Концерн

– Но все ведь прошло удачно, катер практически не пострадал.

Не скрывавший своего бешенства командир бригады с побагровевшим лицом молча взирал на вконец обнаглевшего каплея. Песчанин всем своим существом ощущал, что командир готов его испепелить или разорвать на кусочки. Что и говорить, на этот раз своей выходкой он превзошел самого себя.

Комбриг Первых в душе завидовал этому парню. Возможно, потому что сам никогда не обладал тем чутьем и мастерством вождения корабля, каким отличался командир 247-го, никогда не имел столь решительного и целеустремленного характера.

Еще когда молодой лейтенант Песчанин появился в городке, смущая красавиц своим неотразимым видом, а сослуживцев небывалым рвением в службе и сильной хваткой, комбриг сразу же обратил на него внимание. Песчанин обладал своенравным характером. Часто становился в пику начальству, за что многие не любили его. Но он был не просто способным парнем, а действительно обещал стать знающим офицером и достойным моряком. Даже недолюбливавшие его старшие офицеры всегда сходились к одному: если необходимо было сделать что-либо хорошо, то это нужно было поручить именно Песчанину, а затем без какого-либо контроля просто дождаться доклада о выполнении поставленной задачи. Именно поэтому Первых и не позволял съесть молодого офицера. Несмотря на казалось бы враждебные отношения с комбригом, Песчанин стал самым молодым командиром катера и досрочно получил два месяца назад очередное звание.

– Значит, победителей не судят. Так тебя понимать, Песчанин? – сквозь зубы процедил Первых.

– Никак нет. Готов понести наказание, товарищ капитан первого ранга.

– Пошел вон. И чтобы через пять минут на моем столе лежал твой рапорт на отпуск.

– По графику в отпуск уходит мичман Гаврилов.

– Вместе уйдете.

– Но…

– Уйди, Песчанин, или я за себя не ручаюсь, – тяжко вздохнув, подвел итог беседе комбриг.

Песчанину вовсе не улыбалось уходить как побитой собаке – это было не в его правилах. Но что-то подсказывало ему, что на этот раз он и вправду превзошел самого себя и сейчас лучше лишний раз не нарываться.

В приемной его встретила взволнованная секретарша, которая, как всем было прекрасно известно, сохла по подающему надежды каплею, однако Песчанин всячески старался избегать ее. Хотя Катя и не была разборчива в выборе методов, добиваясь руки и сердца своего избранника, Песчанину все еще удавалось избегать опасных мелей, и он удачно лавировал меж расставленных сетей.

– Ну что, Антон? – широко раскрыв свои большие голубые глаза, поинтересовалась Катя, не преминув окинуть его плотоядным взглядом.

– Все нормально, Катюша, – успокаивающе произнес он, отводя глаза в сторону. Ох уж эта Катя. Хорошо хоть у нее был пунктик насчет близких отношений до свадьбы, иначе вполне возможно, что Песчанин уже получил бы торпеду ниже ватерлинии, со всеми вытекающими.

Присев к ее столу, он быстро написал рапорт на отпуск и попросил Катю занести рапорт на подпись командиру. Как ни решителен был Песчанин, но даже он не пожелал лишний раз попадаться на глаза комбригу. Через минуту Катя вышла из кабинета и протянула ему подписанный рапорт. Небывалое событие. Минуя все промежуточные звенья, Первых подписал рапорт на отпуск уже с завтрашнего дня – формально Антону даже не требовалось сдавать дела своему старпому, так как Катерина уже начала верстать приказ об отпуске Песчанина и назначении временно исполняющим обязанности командира катера Старцева.

Несколько успокоившись, комбриг вызвал к себе Старцева и приказал к вечеру принять все дела у Песчанина. Все возможные неурядицы Первых обещал разрешить самолично, от Старцева требовалось только в кратчайшие сроки принять катер. Комбрига многие недолюбливали, но знали, что он хозяин своего слова, поэтому Старцев в пять минут принял все дела, которые, впрочем, и так были в полном порядке.

После Старцева в кабинет был вызван начальник финансовой службы.

– Петр Сергеевич, выплати все, что положено, Песчанину, чтобы уже завтра духу его не было на острове. Пускай пару месяцев покувыркается на материке, иначе я за себя не ручаюсь.

