Александр Агренев. Трилогия (СИ)

— Прошу прощения, ваше высокоблагородие, но дальше проход закрыт.

— Что?

Ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду…

Громыхающий лай неизвестного доселе оружия заметно сбил с толку полковника — пожалуй, только этим и можно было объяснить охватившее его недоумение пополам с оторопью. Его что, не пускали дальше? Его?!..

— С дороги!

— Прошу прощения, ваше высокоблагородие, проход закрыт.

— Та-ак! Кто дал такое распоряжение?

Один из пары солдат-отставников (а такие вещи Сокерин подмечал влет — одна только выправка чего стоила!) слегка удивленно пожал плечами, при этом даже и не думая пропускать:

— Известно кто — начальство.

Подумав, что он, возможно, чего-то не знает, офицер-чиновник понизил тон и приказал:

— Так, голубчик, доложи-ка обо мне.

— Не велено.

— Что!?! А ну-ка в сторону. Живо!

— Прошу прощения, ваше высокоблагородие, проход закрыт.

— Прочь!..

Щелк.

Молчаливый напарник общительного отставника (теперь в этом сомнений не было), взял и без каких-либо сомнений взвел курок пистолета. Небольшого. Никелированного. И что самое неприятное — направленного точно на левую ногу офицера Русской императорской армии.

— Назад.

Сказано было столь убедительно, что Георгий Иванович сразу поверил: будет упорствовать, непременно обзаведется дыркой в бедре. Может быть, даже и сквозной — если повезет. Сжав в бессильной злобе кулаки, чиновник военного ведомства сделал ровно один шаг назад, и вместо бесполезной ругани многообещающе посмотрел на будущих обитателей каторги — спускать такую неслыханную наглость каким-то там нижним чинам он не собирался. Меж тем, длинные очереди стихли, мишень лежала в пыли, а сам стрелок оживленно разговаривал сразу с двумя братьями разом, одновременно обтирая руки платком и довольно улыбаясь. Вот ему поднесли небольшую фляжку промочить горло, вот он пожал руку старшему и младшему Мосиным — а тем временем, за его спиной чудо-карабин бережно уложили в деревянный ящик. Прикрыли сверху укладкой с бумагами. Дополнили содержимое небольшим картонным тубусом. После чего закрыли наконец-то крышку, и торжественно передали деревянное хранилище пожилому господину весьма представительного вида. Видимо, на этом все дела незнакомцев на стрельбище были закончены, так как вся компания тут же собралась и направилась на выход — то есть туда, где тихо сатанел от сдерживаемых эмоций полковник Сокерин. Они подходили все ближе и ближе (причем братья Мосины и стрелок шли впереди всех — вернее даже, возглавляли это шествие), и вскоре стало возможным услышать их негромкий разговор. Причем, и его присутствие тоже явно заметили — но если Сергей и Митрофан Ивановичи поглядывали на одинокую фигуру со сдерживаемым, и едва-едва видимым злорадством, то их спутник вообще на него не смотрел. Вернее — смотрел, но исключительно как на пустое место.

— Что-то вроде сверхдальнобойной винтовки, калибром от девяти до двенадцати миллиметров. Вас это интересует?

— Несомненно.

— Рад. Что ж, ждите курьера, а пока….

Троица людей миновала незаметно расступившихся солдат-отставников, и Сокерин тут же дал выход своей злобе:

— Полковник, потрудитесь объяснить, что здесь происходит!

Председатель приемной комиссии оружейного завода остановился, сделав вид, что вот только сейчас и заметил своего давнего и последовательного… Гм, коллегу.

— Доброе утро, Георгий Иванович. Что вы имеете в виду?

— Во-первых, кто эти люди. Во-вторых, что они делают на территории завода! И в третьих!..

Сокерин прервался, проводив глазами того самого представительного господина, что с довольным видом уносил невзрачный деревянный ящичек. Постарался успокоиться и закончил гораздо спокойнее:

— Что именно уносят со стрельбища. Так же, попрошу объяснить, кто, и на каком основании приказал вот этим вот.

Полковник изящно-презрительным жестом ткнул рукой в сторону невозмутимо-бесстрастных отставников.

— Угрожая оружием, препятствовать представителю Военного ведомства исполнять свои обязанности.

