Жизнь и деяния графа Александра Читтано. Книга 4. (СИ)

Пространство меж низовьями Дона и Кавказским хребтом делят три племени: ногаи, черкесы и калмыки. Долгое время первейшей фигурой в сих краях был неутомимый смутьян Бахты-Гирей, коего безуспешно старались истребить и мы, и крымцы. Лихой татарин никак не давался в трату, лишь недавно его черкесы зарезали. Впрочем, исчезновение упорного врага не пошло на пользу русскому влиянию. Пока он был жив, сменявшие друг друга ханы ничего не могли поделать с беспокойным и строптивым родичем; кубанская степь оставалась ничейной территорией без твердой власти. Ныне Крым уверенно подчинил разрозненные ногайские орды и добился по крайней мере формального вассалитета черкесских князей, обретающихся меж Кубанью и Черным морем. Известно было о пересылках с кабардинцами и калмыками, с целью отрыва оных от России и привлечения на враждебную сторону.

Пашков недоумевал, почему я с ходу затребовал сведения о малозначительной, по его мнению, ярмарке на Кагальнике.

- Егор Иваныч, мы с Григорием Чернышевым шесть лет назад, сей торг устраивая, отнюдь не о наполнении казны хлопотали. Вернее, не в первую очередь. И не о купецких прибытках. И уж тем паче - не о бездельной корысти твоих мытарей. Дело о том шло, как бы кочевых ногаев от хана оторвать и привязать к России. Чтоб ихние мурзы предпочли торговлю набегам, на место лука и сабли ходили к нам с овчинами и бараньей шерстью, да конские табуны гоняли. А если ты, друг любезный...

- Напраслина, Ваше Высокопревосходительство. Сроду из таможенных денег копейки не брал.

- Не брал, так не брал. Если Вашего Высокородия подчиненные, утратив страх Божий, дерут неуказные поборы в свой карман с любого, кто на торгу явится, и всех инородцев распугали... Не спорь, Егор Иваныч, у меня доношения о том не первый год копятся. В казну из сих денег меньше попадает, нежели на содержание таможни идет - так что прямой резон торговлю учинить вольной, а чиновников... Чиновников лишних найду, куда деть. Сенат я уведомил, в резолюции не сомневаюсь.

- Господин генерал, не по-христиански как-то, люди все же... Дети у всех...

- Так и я не зверь. Живота лишать не намерен. Даже суд заводить не стану, ибо досугом на сию волокиту не располагаю. Просто переведу в другие края, с понижением в чине.

- Куда, коль не секрет?

- В Охотский острог. Дивное местечко. Тоже на берегу моря. В общем, лишних у тебя заберу.

Борьба с казнокрадством подобна прополке огорода: столь же скучна и столь же нескончаема. Совершенно искоренить плевелы невозможно, они прорастают вновь и вновь. Стоит ослабить усилия - и самые мудрые замыслы не принесут плодов. Подобно сему, ленивый земледелец вырастит вместо полезного урожая трехаршинный бурьян. В промежутках меж показательными экзекуциями, утомившись от разбора дел, я езжал к флоту, в Белосарайскую крепость или в Троицкую у Таганьего рога.

Моряков назойливое внимание начальства (к тому ж не своего, адмиралтейского, а сухопутного) отнюдь не радовало. Тем более, начальство совало свой длинный нос в такие дыры, куда не склонны заглядывать адмиралы.

- ... ... мать! У тебя нужник плавучий, а не корабль! Воняет, как на турецкой галере!.. - Срамил я капитана, лазая вместе с ним в глубинах трюма. - Что, матросам до гальюна не дойти?!

- Много с поносом, Ваше Высокопревосходительство. В гошпиталь отправляем, когда на целую шлюпку наберется.

- Устрой корабельный лазарет, отдели больных от здоровых - иначе вся команда сляжет. В гарнизонах и ландмилиции с гастрическими лихорадками бороться умеют. Средства известны: питье кипяченое или кислое, мытье рук с мылом, баня. Так чего же флот отстает?! Ждете, пока начнут взыскивать за неоправданные потери? Регламент о сбережении здоровья до вас довели? Так исполняйте, бесово племя!

- Слушаюсь, Ваш-шпр-с-ство!

