Боевой 41-й год. Тетралогия (СИ)

  Выждав пять минут, Гаврилов приказал связным дать желтую и синюю ракеты. Второй батальон, развернувшись цепью метров на 400, бегом пошел в атаку. 1-й батальон пошел вторым эшелоном с интервалом 100 метров. Еще через 100 метров выдвигались, развернувшись двумя цепями пограничники, саперы и опорная рота без минометчиков. Минометчики и штабные группы пока не двигались. Арьергард оставался в резерве. Разведбат сохранял молчание.

  Уцелевшие немецкие артиллеристы и минометчики начали пристрелку. Не такое уж простое занятие под огнем. Минуты через три снаряды и мины стали разрываться рядом с нашими атакующими цепями. Цепи залегли. Гаврилов дал по радио команду Падерину подключить к делу минометы и снайперов разведбата. Комполка надеялся, что разрывы наших мин и снарядов не позволят немцам понять, что минометы разведбата стреляют у них в тылу. В разведывательных подразделениях, недаром, всегда собирались лучшие кадры. Не прошло и четырех минут, как немецкие пушки и минометы заткнулись. Цепи поднялись и бодро пошли дальше, навстречу посветлевшему востоку.

  В 04-02, когда передовая цепь подошла к автодороге, на насыпи 'железки' запульсировали многочисленные огоньки. Пулеметчики противника открыли огонь. Цепи снова залегли. Гаврилов приказал дать две зеленые ракеты - сигнал разведбату. Теперь огоньками засверкала опушка дальнего леса. 9 станковых и 36 ручных пулеметов дивизионных разведчиков за минуты выкосили почти всех немцев на участке прорыва. Падерин выпустил две синих ракеты. Разведчики с тыла и первый эшелон полка с фронта ударили по немцам в штыки. Протяжное 'Ура-а-а!' долетело за полтора километра до опушки леса. Противник побежал. Все огневые средства полка и разведбата перенесли огонь на фланги. Второй эшелон поднялся и заспешил к спасительному лесу. Гаврилов приказал Баландину свернуть минометы и вместе с арьергардом догонять полк.

  Когда минометчики и арьергард втянулись в лес, на только что пройденном ими поле сплошной стеной встали разрывы тяжелых снарядов. Противник снова запоздал, хотя и совсем не много.

  Прорыв 44 стрелкового полка удался. Командир полка Иван Васильевич Гаврилов начисто переиграл командира 12 армейского корпуса Вермахта генерала Шрота.

   * * *

  Шифровальщик разбудил комбата в половине пятого утра. Расшифрованная радиограмма из штаба армии имела гриф 'Срочно'. Капитан Падерин, худощавый, резкий в движениях брюнет резко поднялся с соломенного тюфяка, энергично потер лицо ладонями и вчитался в шифровку. Она была короткой и ясной.

  'Вариант 'Григорий' в ночь на 28 июня. Командарм-4.' Никаких пояснений Анатолию не требовалось. Сразу вызвал к себе начальника штаба и особиста. Пока их поднимали, успел одеться и сполоснуться под умывальником. Особисту приказал принести секретный 'серый' пакет. Вскрыв с ними вместе пакет, прочитал список вариантов. 'Григорием' именовался вариант с прорывом на юг вдоль берега реки. До войны было отработано четыре варианта прорыва гарнизона крепости из окружения: на юг вдоль Буга, на юго-восток на Гершоны, на север в сторону Беловежской Пущи, и на запад за Буг с последующим маршем на юг и обратным форсированием Буга. По каждому из вариантов разведбат вместе с командованием гарнизона крепости проработал маршрут движения и действия разведбата по поддержке прорыва.

  У них в распоряжении были почти сутки. За час подготовили приказы подразделениям. В семь утра подняли личный состав. Особенного мандража никто не испытывал. Все многократно проработано и отрепетировано. Разведбат должен был выполнить вторую часть задания командования, к выполнению которого готовился полтора года, и ради которого с 17-го июня сидел в лесу.

  Первую часть задания уже успешно выполнили. Разведбат выслал 28 разведгрупп для корректировки артиллерийского огня из крепости. Каждая разведгруппа состояла из корректировщика, радиста, и трех бойцов в прикрытии. Группы, действовавшие к северу от Бреста, были высланы еще 21-го числа, а группы, действовавшие южнее города, вышли на позиции уже после начала войны. Из двадцати групп, направленных за шоссе Брест-Минск на связь накануне вышли только две, да и то сообщили, что под давлением противника отходят в направлении Беловежской Пущи. Остальные группы не отвечали. Либо погибли, либо повредили радиостанции. После разгрома артиллерией мостов немцы открыли настоящую охоту за группами корректировщиков. Из восьми групп, действовавших южнее Бреста, уцелели четыре, им была направлена команда отходить в базовый лагерь.

