Гитлер в Москве

— Телек? — переспросил Гитлер.

— Телевидение, вы должны о нем знать, у вас с 1936 года идут регулярные телепередачи. Но только телеприемников очень мало, — коротко пояснил Виктор.

Фюрер и Мюллер задумались.

— Да помню, мне показывали это самое телевидение, но качество ужасное, экран маленький, в общем в кинозале намного лучше, — вспомнил фюрер.

— За эти годы качество заметно улучшилось, так что вы не пожалеете, — ответил Виктор, — и еще проблема — как мне вас называть?

— В смысле? — не понял Мюллер.

— Ну, обращаться, а то как-то «господин Гитлер» и «господин Мюллер», как-то криво звучит. По именам тоже вроде как неудобно.

— К «фюреру» обращайтесь «фюрер», — пожал плечами Мюллер, — а меня можете звать Генрих. У нас не такая большая разница в возрасте.

— Это для вас он фюрер или кто там еще, — нахально заявил Виктор, — а для меня простой человек, которому я, по собственной инициативе между прочим, помогаю.

— Вы забываетесь! — вскочил с кресла Мюллер.

— Успокойтесь Генрих, — жестом остановил его Гитлер, — он прав, мы здесь в гостях. Называйте меня Адольфом.

— Ладно, на том и порешили, меня естественно зовите Виктор, — с облегчением вздохнул Виктор, и запустил второй диск. Его просмотр вызвал уже не шок, но очень сильное удивление. Впрочем за ужином они это не обсуждали. Помня, что Гитлер вроде как вегетарианец, Виктор заранее приготовил салат, вареную картошку, и бутерброды с сыром. На всякий случай выставил и жареную курицу. Мюллер ведь не был вегетарианцем. Разогрел все, кроме салата разумеется, в микроволновке. Из напитков предложил сок, пиво, вино, и водку.

— А коньяка у вас нет? — этот вопрос шефа гестапо привел Виктора в недоуменнее, Алоизыч, как стал его называть про себя Виктор обошелся соком. А вот от кого он не ожидал подобных запросов, так это от «папаши Мюллера».

— К сожалению нет. Специально не стал покупать. Очень много подделок.

— Подделок? — оторвался от салата фюрер, — как это так, объясните. Подделывать можно деньги или документы, но коньяк… Любой кто хоть сколько в этом напитке понимает сразу обнаружит подделку.

— Да, — усмехнулся Виктор, — но бутылка уже куплена, а потом еще докажите в магазине, где вы ее брали, что это подделка. Пошлют куда подальше и все.

— А репутация магазина? — не понимал Гитлер.

— Одним покупателем больше, одним меньше, — махнул рукой Виктор, — поймите, напиток дорогой, так что игра стоит свеч. Раньше водку подделывали. Разбавляли дешевый спирт водой, и разливали по бутылкам. Клеили этикетки, заворачивали пробки и продавали. Потом крупные производители спиртного это дело прикрыли. Кто ж конкурентов любит. Сейчас — подделывают дорогие напитки и минеральную воду.

— М-да, странные у вас тут проблемы, — прокомментировал это Мюллер.

— А водку рекомендую, хорошая, «Русский стандарт».

— Думаю не откажусь.

— Генрих, — голос фюрера прозвучал строго, — если вы планируете здесь напиться, то я бы вам этого делать не рекомендовал. Согласен, у нас был очень тяжелый день, — сделав ударение на слове «очень», продолжил, — но это не повод напиваться. Я вас не узнаю, Генрих.

— Я не собираюсь напиваться, просто две рюмки под хорошую закуску, которой нас снабдил герр Виктор, мне поможет думать и принять полученную информацию.

— Так, а вот никаких херов не надо! — Виктор уже успел выпить три рюмки, для него день тоже не прошел даром. Нервное напряжение оно — везде нервное напряжение, — договорились же — меня Виктор зовут.

— Извините, привычка, — Мюллер лихо опрокинул в себя рюмку водки. А потом занялся курицей.

— Я хотел бы прояснить еще один вопрос, — начал Виктор, обращаясь к Гитлеру, — мне ведь продукты для вас закупать надо, а вы — вегетарианец. В общем что мне для вас покупать и готовить? С готовкой тоже разносолов не могу предложить, я же не повар.

— Все нормально, вы наверно не знаете какая у меня была молодость. Так что к еде я не привередлив.

