Звёздная пыль На сапогах! (СИ)

Суровый голос Быковского успокоил немного зал. Один из первых космонавтов, всеми признаваемый самым опытным и умелым, не подвел и в этот раз. Силуэт корабля на экране дополнился выхлопом маневровых движков, накренился и ушел из поля зрения злосчастного трактора, с тихими непечатными выражениями танкисты начали дергать рукоятки управления. Хм, все–таки 'джойстик' сказать быстрей, 'радостная палка' однако.

Опять все мы, весь ЦУП, все теле и радиослушатели страны, да весь мир, замерли в ожидании. Никто не собирался мешать непрошеными советами героям, зачем? Все что могли сделали. Теперь дело только за техникой. И Человеком. А цифры бежали, спокойный голос в динамиках подтверждал контроль воли над механикой.

' - Высота двадцать, опускаемся…'- это командир. Бортинженер непрерывно докладывал скороговоркой все важные параметры, готовый при необходимости спасти все. Понукая свою железную колымагу, успели танкисты. На телеэкранах появился пылевой вихрь, проглядывающие сквозь него языки пламени посадочных движков. Потом сверху упала тень корабля, черной полосой ползла к точке посадки. Другой экран безмолвно показывал ту же картину, вид сверху — серую поверхность, улетающю в сторону пыль, тень… Тишина стояла неимоверная, дыхание затаили все. И, наконец, башня корабля коснулась опорами чужого песка! Стих выхлоп раскаленной материи из дюз, покачнулся на опорах корабль, пыхнули вверх прижимные движки. Тишина… тишина… И усталый голос.

' - Земля, говорит Пятая Лунная. Мы на месте…'

Ааааа… Все мы сошли с ума, обнимались, целовались, летели вверх головные уборы и все что попадалось под руку, Описать это просто невозможно — кто был там поймет, остальным тяжело описать такое радостное безумие… И не важно было уже причина полуаварийной посадки, неважно были все проблемы, почти. Разбушевавшихся за компанию луноходчиков вернули за пульт управления. Тарантас под командой переданных по радиоканалу пинков добежал быстро до корабля, объехал. Все в порядке все хорошо, внешних повреждений нет, ребята проверили все системы изнутри, порядок!

Зал шумел, все отошли от восторга и были заняты делом. Тут я оглянулся на начальство… Наш самый Главный был в кресле, с закрытыми глазами! Что?!!! Нет! Мой ступор заметили окружающие, вот мы уже всей толпой ломимся. Куда? Спасать? Хоть растормошить — не надо нас грешных бросать, да еще в такой день. Но тут навстречу нам выскочил Василий Мишин и жена Шефа. Оказалось, Сергей Павлович просто уснул…

Это было похоже на шум дождя. Шелестели операторы, нажимая кнопки на своих пультах, гудели словами комментаторы. Продолжали репортаж космонавты, но уже пошло по залу понимание, готовое выйти за его пределы и распространится на весь мир. Что–то у русских не в порядке, выход задерживается… Поползли слухи. Только мы все тут, в ЦУПе и космонавты там, на далекой Луне уже знали причину. Так нельзя!

Самый главный человек, тянувший как истинный Атлант на своих плечах весь мир в небо, с доброй улыбкой на усталом лице просто спал. Может снилась ему прошлая борьба, а может — просто что хорошее, мы не знали. И ждали.

По официальной линии, продублированной у нас громким голосом динамиков, было объявлено следующее сообщение. Якобы космонавты, после полной проверки всех систем корабля, будут отдыхать перед такой ответственной операцией как выход на поверхность. Народ немного побурчал, тяжелее всего наверно было телезрителям по всей стране. Ну не могли же мы сказать, что действительно происходит!

А продолжать без Главного было бы предательством, даже генералы это понимали. Занялись все текущими делами, в первую очередь определить причину нештатной работы системы наведения. Что могло так повлиять на тупую железку, следующую заданной программе? Вроде все просто, есть три точки и надо наводить корабль в примерный центр этого треугольника. На каждом Луноходе есть пять маяков, из них четыре сбрасываемых. При обеспечении посадки тачанка откладывает два 'яичка', и сама становится в нужную точку, образуя на поверхности приводной треугольник. А еще два маяка резервные, вдруг этому же трактору придется обеспечивать еще одну посадку, например спасательную.