  В восемь часов роты начали марш. В базовом лагере остался только хозвзвод и ездовые с обозными лошадями. За пять часа прошли лесами четырнадцать километров до передового лагеря в четырех километрах от шоссе Брест - Домачево. Там еще до войны был оборудован схрон, на который базировались разведгруппы, ведущие наблюдение за передвижениями противника по дороге. К шоссе выслали пять разведгрупп с радиостанциями для наблюдения за фашистами.

  Весь день комбат и весь штаб напряженно ожидали, не засуетятся ли немцы. В лесу у шоссе Падерин держал каждый день несколько разведгрупп для наблюдения за движением воинских колонн. К счастью, никакого движения, сверх обычного, разведчики не наблюдали. У Анатолия отлегло от сердца. Очевидно, противник не выявил подготовки гарнизона к прорыву.

  Кое-какой боевой опыт у комбата был. В Зимнюю войну он повоевал лейтенантом, командиром стрелкового взвода. Их дивизия была брошена в наступление и попала в жесточайшую мясорубку. На марше по лесным дорогах она была зажата превосходящими силами противника и почти полностью разгромлена*. Вытянувшуюся в нитку дивизию расстреливали в упор из-за деревьев пулеметчики и снайперы. Маневрировать в засыпанных глубокими снегами финских лесах было предельно сложно. Анатолию удалось прорвать окружение и вывести остатки роты, в которой он остался единственным уцелевшим командиром. Устроив несколько засад, им удалось стряхнуть с хвоста преследовавших финских пехотинцев. К своим он вывел 28 голодных и обмороженных бойцов - меньше стрелкового взвода.

  Потом два месяца лечил в госпитале обмороженные ноги. Сапоги с портянками - не лучшая обувь для глубокого снега и жестокого мороза. Затем восстанавливался на лечебных грязях в санатории в Евпатории. К окончанию войны вернуться в строй не успел. В санатории получил медаль 'За отвагу'. Мало, как говорили отдыхавшие в санатории командиры. Но, за неудачный для Красной Армии начальный период войны всех награждали очень скупо. Это потом, во время наступления награды отсыпали щедро. После войны получил старлея, и был направлен в Брест на должность командира полковой разведроты. Тогда и началась отработка вариантов прорыва гарнизона крепости, в то время состоящего из усиленного батальона. После развертывания корпуса в 4-ю армию, полковая разведрота была развернута в дивизионный разведбат, а Падерину присвоили капитана.

  Так что, волновался он умерено, в пределах нормы. Если немцы подготовку к прорыву не засекут, все должно пройти по плану. В восемь вечера начали осторожно выдвигаться на опушку леса. На передовой базе оставили под охраной почти всех лошадей. Основные силы разведбата в количестве двухсот бойцов при полусотне лошадей остановились в полукилометре от опушки. Изготовили волокуши к лошадям на случай необходимости транспортировки раненых. Падерин со штабом и связью выдвинулся на опушку. Связисты развернули батальонную радиостанцию. Солнце уже висело над самым горизонтом. По дороге передвигались лишь единичные автомобили. Разбитые артиллерией мосты через Буг в очередной раз оставили немецкую технику без горючего. Да и войсковых колонн по этой же причине не наблюдалось.

  В одиннадцать с минутами радисты приняли переданный открытым текстом сигнал 'Герасим'. Из серого пакета следовало, что так гарнизон сообщал о начале прорыва. Дождавшись, пока солнце уйдет за горизонт, комбат по телефонной линии приказал ротам выдвигаться на опушку. Теперь уже точно, противник этого не заметит. Разведроты, имевшие после рассылки разведгрупп по 50 - 60 человек личного состава развертывались в линию на участке предполагаемого прорыва длиной полтора километра южнее населенного пункта Бернады. Зато, все бойцы вооружены автоматами или самозарядными винтовками. Опорная рота разместилась по центру. Пулеметы на опушке, а минометы в сотне метров в лесу на небольшой полянке. Впереди, в двухстах метрах от опушки, по невысокой насыпи проходила железная дорога, за ней в ста метрах - шоссе. Вдалеке, за двухкилометровым полем темнел лес. Комбат приказал минометчикам осторожно пристреляться по шоссе и по железке. Пристрелку провели минами с вывернутыми взрывателями, выбирая моменты, когда на шоссе никого не было.