Летний шторм

   Впрочем, охраннику были безразличны потуги поручика выдать себя за важное лицо. Ему за время своей службы приходилось решать судьбы намного более значимых лиц. Придёт время, разберётся и с этим хвастуном.

   Поручик с трудом открыл дверь, вышел на порог, вдохнул свежего воздуха. Его опасно шатнуло, пришлось ухватиться за один из столбов, поддерживающих навес над порогом. Охранник прислонился к соседнему, ожидая, когда подопечный сделает свои дела. Тот долго возился, борясь с непослушными пуговицами, но всё же сумел расстегнуть ширинку и с облегчением зажурчал, освобождая организм от излишков жидкости.

   Охранник зевнул, хотелось спать. Капитан так и не решился дать им в помощь, хотя бы ещё одного человека. Нужно признать, что и давать было некого. Из всей их группы только семь человек, включая капитана, знали о настоящей цели деятельности их отряда. Почти все остальные были тюремным быдлом, освобождённым немцами для грязной работы. Были, правда, и "садисты по убеждению", но их сторонились и уголовники, и офицеры контрразведки. Первые не понимали, как с такими наклонностями удалось остаться на свободе? А можно было это сделать, только имея настолько высокопоставленные связи, что любой суд закрывал дело, скрипя зубами в бессилии. Вторые ясно осознавали судьбу всех этих "борцов за свободу". В лучшем случае, их прикончат русские, и тогда можно будет создать очередную легенду о "непримиримых бойцах, подло убитых большевиками". В худшем, придется пристреливать этих мразей самим, опять таки находя красивую легенду о "гибели за свободу Польши".

   Этого молодого дурачка было немного жалко. Но никто не заставлял его напрашиваться в командиры данного отряда. Просчитался, выбирая между боевыми террор-группами, которые сейчас гибнут в тылах красных, но приносят вполне ощутимую пользу своими смертями, и "отрядами зачистки территории", главной задачей которых являлось уничтожение оставшихся на ней большевиков, всеми доступными способами. Захотелось быстрой и лёгкой славы, а оказалось что злодейка-судьба подкинула очередную подлость.

   Поручик никак не мог вернуть пуговицы на прежнее место. Охранник достал и закурил сигарету. Зачем возится? Всё равно минут через двадцать опять попрётся сюда, и так же настойчиво будет искать ширинку.

   В стороне мелькнул чей-то неясный силуэт. Охранник кинул руку к кобуре и согнулся от боли. В правом предплечье торчал нож, которым его подопечный всё это время кромсал сало и огурцы. Поручик рванул вперёд, позабыв про свои пьяные шатания, даже пытался бежать зигзагом, как учили их в своё время в военных училищах. Правда плохо получалось, выпил он всё же изрядно. Охранник собирался крикнуть часовых, но тут рвануло в стороне избы первого взвода. Он повернулся в ту сторону, но обнаружил только весёлое пламя, вырывающееся из окон дома, бывшего пристанищем этому подразделению. Спустя мгновение та же участь постигла второй взвод и началось. Загремело со всех сторон. Хлопали винтовки, стекались на обречённых избах струи пулемётных трассеров, тарахтели кое-где автоматы.

   Охранник, превозмогая боль, рванул из кобуры пистолет, попытался прицелиться в спину своему подопечному. Мешала боль в руке, пришлось перекинуть пистолет в левую руку и открыть огонь. С третьего патрона ему удалось поразить убегающего поручика, четвёртым и пятым он попал опять, и охраняемый стал заваливаться в сторону. Охранник пытался метнуться с крыльца для проверки собственной работы, но грудь рванула боль, и он начал падать на доски пола, ещё не понимая того, что получил свою последнюю пулю.