– Но вместе с ним уходит Гаврилов?

– Рассчитай и его.

– Но я не могу так сразу. Нужно заказать деньги на данную статью, а когда их пришлют, неизвестно. Вы же знаете, какие сейчас времена.

– Я знаю, что из-за отсутствия денег офицеры у нас в лучшем случае получают отпускные к концу отпуска, а сам отпуск в родном городке – так давно уже за здравствуй, но если я увижу этого мальчишку в ближайшее время, то, клянусь, застрелю его. Возьми с любой статьи, потом восполнишь.

– Я все сделаю, Олег Николаевич.

Глава 3

Встреча, изменившая все

Владивосток встретил двух моряков-пограничников ясным солнечным днем. Хотя город и не был похож на тот, родной, который знал Антон еще с детства, с нынешним запустением и грязными улицами, озлобленными недостатком средств и невозможностью купить самое необходимое прохожими, все же он разительно отличался от хиреющего все больше с каждым годом и убогого военного городка.

Теплое солнышко согрело владивостокских красавиц и нарядило их в соблазнительные наряды – что поделать, женщины есть женщины, и как бы плохо ни приходилось, они считают своим долгом выглядеть хорошо. От этого зрелища Гаврилова попросту взяла оторопь, и по душе разлилась приятная истома, подогреваемая к тому же деньгами, оттягивавшими ему карманы.

– Да-а-а, командир, уходить с тобой в отпуск одно удовольствие. Все задолженности до последнего медяка выплатили, да еще и в рекордные сроки.

– Кому как. Чувствую, что на этот раз серьезно достал старика. Что-то будет, когда вернусь из отпуска?

– Брось, Антон. Ты не хуже любого знаешь, что старик в тебе души не чает, потому и отправил с глаз подальше, чтобы под горячую руку не четвертовать. Пока вернемся, перебесится, – убежденно резюмировал Семен.

– Все, больше никогда не буду спорить с командиром и устраивать выкрутасов.

– Ага. Зарекалась коза не ходить в огород. Ладно, какие планы, командир?

– Думал сразу домой, к родителям. Но коли уж мы вместе оказались на материке, да еще и при деньгах… Как насчет ресторана?

– Идет. Только вот вещи давай-ка в камеру хранения, не то с сумками в ресторан…

Сказано – сделано. Уже через полчаса молодые люди удобно устроились за столиком уютного ресторанчика, каких во Владивостоке в последнее время появилось довольно много. Они с жадностью набросились на фирменные блюда, обильно заливая их «Абсолютом». Водка пришлась им по вкусу – не чета той дряни, что приходилось пить им на острове. В общем, пито было немало.

Уже ближе к полуночи в зал ресторанчика ввалилась толпа молодых парней крепкого телосложения в спортивных костюмах и коротких стрижках. Быки были уже навеселе, но маленькие глазки еще не стали осоловевшими, а даже, наоборот, светились недобрым блеском. Для завершения столь удачно начатого вечера парням не хватало только двух вещей, а именно – набить кому-нибудь морду и упасть в постель со смазливенькой девочкой. Это было написано на их лбах аршинными буквами.

Парни всем своим видом выказывали пренебрежение к окружающим, вели себя не просто по-хамски, а вызывающе. Однако все их потуги пропадали впустую. Никто не желал призывать их к порядку, и вообще все в ресторане делали вид, что ничего особенного не происходит.

Проходя мимо моряков, один из «пацанов» нагло присел за их столик и, взяв рюмку Песчанина, залпом опрокинул ее себе в рот, после чего, нагло ухмыляясь, уставился на Антона.

– Хороша? – поинтересовался Антон у быка.

– Ага, – нагло ответил тот.

– На здоровье. А теперь я попросил бы тебя оставить нас.

– Ты че хочешь сказать, мариман?

– То, что у нас с другом серьезный разговор, и он не для твоих ушей.

Сказано это было столь спокойным и ничего не выражающим тоном, что бык почему-то сразу уверился в том, что с этими моряками не стоит связываться не то что ему, но и всей их кодле. А быстрый взгляд на покрасневшего от натуги едва сдерживавшегося Гаврилова только лишний раз подтвердил правильность этого вывода. Мозгов в этой бритой голове было не так много, но инстинкт самосохранения из быка пока еще выветрился не полностью.