Рассказы (СИ)

— Как тебя зовут? — спросил он, наклоняясь вперед и поглаживая грудь.

— Мария.

— Так вот Мария, я слышал, что кубинки очень темпераменты. Не разочаровывай меня. Будь естественной и помни, что тебя впереди ждет нешуточная награда. И не устраивай мне тут просмотр эротического фильма. Громкие вопли должны быть только по делу.

Блейк почувствовал, как она покорно прижалась и довольно улыбнувшись, приступил. Никуда не спеша, продолжая ласкать грудь, для начала движения очень медленные. Грубость сейчас неуместна, он же не садист, от чужих страданий удовольствия не получает, а разрядка ему после всей этой беготни и нервотрепки просто необходима.

Он придерживал ее за живот и методично трудился. То ослаблял удары, то продолжал резко и глубоко, так что она вздрагивала. Мария старательно подстраивалась под ритм, послушно стараясь впустить его как можно глубже. Движения становились все чаще и чаще, все сильнее и размашистее. Она тяжело и часто дышала, уже едва стояла на коленях, полустонала-полувсхлипывала.

— Жаль, — подумал Блейк, — что придется избавляться от такой послушной девочки и опыта ей не занимать. Ишь как усердно двигается, прямо ловит мои желания на лету, но не оставлять же свидетеля. А до вечера еще много времени, отдохну и продолжим проверять насколько она ценит свою жизнь. Он зарычал от накрывшего его удовольствия и, отпустив, позволил женщине лечь. Блейк прилег рядом, поцеловал в шею, провел рукой по мокрой спине.

— Ты молодец, — пошептал он женщине на ухо, продолжая ее ласкать. — Все будет хорошо… Не забыть, потом деньги взять…

Генерал, имя которого знали немногие, а в лицо еще меньше, проснулся неожиданно и с недоумением привстал с подушки. В комнате горел электрический свет и напротив кровати сидел широкоплечий человек в темной одежде, на коленях у него лежал пистолет с глушителем.

— Очки на тумбочке, — любезно сказал он.

— Спасибо, не требуется, — столь же вежливо ответил генерал. — У меня дальнозоркость и я прекрасно тебя вижу.

— И даже вопросов удивленных не будет? — с интересом спросил незваный гость.

— Зачем? Я и так вижу, с кем имею дело. Очень популярная в последнее время в Штатах физиономия. Полиция бьется в истерике, разыскивая убийцу своих товарищей, а ты ко мне на огонек заглянул. Если не секрет, каким образом можно было Прохора убедить рассказать, откуда ноги растут у заказа?

— У каждого есть своя болевая точка. Не обязательно даже бить, резать или еще какими глупостями заниматься, — охотно пояснил гость. — Я хоть и давно свалил за рубежи нашей прекрасной Родины, но связей не растерял. Одному окажешь услугу, другому, вот они и подсказали кое-что. Никакая могучая спецслужба не знает иногда вещи, которыми с тобой по доброте душевной, — он подумал, и добавил, — и из страха тоже, охотно поделятся близкие люди. Извини, подробности ни к чему, но сдал тебя вор и даже угрызений совести не испытывал. Не предупредил обо мне. Собственно и правильно сделал. Но я это к чему?

— Ага, хотелось бы услышать.

— Я это к тому, что пытать твое белое генеральское тело не собираюсь. Ты уже человек в возрасте, болезни имеются. Еще сердце не выдержит или какая печень откажет. Реанимации под рукой не имеется. Поэтому я сделаю все гораздо проще. Не буду слушать твое героическое молчание, а просто сейчас спеленаю тебя, — он вытащил из кармана моток скотча и положил его на тумбочку, — потом спущусь по лестнице. На первом этаже спит твоя внучка. Не великая проблема притащить ее сюда и прямо на твоих глазах начать отрезать ей палец за пальцем. Он достал из кармана левой рукой большие кусачки и добавил их к клейкой ленте. — Девочке всего 11 лет и она даже не поймет, почему ее мучают. И жить ей, потом, страдая, потому что дедуля не захотел поделиться совершенно ненужными ему сведениями. А?

— Какая ты сволочь, — с чувством сказал генерал.

