Александр Агренев. Трилогия (СИ)

— Я слушаю вас, князь.

— Ваше величество. Дело, заставившее меня просить аудиенции, сколь важное, столь и необычное, и надежды на его скорейшее разрешение связаны исключительно с вами.

Сохраняя на лице благожелательное выражение, венценосная красавица все же позволила себе немного поморщиться. Про себя, так сказать. Очередной проситель, фи!

— Не так давно, посетив одну из аптек на Невском проспекте, я совершенно случайно обнаружил в ней вот это… Гм, лекарство.

Молодой аристократ легким жестом поставил перед собой маленький пузырек с белым порошком.

— Это кокаин. Человек, длительно употребляющий подобное средство, становится своего рода сумасшедшим — на него можно влиять в дурную сторону, легко внушать разного рода идеи и так далее.

Какого рода идеи можно внушить слабовольному человеку, было вполне понятно. Тем более понятно, что Дагмара своими глазами видела, как умирал от взрыва бомбы ее тесть, император Александр Второй. Тем временем, рядом с первым пузырьком появился его брат-близнец, только порошок был не белый, а желтовато-бурый.

— Героин. При регулярном употреблении возникает сильная зависимость, вылечить которую практически невозможно. Его предшественником — опиумом, на востоке пользовались и пользуются для подготовки убийц. В САСШ, Англии и прочих странах столь целебный препарат пользуется хорошим спросом, а вот в Германии его скоро запретят… Свободно продавать. В Российской же империи этой отравой повсеместно лечат детей. От кашля.

Князь недолго помолчал.

— В аптеке, что я посетил, был еще ряд лекарств, весьма сходного действия, например — морфий. Купить их мог любой. Как и применить в недобрых целях. Запрет на свободную продажу подобных препаратов и усиление надзора за аптекарским делом было бы настоящим благом для всех подданных Вашего императорского величества!

Императрица поглядела на две безобидных стекляшки так, словно перед ней на столе разлеглась королевская кобра. И с нарастающим интересом на молодого аристократа — а Зинаида Николаевна не преувеличивала, князь действительно очень интересная личность! Занятно. А откуда он так хорошо разбирается в наркотиках?.. Хотя чего уж, при его-то дружбе с Менделеевым. Странно только, что с таким прошением он обратился именно к ней, а не в соответствующее ведомство.

— Попытайся я действовать обычным порядком, решение этого вопроса затянется на неопределенный срок. Вам же, ваше императорское величество, достаточно проявить интерес, и все устроится в лучшем виде.

Намек на венценосного супруга был достаточно ясный. Вот только любимый супруг, являясь истинным самодержцем, не подпускал императрицу ни к политике, ни к реальной власти. Ее предел — управление Ведомством учреждений императрицы Марии, и то, скорее представительские обязанности, чем реальное ведение дел. Так что разговор мог принести как положительный результат, так и не принести вообще ничего…

— Я подумаю, что можно сделать.

Аристократ встал и коротко поклонился, показывая, сколь важен для него этот вопрос.

— Благодарю вас, ваше императорское величество. С вашего позволения, я осмелюсь перейти ко второй причине, заставившей просить вас об аудиенции. Достаточно скоро я планирую начать производство забавной новинки, под названием синематограф. Суть ее в том, что…

Хозяйка Аничкового дворца (в коем, собственно, и проходила столь интересная встреча), благожелательно кивала, поощряя князя к дальнейшим словам. Кивала, а думала совершенно о другом. Название это — синематограф, она уже слышала, причем неоднократно, от младшего сына. Мишкин ей все уши прожужжал, рассказывая, какая это удивительная вещь, и между прочим, обещал не позднее чем через три недели устроить показ собственными силами — вот только его друг Александэр сделает для него какой-то там проектор и снимет ролики. Какие ролики?! Впрочем, неважно — а важным было то влияние, что как-то незаметно стал оказывать на сына толком неизвестный ей князь. После своих поездок в Сестрорецк Михаил возвращался неизменно довольный, слегка возбужденный и безмерно счастливый — и через раз упоминал князя Агренева. Стал менее застенчивым, более общительным, и что самое удивительное — заинтересовался учебой. География, история, естественные науки… Учителя говорят, что он задает такие вопросы, что не сразу и ответ подберешь. Неожиданный интерес к военному делу, к современному оружию, к гимнастике — все это тоже возникло после его поездок в Сестрорецк.

