Тысяча девятьсот восемьдесят пятый

Он окинул взглядом свое потрепанное в бою войско: «Я впереди пойду, затем Аннета, затем Нидерландист с Вороном … поможешь ему, понял? — Эрик кивнул. — А в конце ты, Калач.» Дефективный нацепил на спину рюкзак. Эрик сунул свой фонарь в карман, закинул руку татуированного себе за шею и обхватил вора за пояс. «Готовы?» «Да.» — нестройно ответили Аннета и дефективный. «Пошли!» Эрик вытянул голову, чтобы поудобнее пристроить руку Ворона на своем плече … и вдруг увидал, как в пяти метрах впереди них по подвешенному под потолком кабелю стремительно бежит крыса. Слова предостережения застряли в его осипшем от долгого молчания горле — будто завороженный, он следил, как животное резко замедлило бег, но все же пронеслось по инерции мимо Рябова, остановилось точно над Аннетой и прыгнуло вниз. Цоп!… — когти животного вцепились в гладкую ткань комбинезона. Шмяк!… — прежде, чем Эрик успел подумать, его кулак сбил крысу с аннетиного плеча — от неожиданности девица шарахнулась в сторону. Крыса ударилась жирным телом в спину Рябова и упала на землю. Хрусть!… — Эрик задавил ее ногой. «Что такое?» — обернулся Рябов. Эрик молча указал на мертвое животное. «С потолка сиганула?» — «Да.» Вокруг расплющенной розовой тушки расплывалась алая лужица крови.

«Спасибо …» — в первый раз со времени их знакомства в обращенных к Эрику аннетиных словах не было ни презрения, ни неприязни. «Чего стоим? Пошли! — злобно закаркал татуированный, — Я тут подыхаю, а они …» Он закашлялся, страдальчески схватившись свободной рукой за бок — пятно света от его фонаря запрыгало вверх-вниз по стене. «И верно, пошли!» — поддержал Рябов.

Цепочка людей пришла в движение.

Розовые капли стекали по аннетиной спине, розовые капли падали с гирлянд кабелей на раскисший пол, розовые капли скользили по блестящему кафелю стен … В цементной жиже под ногами извивались жирные розовые черви — или это переплетались круги в уставших глазах Эрика?… На стене, на стыках кафельных плиток, прорастали призрачно-прозрачные зеленые грибы — или они были плодом его воображения?… Пар, мутный свет фонарей, шарканье сапог и хриплое бормотание татуированного клубились и булькали, как ингредиенты в кастрюле супа. Тяжелая, как кастет, ладонь вора вцепилась Эрику в плечо; тяжелое, как мешок, тело оттягивало левую руку. Сколько им еще идти?… Может татуированный успеет за это время умереть?

Эрик помотал головой, разрывая цепочку нелепых мыслей …

Коридор резко свернул направо и уперся в начало винтовой лестницы. «Тише теперь. — бросил через плечо Рябов, — Кончай трандеть!» Татуированный перестал бормотать — было лишь слышно, как он хрипло дышит. Эрик стал осторожно подниматься по узким изъеденным коррозией ступенькам, волоча за собой мотавшегося из стороны в сторону вора. Перила проржавели и качались, идти было неудобно — дефективный споткнулся и приглушенно выругался. «Тихо, говорю!» — шепотом прикрикнул на него Гришаня. Некоторое время они карабкались в молчании, потом остановились и некоторое время слушали рябовские проклятия, перемежаемые негромким стуком металла по металлу. Наконец, пройдя сквозь дверь из проржавевшей листовой стали, они оказались в каком-то темном подвале. «Посвети! — Гришаня отдал свой фонарь Аннете, достал из набедренного кармана пистолет и стал, неуклюже ворочая пальцами в толстых рукавицах, наворачивать на дуло черный цилиндр глушителя. — Калач, Ворону помоги!» Дефективный выудил из кармана татуированного пистолет, навернул глушитель и опасливо вложил тому в руку. (Эрик заметил, что собственного пистолета у дефективного не было.) «У, падла!» — прошипел Ворон вместо спасибо. Аннета вернула Рябову фонарь и навинтила глушитель на свой пистолет.