Мосин слегка растерянно повел глазами по сторонам, но сказать ничего не успел:

— Сергей Иванович, не могли бы вы представить меня?..

— Кхм?.. Охотно. Князь Агренев, Александр Яковлевич. Чиновник для особых поручений при военном министре, с сопровождающими лицами.

— Благодарю. Что ж, на первый вопрос, я надеюсь, ответ получен.

Молодой аристократ вежливо улыбнулся.

— В данный момент я, и специалисты моей компании, собираемся проводить осмотр завода. Для предварительной оценки будущего фронта работ.

Звучавшая в голосе князя властность не предполагала ответных возражений или же вопросов — а тусклое золото глаз давило почище свинцовой плиты, заставляя почувствовать предательскую слабость.

— Со стрельбища унесли наш совместный с Сергеем Ивановичем проект. Его внешний вид, особенности конструкции и прочее, являются коммерческой тайной. Что касается угроз вам, да еще и оружием…

Давешняя "держиморда" тут же подошла поближе, неся на раскрытой ладони никелированный пистолет. Даже, скорее, пистолетик — особенно на фоне здоровенной лапищи, что его держала. Чиновник в вицмундире с петлицами военного ведомства еще раз улыбнулся, только на сей раз презрительно, не спеша достал из кармана портсигар, а из него — тоненький бежевый цилиндрик сигариллы.

Щелк!

Прикурив от огонька, вырвавшегося из дула, спутник Мосина вернул столь оригинальную зажигалку обратно своему подчиненному.

— Думаю, вы заблуждаетесь.

Георгий Иванович едва не задохнулся от пренебрежения, прозвучавшего в голосе.

— Впрочем, если офицера Русской императорской армии напугал один лишь вид сувенира-зажигалки… Я готов принести вам свои самые искренние извинения. Публично.

Сокерин заметно побагровел шеей и щеками. После такого извинения его репутации придет конец, его просто засыплют насмешками! И никто не будет разбираться, насколько правдоподобно игрушка-сувенир изображала пистолет. Скажут — и скажут обязательно, лишь о том, что один полковник настолько малодушен, что отступает даже перед зажигалками!..

— Это лишнее. Почему меня не известили о проводимом вами осмотре?..

— Возможно, просто не посчитали необходимым? Впрочем, это всего лишь мои предположения, точнее же может ответить ваше начальство. Замечу лишь, что Сергея Ивановича известили сразу. Надеюсь, я ответил на все ваши вопросы? Тогда, с вашего позволения…

Возглавляющий процессию аристократ даже не повысил голос, скорее еще понизил — и, тем не менее, его услышали все:

— Господа, продолжим обход.

Через минуту его высокоблагородие остался в полном одиночестве, и чувствовал себя при этом полностью оплеванным — с головы до ног, и с ног до головы. Причем сделано это было как раз с тем истинным столичным шиком, по которому он так скучал. По форме очень вежливо, а по сути — сплошное издевательство!

— Ну нет, это им с рук не сойдет!..

Пять часов спустя, сидя в кабинете Ивана Ивановича Патруса, начальника Тульского оружейного завода, он уже не был так в этом уверен. Потому что день, начавшийся столь дурно, продолжился не менее скверными новостями. Вернее, неоднозначными. Да, полковника Мосина освободили от должности председателя приемной комиссии, и где-то с минуту он был почти счастлив — пока не узнал, что на освободившееся место назначили другого Мосина, по имени Митрофан. А сам "освобожденный" через три дня отправляется в Сестрорецк, на тамошний казенный оружейный завод, продолжать службу в качестве помощника начальника завода. Учитывая же тот общеизвестный факт, что оный начальник, генерал-майор Соколов, собирался (если уже не подал) писать прошение об отставке по причине своего почтенного возраста, можно было уверенно говорить — в полковниках (и помощниках) автор армейской винтовки долго не засидится. Между прочим, совсем не удивительно, с таким-то покровителем…

Кстати, два человека из свиты "всего лишь коллежского асессора" тоже носили вицмундиры "простых" кабинетских регистраторов — вот только не каждый статский советник мог позволить себе такую дорогую ткань, и такой мастерский пошив. Господа Сонин и Долгин могли, причем с легкостью неимоверной — судя по тому, как они не боялись испачкаться во время полного осмотра завода.