестные деревни, договорился о поставках. Всё выгоднее смердам, чем в город везти — и ближе, и налог платить не надо.

И вскоре выправилось дело, пошли первые деньги. Я перевёл дух. Ничего, созреет рожь да ячмень — своя мука будет, пиво варить сами станем, тогда еще лучше заживём!

А днями в мой городской дом заехал Никита. После традиционных приветствий мы уселись за стол, обменялись новостями.

— Вот уж не думал, что ты так развернёшься, сомневался я, признаюсь — был не прав. Хваткий ты, однако, Георгий. Хорошее наследство сыну отойдёт. Из руин деревню поднял, однако. Так, глядишь, и меня обгонишь.

— Обгоню, — засмеялся я. — Вот немного окрепну, церкву небольшую поставлю ещё — обязательно с колокольней, не всё же моим холопам к тебе в село ходить на церковные службы.

Никита засмеялся:

— То не моя епархия.

А в Юрьев день и вовсе случилась приятная неожиданность. В этот день холопы, если не имели долгов перед хозяином, могли уйти от него. На приработки ли, в город к ремесленникам податься или наняться к другому боярину. Я тогда как раз в деревне был. Подошёл Андрей, сделал круглые глаза:

— Там… это…

— Говори яснее.

— Смерды к тебе, в холопы хотят.

Я удивился, вышел из избы. У ворот стояли крестьяне.

— Здоровья всем! Что за дело ко мне?

— В холопы к тебе желаем! Сегодня Юрьев день.

— А долгов-то нет за вами?

Смерды полезли за грамотками.

Хм, здорово. То людей искал, а то сами пришли.

— Чего вам у старых хозяев не жилось, не работалось?

— Дык, обижали сильно. Ты вон, почитай, деревню заново отстроил, люди в хороших избах живут, от голода не пухли, никто не помер, а неурожай о прошлом годе везде был. Возьмёшь?

— Рыбаки есть?

Вперёд вышел рябой мужик.

— Я с отцом всю жизнь рыбу ловил.

— Семья большая?

— Семеро детей.

— Беру. Избу не дам — нет пока свободных. Подойдёшь к Андрею, он тебя поселит. Хочешь — сам строй, лес дам. Хочешь — жди, пока плотники поставят.

— А лодка, сети?

Вот заморока.

— Андрей, подбери ему лодку, сетей купи. — Я повернулся к рыбаку: — С этого дня — на два года в холопах; половина улова за жильё, лодку и сети — моя, вторую половину можешь сам скушать, а можешь на постоялый двор продать — вон он стоит. Устраивает?

— Добро, согласен.

Остальные были крестьянами. Мы с Андреем определились — кому где жить и что делать. Уговор со всеми был половинный; половину от выращенного урожая холоп мог продать, половину — отдать мне.

Снова в деревне застучали топорами плотники. По моим прикидкам, для того чтобы обработать землю и обеспечить постоялый двор продуктами, надо было ещё пять-шесть холопов, но и тем, что пришли, я был рад.

И тут как гром среди ясного неба — сборы боярского ополчения. Дел полно, можно сказать — невпроворот. Чего ещё государь удумал? Одно утешало — Андрей приобрёл опыт, умело управлялся с деревней, Семен с умом и осторожностью держал постоялый двор, ну а за свой городской дом я был спокоен — там была жена. А ведь, бывало, слыхал от бояр о воровстве приказчиков. Вернётся боярин из похода, что длится три месяца, а то и полгода — и что видит? Приказчик его сбежал с доходом от поместья, холопы с голодухи разбежались, дом растащили лихие люди, не оставляя иногда и стен. Поэтому честные, разворотливые люди — в большой цене, их надо было взрастить.

Пока собиралось ополчение, я стал припоминать историю. Мамочки мои — да никак государь Смоленск брать решил? Его осада длилась месяц, если мне не изменяет память. И армию государь собрал великую — около восьмидесяти тысяч ратников — с пушками в обозе, с пищалями. Летом собираться — не зимой. Корм лошадям брать не надо — кругом луга зеленеют, шапки да тулупы не нужны — и в поддоспешнике жарко. Снег на костре топить не надо — в любом ручейке зачерпнул воды и пей. Едешь на коне — вокруг красота, всё зелёное, жаворонки в вышине заливаются.