— Хорошо, но везде писали, что вы были вегетарианцем?

На вопрос о вегетарианстве Гитлер расхохотался:

— Виктор, не верьте этим вашим историкам, все перепутали. Я действительно ем очень мало мяса. Считаю его мало полезным для здоровья. Но исключать его из рациона нельзя. Но сейчас я бы хотел поговорить о другом. Меня очень впечатлили вооружения, нельзя ли достать по ним материалы. Особенно по атомной бомбе. Я понимаю, все секретно, но все же…

— Можно, — усмехнулся Виктор, — но что вы с этой бомбой делать будете? Вы разве не поняли, что ядерное оружие — это оружие сдерживания. Его применяли только один раз, и что только для того чтобы испытать в боевых условиях, благо повод был — война с Японией. Когда его мало — особой роли оно не играет, а когда много — применять его самоубийство. Нет, конечно ядерная держава, есть ядерная держава, с ней относиться будут соответствующе. Но главное — это экономика.

— Мне это понятно. Но эту бомбу надо еще сделать.

— Ладно, в Интернете поищем.

— Где?

— В Интернете, но это завтра. У вас будет курс «Компьютер для чайников», не спрашивайте что это значит. Все завтра, а сегодня «насладитесь» телевидением 21века. Самое качественное промывание мозгов, — и он пошел в свою комнату, там он вручил Мюллеру и Гитлеру по пульту и проинструктировал, — у вас — немецкие каналы, у вас — российские. Переключение канала — нажатие на стрелку, если назад — противоположная стрелка. Пульт направлять на ресивер или плазменную панель. В общем в их сторону. И он показал как переключать каналы. А сам пошел мыть посуду, нельзя же заставлять лидера Третьего Рейха или шефа гестапо мыть посуду на кухне. «А впрочем было бы прикольно!», — улыбнулся про себя Виктор. Он уже закончил мыть посуду, когда из комнаты послышались громкие ругательства на немецком. Языка он конечно не знал, но суть выражений уловил. Поэтому пошел в комнату.

— Что у вас тут происходит? — с ходу задал он вопрос.

— Вот! — выкрикнул фюрер и указал пальцем на экран, Виктор присмотрелся, на экране мужчины и немного женщин, составляющие однополые пары шли по улице, иногда целовались, и несли разные транспаранты, но прочитать их Виктор не смог, однако понял за экраном что-то верещала диктор.

— И что? Парад гомосеков, по нашему пидоров, во Франкфурте. Все законно, полиция наверняка охраняет это мероприятие, да и толерантность не позволит помещать. Да, вот и до такого докатились. Либерастия, что поделаешь.

— И у вас такое проводиться? — возмущению фюрера не было предела, — ладно незаконная демонстрация гомосексуалистов, разгоняемая полицией. Это я понять могу, но официальная, и при этом транслируемая как я понял по основному правительственному каналу, плюс охраняемая той же полицией — этого я понять не могу! — он бессильно рухнул в кресло.

— В Голландии вообще однополые браки разрешили, как впрочем и употребление легких наркотиков типа марихуаны, — не удержался Виктор.

— А как такие пары собираются рожать детей? — раздался очень злой голос Мюллера, — или здесь у вас в будущем и до этого додумались?

— Нет, — Виктор просто излучал спокойствие, — браки им разрешили, но вот детей на воспитание брать запретили. Сейчас они добиваются снятия этого запрета. Впрочем лесбиянкам в этом плане проще — зачали неизвестно от кого, и ребенок есть. Вобщем много у них на западе на эту тему книжек для детей, воспитательных материалов. Чтоб нормально относились к лицам нетрадиционной ориентации. Толерантность блин.

— Что означает этот термин? — спросил Мюллер.

— Говоря простыми словами, это примерно так. Едете вы в трамвае, и пассажир рядом с вами расстегнул ширинку и начал мочиться вам на ботинок, попутно задевая брюки. Толерантность, это сделать вид, что ничего не происходит и принять что пассажиру слишком приспичило, никто же в этом не виноват. И делает он свое дело исключительно из принципов свободы. А то что вам потом придется ботинки мыть и брюки, так это ваше личное дело. Можете правда с него стребовать через суд оплатить расходы на чистку, но это же адвокатов надо приглашать и деньги платить, и не факт он вам что-то заплатит, нет у него денег и взять с него нечего.