Осторожно ступая по заваленному ржавыми трубами и каким-то тряпьем полу, они подошли к массивной двери из суперпластика. «Калач, открой. — приказал Рябов, — И чтоб ни шороха …» Обуреваемый важностью момента, дефективный сунул свой фонарь Аннете, спустил с плеч рюкзак и стал развязывать тесемки. «Херово мне … — сипло пожаловался татуированный, — Рожу тянет прямо невмоготу … вот-вот лопнет.» «Потерпи чутка … — ободрил его Рябов, — Немного осталось.» Калач достал похожую на большую готовальню коробку и откинул крышку — в коробке лежали тонкие непонятные инструменты из светлого блестящего металла. Он стащил перчатки и протянул Рябову: «Подержи!» — тот молча принял. «Сесть … — прохрипел татуированный, — … хочу!» Эрик осторожно посадил его на пол, прислонив спиной к стенке. Дефективный достал из «готовальни» две спицеобразные штуки с тонкими гибкими лопаточками на концах и шляпками, как у гвоздей, и склонился перед дверью; «На замок свети!» — повелительно приказал он Аннете. Движения вора стали на удивление точными и быстрыми — он вставил лопаточки в замочную скважину, поводил вверх-вниз и, зафиксировав правильное положение, одновременно нажал на шляпки. Раздался негромкий щелчок, дверь приоткрылась. «Ловкость рук и никакого мошенства! — шепотом похвастался дефективный, обращаясь почему-то к Эрику, — Учись, фраер, пока я жив … это тебе не косинус-хуесинус!» «Хлебало заткни!» — одернул Рябов, бесшумно растворяя дверь. Эрик увидал маленькое помещение со стеллажами, заваленными картонными коробками, пачками бумаги, стопками дискет, папками и прочими канцелярскими товарами. Он помог татуированному встать; «Я теперь сам … — вор оперся рукой о стенку и застыл, покачиваясь, — Отлезь.» В противоположной стене кладовки была дверь, из-под которой сочилась слабая струйка дневного света. «Тц-тц-тц … — расстроенно поцокал языком Рябов, — Может, тебе здесь обождать, Ворон?» Дефективный защелкнул «готовальню», уложил ее в рюкзак и затянул тесемки. «Не-е … — с придыханием отвечал татуированный, — Не боись, я … того … на собачку нажать сил хватит!» Гришаня повернул выключатель на стене, и кладовку залил неожиданно яркий свет: «Погодите, пока глаза к свету привыкнут. — он выключил и убрал в карман фонарь. — Чего делать, помните?» «Помним.» — отвечал дефективный. «Ну, с Богом!…»

Рябов толкнул дверь и шагнул в расположенную за ней комнату. Татуированный нетвердо последовал за ним. Аннета придержала дверь, дав ей беззвучно закрыться.

Несколько следующих секунд прошли в абсолютной тишине, потом раздался странный шум, более всего похожий на звук плевка: П-пью! И тут же еще раз: П-пью! Потом опять наступила тишина, а минуты через полторы дверь кладовки распахнулась — на пороге стоял Рябов: «Выходите.» Аннета, Эрик и дефективный вышли наружу и оказались в большой комнате, уставленной рядами концелярских столов. В проходе ничком лежала полная женщина в ярко-малиновом вязаном костюме, вокруг ее головы растекалась лужа крови. (Юбка женщины задралась, открыв ляжки и ягодицы, обтянутые черными фланелевыми панталонами.) Из под одного из столов торчали мужские ноги в серых измятых брюках и стоптанных ботинках — верхней половины тела видно не было. «Заведующая и заместитель?» — спросил Рябов; Аннета кивнула. Эрик расстегнул застежку у ворота комбинезона, откинул шлем за спину и с наслаждением вытер лоб тыльной стороной ладони. Следуя за Рябовым и Аннетой, он осторожно обошел мертвую женщину, вышел из комнаты в коридор, свернул направо и оказался перед массивной стальной дверью с цифровым замком. «Вперед и с песней!» — шепотом приказал Рябов.

Дефективный плюхнул рюкзак на пол, пал на колени и стал торопливо развязывать тесемки.

«Эй, — из-за угла коридора, спотыкаясь, выковылял татуированный, — Вы мне сыворотку несете или как?» Несчастный будто сошел с плаката на стене поликлиники: глаза, как у восточноазиата, ярко-алая полоска губ пересекала лицо от скулы до скулы, молочно-бледные щеки натянулись, как на барабане. «Еб-ти!… — воскликнул Рябов с выражением человека, которому напомнили о чем-то давно забытом, — Сейчас Аннета принесет.» Не дожидаясь приказания, девица метнулась обратно в комнату, откуда они пришли. «Ну, чего стоишь? — прикрикнул на татуированного Гришаня, — Иди на стрему … всех нас под монастырь подведешь, мудило!» Татуированный уковылял за угол. Дефективный выволок из рюкзака толстый металлический диск с какими-то кнопками и цифреблатами на одной из сторон и приложил его (противоположной стороной) к двери возле замка. Диск прилип — видимо, был намагничен. Аннета вернулась с небольшим белым чемоданчиком под мышкой и молча завернула за угол — туда, где стоял на стреме татуированный. «Наконец-то!» — послышался слабый голос вора. Дефективный нацепил наушники, вставил штекер в гнездо, расположенное на диске, и стал с глубокомысленным видом нажимать кнопки замка. «Ну, чего?» — нетерпеливо спросил Рябов, посматривая на вделанные в рукав комбинезона часы; «Не дрейфь!… — рассеянно отвечал дефективный, — Щас мы его …» «Почему вы не возьмете ключи у убитой заведующей?» — неожиданно для себя самого вырвалось у Эрика. «Правильно мыслишь! — похвалил Рябов, — Да только нет у нее ключей — перед сменой дат все ключи мусора забирают.» Из-за угла появилась Аннета и встала рядом — лицо ее застыло в нервной гримасе, на лбу выступила испарина. «Как Ворон?…» — поинтересовался Гришаня; «Хорошо. — с заметно усилившимся (видимо, от нервозности) французским акцентом ответила девица, — Я сделала ему укол.» Замок щелкнул, дверь раскрылась. «Готово! — молодецки отрапортавал дефективный, вставая с колен, — Передаю эстафету товарищу Нидерландисту!»