— Уж, какую воспитали. Сердце мне вещует, что ты прекрасно знаешь мою биографию. Не просто так обратились к конкретному посреднику. Сделали из меня убийцу на службе Родины, а когда я стал делать тоже самое лично для себя и за деньги, стали изображать оскорбленную мораль. Не стоит.

— Да не волнуют меня, майор Белов, — с досадой сказал хозяин, — твои занятия. Блейк никак не прореагировал на свое настоящее имя. — Это твои разборки и проходят по другому ведомству. Мне ты наоборот был полезен и самое умное, что ты можешь сделать — это оставить всю эту историю в покое. Живи себе, где хочешь и как хочешь, и не напрашивайся на неприятности.

— За мной стоят могучие силы, — с насмешкой сказал Блейк, — одиночка не может идти против организации и прочие бла-бла-бла. Пока еще спецслужба, не имеющая собственного отдела с борзыми спецназовцами и вообще занимающаяся все больше аналитикой и перекладыванием бумажек с места на места до меня доберется, я лично тебе устрою веселую жизнь. Мне начинать? Или сначала желаешь побрыкаться, вскакивая с криком и норовя заехать шлепанцем по гнусной морде? Может, скажешь что-то грозное: "Если с ее головы упадет хоть волосок!".

— Случайность это была, чистая случайность. Что хотели патрульные, я понятное дело знать не могу и у них уже не спросишь. А фотограф подвернулся абсолютно левый. Такая сцена, прямо на самую главную их журналистскую премию. Не помню, как она там называется. Совершенно не было нужды тебя сдавать, чем меньше шума, тем нам же лучше.

Блейк укоризненно погрозил пальцем.

— А знаешь… это даже интересно… Непредвзятое мнение… Генерал сел на кровати поудобнее, подсунул под спину подушку и невесело улыбнулся.

— Давно ведь подмывает рассказать кому, но низя! Никто не поверит и в лучшем случае в дурдом на старости лет направят. Те, кто в курсе всей этой истории сами не слишком верят, исполнители всегда знали только маленький фрагмент, и сложить всю картину были не способны, а тут такой благодарный слушатель. Ну, слушай майор страшные тайны…

В начале 60-х годов кто-то сильно умный на самом верху решил всерьез заняться параномальными явлениями. Разные там телепаты, поджигающие взглядом и заочно сбивающие усилием мысли стратегические бомбардировщики. Создали отдел, выделили изрядные финансовые средства, пригласили специалистов и стали усиленно искать как всю эту экзотическую дребедень вроде чтения газеты ногами, поставить на службу СССР и коммунизму.

— Кто ж про это не слышал, — удивился Блейк.

— Слышат про провалы, — наставительно оборвал его генерал, — а если что серьезный эффект имеет, всплывает через десятилетия. И потом в таких делах никто не разберется. Обе стороны рассказывают, как они противника здорово накололи. Одни якобы пихали сплошную дезу, другие убеждены что все чистая правда. На самом деле там всего понемногу и разбираться надо много лет с документами в руках. Кто ж покажет противнику свои без цензуры, даже через десятилетия? Правду знают единицы и в газеты она не попадает. Хотел узнать чистые незамутненные факты? Ну, так слушай!

Был такой человечек, — он подумал и продолжил, — на черта тебе его имя и звания? Скажем, академик Спиридон. И была у него страшно завиральная идея, за которую научный бомонд непременно заклеймил бы его в отсутствии правильного образа мыслей, идеалистических взглядах и неправильном понимании политики партии. В другое время он бы не посмел вылезать на очи высокопоставленных деятелей, но очень удачно совпало. Чиновники в лампасах готовы были скушать все что угодно, и он пришелся ко двору.

Всякие там массы, классовая борьба и прочее в расчет не принимались. Существуют люди, которые формируют общество. Не сознательно, просто они такие от рождения. Он разработал целую программу по опознаванию таких типов. Более двухсот параметров. Вот ты понимаешь, что такое высокий зубец лямбда в энцефалограмме в возбужденном состоянии? А регулярная дисфункция межполушарной ассиметрии мозга?

— Смешно, — сказал Блейк, — всю жизнь потратил на подобные глупости.

— А никто толком не понимал. Ездить по ушам он умел очень научно и пробил свое направление. Самое поразительное, что его теоретические выкладки достаточно точно совпали с практическими результатами.