Наследники по прямой. Книга первая.

– Я понимаю. Увы, - Рэйчел посмотрела в окно. - Если бы всё зависело только от вас, мне не о чем было бы волноваться.

– Ситуация не внушает мне оптимизма, миледи.

– Я слушаю, Вадим Викентьевич.

– Британия не располагает сколько-нибудь серьёзной сухопутной армией, готовой выступить на континенте. Это очевидно любому, кто хоть немного интересуется проблемой.

– Французы?

– Там нет ни одного серьёзного военного специалиста, понимающего стратегию глубокой операции, так блестяще разработанную в России и так превосходно применяемую гитлеровцами.

– Сколько, по-вашему, продержится Варшава?

– Если это продлится хотя бы до начала ноября, миледи, можно считать такой прогноз наилучшим. Но… сомневаюсь.

– Получается, времени у нас нет вообще.

– Да, миледи. Получается, так.

– Пессимистический прогноз?

– Две недели.

– О, Господи! Мы же не успеем!

– В условиях немецкой оккупации мы, разумеется, действовать не сможем. Это исключено.

– Я понимаю, - Рэйчел прикрыла ладонью глаза. - Господи, услышь наши молитвы… Да, ради всего святого, не забудьте сообщить всё Сигэру-сама [19] . Я так понимаю, что должна теперь докладывать вам свой маршрут?

– Маршрутом займутся офицеры, - Осоргин вздохнул. - Просто сообщите ваше расписание, миледи. Мне кажется, вы слишком много думаете о второстепенных задачах.

– Никто ничего не должен заподозрить. Это и есть самая что ни на есть первостепенная задача.

– Хорошо, миледи. Куда вы направляетесь сейчас?

– Сейчас - в Мероув Парк, - Рэйчел зябко повела плечами. - Пожалуйста, сообщите Тэдди, я должна срочно с ним переговорить. Потом, в зависимости от того, как сложится, придётся, вероятно, навестить Их Величеств. Не уверена, что они смогут меня сегодня принять, но попробовать необходимо… Если не сегодня, то, в крайнем случае, завтра. Доктор Вейцман?

– Его доставят к вам, миледи. Это улажено.

– И не забудьте о профсоюзах. Они - один из ключевых элементов.

– Да, леди Рэйчел.

– Тогда послезавтра - первый лорд Адмиралтейства. Вероятно. Всё будет ясно после беседы с Его Величеством.

– Я распоряжусь подготовить материалы для встречи с Его Величеством, - наклонил голову Осоргин. - Это всё?

– Пока - да.

– Ещё какие-нибудь поручения или пожелания?

Рэйчел замялась. Помолчав несколько секунд, она встала и опять шагнула к окну. И так, сцепив на животе побелевшие пальцы и стоя спиной к Осоргину, что позволяла себе лишь в одной-единственной ситуации, спросила преувеличенно спокойно, даже бесцветно:

– Какие-нибудь новости от… него, Вадим Викентьевич?

– Никаких, миледи, - отрицательно качнул головой Осоргин. - Пока - никаких. С Москвой мы поддерживаем контакт в обычном режиме. Поступающие сведения касаются почти исключительно внутреннего положения в России, миледи. Мы внимательно изучаем данные, ничего особенно интересного непосредственно для вас и для работы банка там - пока - не происходит.

– Но что же? Неужели ничего не меняется в России? - без улыбки спросила Рэйчел, поворачиваясь лицом к Осоргину.

– Конечно, меняется. Меняется многое, многое, сразу и везде. Очень многое, но в то же время - не всегда и не совсем так, как мы ожидали, и как нам хотелось бы. Но ведь так всё и должно происходить, совершенно в соответствии с планами, - Осоргин хрустнул пальцами, и, увидев, как поморщилась Рэйчел, смешался. - Простите.

– Ничего, ничего, - поспешно сказала Рэйчел. - Я иногда думаю о том, что чувствовала бы я, оставшись без Родины, без всего, что мне дорого, без Вас, без Тэдди, потеряв всё на свете, вынужденная бежать куда-нибудь в Рейкьявик и сидеть там, не в силах ничего предпринять…

– Это не так уж и фантастично, миледи, - усмехнулся Осоргин. - Это ещё вполне может произойти.

– Он уехал, чтобы этого не случилось. Вы ведь знаете это, так же, как и я, - грустно сказала Рэйчел. - Чтобы этого больше нигде, никогда не случалось!

– Вы верите, что у нас это получится? - тихо спросил Осоргин и стиснул зубы.

– Я верю. И вы должны верить, мой дорогой капитан, - Рэйчел вскинула голову. - Только так мы можем что-то сделать. Все вместе. Только так у нас появится шанс снова увидеть его здесь. С нами.

Она никогда не думает о себе, вздохнул Осоргин. Почти никогда. Или о нём, или о брате. О нас всех, о работе, о банке. И снова о нём, - все эти годы. И этот взгляд, - внутрь себя, и свет изнутри, такой свет! Заработав миллионы фунтов, каждый день находясь среди мужчин, которые… Она всё время думает о нём. Всё время. Конечно, если бы не он, ничего этого не было бы. И меня бы не было. Господи Иисусе, как ты посмел оставить её, мерзавец?!. Да, да, я знаю. Ты не мог поступить иначе. Ты уехал, чтобы защитить её, - и всех нас. Если бы не эта тряпка на троне сначала и не эта толпа вурдалаков в Кремле потом, у меня могла бы быть такая дочь, замирая от ярости, подумал Осоргин. Или такой сын! Толпа вурдалаков, русских и нерусских. Ну-ну, - а разве не русские столетиями торговали русскими, словно скотом? Разве не русские жгли за это русских, вешая и швыряя на вилы грудных младенцев?! Мы сами себя ненавидим. Что же удивительного в том, что случилось с нами, если мы сами так ненавидим друг друга?! Это же он сказал тогда, - Всевышний рассеял евреев не за грехи прелюбодеяния и мздоимства, а за грех беспричинной ненависти. И с нами Он поступил так же, только рассеял лишь толику нас. Может быть, чтобы когда-нибудь собрать нас снова. Господи, пусть у него получится. Прости нас, Господи. Мы опомнимся. Мы опомнимся и передавим всю эту нечисть. Клянусь Тебе, Господи. Прости нас. Прости Россию, Господи!

– Невозможно, дорогая, - Эдуард Восьмой взялся пальцами за виски. - Они найдут тысячу оправданий и поводов. Миллион отговорок. Понимаете, леди Рэйчел?

– А вы, милорд? Вы тоже будете искать отговорки?

– Вы же знаете, как я к вам отношусь.

– И я вас люблю, милорд, - просто сказала Рэйчел. - Вы это тоже хорошо знаете. Но дело не в этом. Всё изменилось самым трагическим образом. Вы не можете больше кивать на правительство. Когда начнётся война, британцы будут ждать поступков и твёрдости не от правительства, которому уже мало кто верит. От Вас.