По роже видно, что сие послушание - до тех пор, пока генерал не уедет. Когда-то в бутурлинской дивизии правила здоровой жизни вбивались шпицрутенами. Не только солдат и унтеров - пришлось и офицеров иных посечь. Но вбили крепко. Здесь так не сделаешь: уже потому, что начинать пришлось бы с капитанов. Приличия не позволяют. А по-хорошему не доходит. Может, вычеты из жалованья ввести за чрезмерную смертность в командах? Так для этого надо жалованье хотя бы платить, вовремя и полностью, - о чем морские офицеры уже мечтать забыли. Через капитан-командора новые порядки не ввести. Козенц хорош как инженер и корабельный архитектор, однако не одарен силой принуждения и начальственной въедливостью. К тому же, наша с ним дружба имеет предел прочности, который я чуть не перешел недавно, назначив ему в помощь своих приказчиков. Старик обиделся и пришел ругаться со мною.

- Если, Александр Иванович, ваши люди лучше меня знают, как корабли строить, так не лучше ли им сие и поручить?!

- Помилуйте, сэр Ричард: они совсем по другой части, хотя и бывали на верфях Дептфорда. Разве вы не считаете полезным точный учет всех расходов, с последующим рассмотрением, на чем возможно сэкономить? Есть у них и еще умение: выжать из работников гораздо больше труда, нежели обыкновенно. Без кнута, за счет маневра деньгами. Известно же, что урочная работа идет намного веселей, чем поденная.

- Если корабельные плотники начнут спешить, ничего доброго из этого не выйдет.

- Голландские и английские работают втрое скорее здешних, а результат, согласитесь, не так уж плох. Насчет разницы в инструменте - знаю. Обеспечу самым лучшим.

Безукоризненная почтительность новых помощников и неплохое знание английского языка, обретенное за время учебы в Лондоне, постепенно примирили главного мастера с присутствием соглядатаев. Но малейшее давление на него (неважно, по какой части) могло вновь пробудить задремавшую обиду. Ввести в чужой епархии свои порядки - дело совсем не простое. Тем более, распоряжения мои касательно предохранения от болезней плохо сходились с привычками моряков, как русских, так и британских. Англия издавна оплачивает свое богатство и морское могущество матросскими жизнями - щедро, не торгуясь. Даже торговых шкиперов не смущает утрата четверти команды за одно плавание в западные или восточные Индии. На военных кораблях, где теснота больше, а кормежка хуже, к переходу в иной мир относятся еще более философски. Взять, к примеру, недавнюю блокаду Порто Белло, когда вице-адмирал Хозьер потерял две трети своих людей от морового поветрия и сам разделил их участь. В том же двадцать шестом году Чарльз Уоджер, крейсируя с эскадрой в виду Ревеля, досыта накормил эстляндских раков английскою мертвечиной: каждый день дюжины длинных, наспех зашитых парусиновых мешков спускали за борт под торопливую скороговорку корабельных священников.

У нас в России традиция наплевательского отношения к жизни и смерти нижних чинов примерно такова ж. Но вот беда: что сходит с рук Royal Navy, для русского флота губительно. Нет у него неисчерпаемого резерва опытных моряков. Здесь каждого матроса надлежит долго и трудно учить, а выученного - беречь, ибо замены ему взять негде. Будучи сам судовладельцем, я в полной мере прочувствовал сию трудность, и на своих кораблях отчасти оную преодолел. Гастрические лихорадки удалось победить; только второй бич моряков, цинга, по-прежнему собирала свои жертвы.

Кое-какие успехи в борьбе с нею имелись. Главный доктор московской гошпитали Николай Бидлоо всю прошлую зиму испытывал на пациентах всевозможные снадобья, рекомендованные коллегами (разве что купоросной кислотой, как иные мудрецы учили, больных не поил) - и некоторые лекарства дали результат. Сначала открылось, что облегчение скорбутным больным приносит особое пиво, сваренное по немецкому рецепту на осиновой коре, сосновых шишках и можжевельнике; еще лучше действует свежая телячья кровь; и наконец, сильнее всего - трава, у поморов так и называемая 'скорбутной'. Вот только эффект этих средств оказался неустойчивым: сегодня помогает, а завтра - нет. Травку мне аж в Мезенском уезде из-под снега выкопали, потом целый месяц до Москвы везли. Вначале она показалась прямо-таки чудодейственной, но при первой оттепели, оттаяв и малость полежав, лечебную силу разом утратила. То же самое с кровью: оную нужно пить еще теплой. Похоже, что лекарственная субстанция весьма нежна, и получить какие-нибудь декокты или пилюли, годные к продолжительному хранению, навряд ли удастся. Что в сем случае прикажете делать морякам, путешествующим в южных морях? Аптекарский огород на палубе развести или в трюме хлев устроить?