Так вот где собака порылась! Оператор, решив что машу каслом не испортишь, включил все маяки. Луноход засветился в три раза сильней, система наведения сместила точку посадки. Тихо–тихо разбирались мы с управленцами центра. Матюгаться шепотом это весело, однако. Но вдруг усталое лицо разгладила улыбка, зевок…

— Аааа… А что вы все так столпились? Как там ребята, вышли уже?

Немая сцена, потом дикий хохот, через несколько секунд потраченных на запаздывание, к нам присоединились наши лунатики. Главный сперва начал возмущаться задержкой, говоря что посмотрел бы в записи. Но, еще раз окинув нас взглядом, покраснел. Редкий случай!

— Ну… Давайте, что–ли, дальше продолжим.

Зал снова оживился, слушая сообщение о начале выхода. Там, в почти четырех сотнях тысяч километров, герметизировали скафандры космонавты. Спокойные голоса звучали в Центре управления, галдели репортеры.

— Закончена проверка герметизации.

— Пошла откачка, все в порядке.

Мы смотрели на экраны и ждали, ждали…

— Давление ноль–ноль–пять, откачка завершена, начинаем стравливание…

Экран, показывающий бытовой отсек, двух героев в доспехах, ненадолго заволокло дымкой — остатки атмосферы ушли за борт.

— Давление нулевое, начинаем процедуру открытия…

Выходной люк не так–то просто открыть. Сложная, но удобная и практичная система герметизации прижимает его к кольцу на корпусе. Для выхода из избушки надо отвернуть три крутилки кремальеров, выдавить немного тарелку люка наружу и отдать от себя рычаг на крепежной системе. Не внутрь же открывать его, там и так тесно! Но система давно отлажена и отработана в реальном пространстве, дверца открыта.

— шш.

— Начинаем спуск, шшш…

Хм. Как ни старались спецы, и ставили мы в проект корабля сразу две тарелки антенн дальсвязи, а помехи есть. Откуда? Да мало ли причин… Это Космос.

На экране внешней камеры, впервые за эти часы, появилось движение. В этот мертвый, почти незыблемый мир пришла жизнь. Тень, тень изменилась! Спускающегося по длинной лесенке космонавта мы не видели, нештатный разворот перед самой посадкой нарушил планы телевизионщиков. Солнце не освещало, как ожидалось, лестницу вдоль борта корабля, площадку. Только самый кончик второй лесенки и опора с тарелкой ясно видны были на экранах.

— Я на площадке, Коля. Жду тебя.

— Принял, начинаю спуск!

Люк в бытовом отсеке и лесенка позволяют выходить только по одному, ну это понятно. И процедура выхода предусматривала вариант с ожиданием второго члена экипажа на площадке. Но как запасной вариант, начальство зашевелилось. Им кажется — вот Луна, вот командир корабля. Ступай скорей, не жди! Не знают они, о нашем договоре…

— Продолжаем…

Теперь мы видели Валеру, он попал, наконец, под солнечный свет. Белая, неестественно–горбатая фигура, неторопливо спускалась по второй лестнице. Встала на тарелку посадочной опоры, неуклюже взмахнула рукой в скафандре.

— Давай!

Тут народ окончательно понял, что сценарий немного нарушается, поднялся шум. Королев поднялся, рыкнул, утихли все. Взял микрофон, подержал… Ничего не сказал в него, только усмехнулся громко. Так, чтобы слышно было и на Луне. Торопливо спустился второй человек в скафандре, две белые фигуры замерли, держась еще за перила.

— Ну! — рявкнул Сергей Павлович.

— Да! — ответил кто–то из экипажа. И они одновременно сделали шаг правой, впечатав подошвы в реголит.

Я замер, все мы затаили дыхание от торжественности момента. Впервые наши люди топчут ногами чужой мир!

— Урр… — начал кто–то, неизвестный.

— Аааа!!! — продолжили все. Наверно этот клич был везде, по всей огромной стране да и за ее пределами, может быть. Но я просто оглох. Даже сам себя не слышал, хорошо еще в наушниках был. Две сумеречно–неясные в дрожащей картинке телесигнала фигуры стояли Там, порождая всеобщее ликование. Тут что–то изменилось, на картинке. Один из героев решил продолжить, сделав еще один размашистый шаг, как на плацу.