   Капитан Пшегота проснулся мгновенно, как только за стеной взорвалась первая граната, бросился к ближайшему окну и обнаружил вырывающееся из окон первой избы пламя. Метнулся назад, торопливо натянул бриджи и китель. Кажется русские нашли их? Вполне разумное решение вопроса, вот только должно было всё это произойти намного позже. Он и сам бы подсказал советскому командованию расположение этих "скотов", но входить в число "жертв кровожадных большевиков" в его планы не входило. Сапоги пришлось надевать на ходу, пытаясь четко определить, что именно произошло за пределами избы. Выскочив наружу, он обнаружил два разгорающихся костра вместо временных казарм первого и второго взвода. Гремели выстрелы со стороны леса и от недалёкого болота. Ну что же - всё именно так, как он и предполагал. Капитан рванул в сторону, нашёл незаметное углубление и заспешил вдоль оврага, невидимого со стороны леса. Почти миновал околицу хутора, когда под ноги влетело невидимое препятствие и тело бросило себя вперёд. Немедленно свалился кто-то сверху, руки мгновенно спеленали проволокой, на ногах закрутили толстую верёвку и тело потащили вверх, немилосердно стуча головой по всем неровностям почвы. Вскоре попался особенно твёрдый корень и капитан потерял сознание.

   Сознание возвращалось медленно, стремясь сделать остановку на каждом воспоминании прошедших минут. Наконец, капитан открыл глаза и обнаружил перед собой яркое пятно электрического фонарика.

   - Кто ты? - Выдавил он мучавший его всё это время вопрос.

   - Не узнаёшь, капитан? - Выплыло из темноты и фонарик сместился, открывая такое знакомое и столь неожиданное, в данной ситуации, лицо.

   - Вы? - Капитан дёрнулся, проверяя крепость верёвок, но вскоре успокоился - надежды на освобождение не было.

   - Ты хотел видеть меня, Адам? - Продолжал долбить из темноты ненавидимый голос. - Ну вот он я! Что ты хотел сказать мне?

   - Я вас ненавижу, подполковник! - Взревел капитан, повторяя свои попытки освободиться. - И вас, и всю вашу семью, отобравшую у меня право на моё положение в обществе.

   - Какое положение, идиот? - Голос из темноты наполнился злостью. - Право надуваться спесью при воспоминаниях о прошедшем? И наблюдать спесивые рожи англичан, которым плевать на всех нас. Право клянчить у немцев очередную должность, намекая на высокое происхождение своих предков? И натыкаться на наглые рожи эсесовцев из бывших пивоваров, мясников и булочников.

   - Вы предлагаете наблюдать наглые рожи жидовских комиссаров, из бывших портных, аптекарей и золотарей? - Взорвался капитан. - Я не желаю получать от них указания!

   - Неубедительно, Адам! - Голос собеседника стал печальным. - Не забывай, что я вырос в России и воевал на востоке с обеих сторон. И прекрасно знаю русских, и даже русских евреев. Не все из них такие кровожадные твари, как ты пытаешься показать.

   На хуторе замолкли очереди пулемётов, иногда хлопали выстрелы винтовок, но всё показывало, что бой закончился.

   - Ты мне лучше скажи, Адам, за что ты убил Стасю? - Голос из темноты стал наливаться сталью.

   Ничего другого от него Пшегота и не ожидал. Дядя всегда отличался излишней педантичностью, и даже, отчитывая их, в своё время, за изломанные кусты малины, неизменно старался выбрать максимально тяжёлое наказание. А уж тем более не должен был "подставлять левую щёку" за убийство родной дочери. Капитан мысленно перекрестился, прощаясь со своей грешной жизнью, вдохнул полную грудь воздуха и предпринял последнюю попытку оправдаться.

   - Пан подполковник! Дядя! Это не моя инициатива! Майор Качинский приказал. - Капитан выдохнул воздух. - Вы же его знаете?

   - Я его прекрасно знаю! - Подполковник усмехнулся. - Но майор Качинский уже два дня отчитывается перед Сатаной. А перед смертью он так старательно рассказывал обо всех своих делах!

   Капитан, в очередной раз, судорожно вздохнул.

   - Ты что, недоумок, всерьёз думаешь, что я пойду по оставленному вами следу? - Подполковник подтащил к себе своего пленника. - Ты забыл, что я полтора десятка лет служил в армейской контрразведке?

   - Дядя Анджей, майор Качинский приказал! - Предпринял последнюю попытку капитан Витковский, окончательно отбросивший свой псевдоним.