— В связи с этим было бы весьма хорошо устроить новый налог на подобные развлечения, который и пускать на нужды вашего Ведомства. Ваше величество?

Слегка задумавшаяся Дагмара перевела взгляд со своих рук на князя, взглянула на фрейлину, недвижимым изваянием застывшую в своем кресле, и поинтересовалась — правда совсем не о том, о чем только что рассказывал посетитель.

— Мне говорили, вы собираетесь открыть несколько ремесленных училищ?

— Совершенно верно, ваше величество.

— Сколько всего?

— Три десятка, ваше величество, совместно с Юрием Степановичем Нечаевым-Мальцевым. Два уже открыто, еще три откроем в первых числах лета, остальные как получится.

— Похвально, весьма похвально.

Императрица слегка рассеяно улыбнулась, обдумывая дальнейший разговор.

— В числе прочего, мне говорили, что вы открываете какое-то особое училище. В чем его отличие от остальных?

— В него будут принимать как мальчиков, так и девочек, ваше величество.

Князь отвечал так, будто бы находился не в высочайшем присутствии, а беседовал с хорошо знакомой дамой — причем дама эта была красивой и очень умной. Каждое слово, каждый жест давали это понять — и при этом были исполнены должного почтения к августейшей особе. Это было… Необычно.

— И учить фармакологии и аптекарскому делу.

— Ах вот оно что, вы хотите открыть собственное производство!

Хотя муж и не пускал Дагмару во власть, кое-какие виды деятельности ей все же были открыты. Оказать протекцию одной фирме, немного помочь другой, "разгневаться" на третью. Одним словом, коммерция была ей не чужда. Разумеется, ничего серьезного, всего лишь мелочь на булавки — а заодно слегка развеять скуку.

— А ваши друзья из Рейха не будут против?

— У меня нет там друзей, ваше величество.

Легкий поворот головы, повелительный взгляд — и фрейлина исчезла за дверью.

— Многие считают, князь, что вы в большой степени симпатизируете Германии. Разве это не так?

— Они ошибаются, ваше величество. Я в равной степени не люблю и немцев, и англичан, и французов.

Сказать, что императрица была удивлена — значит, вообще ничего не сказать. Человек, которого все без исключения считают завзятым германофилом, только что признался в обратном, причем, судя по всему, сказал ей истинную правду…

— Вот как. А как же ваша дружба с… Германскими промышленными кругами?

— Скорее, хорошие деловые отношения. К моему большому сожалению, довольно скоро они испортятся.

— Отчего же?

Молодой аристократ шевельнулся в кресле, устраиваясь поудобнее — и это тоже не осталось незамеченным Дагмарой. Обычно, при первой аудиенции просители чувствовали себя несколько скованно, говорили односложно, избегали смотреть в глаза… Но, похоже, слово — "обычный", к князю Агреневу не подходило категорически. Мало того, что он свободно отвечал на вопросы и абсолютно не смущался того факта, что беседует с императрицей, так еще и тема беседы все дальше и дальше уходила от первоначальной, становясь при этом все интересней и интересней.

— Ваше величество разумеется знает, что некоторые виды производства в империи находятся целиком и полностью в руках подданных Второго рейха. Например — электротехника, химическое производство, фармакология. И еще ряд других. Находя это неприемлемым, я заложил несколько заводов соответствующей направленности. И тем самым вызвал серьезное недовольство вышеупомянутой мною публики. По правде говоря, мне даже приходила в голову мысль, что я несколько переоценил свои силы — у германской промышленности в империи большая поддержка, в то время как я полностью лишен оной.