Наследники по прямой. Книга первая.

– Ну да, - Рэйчел улыбнулась. - Почтеннейший Сидэи-сан готов согнать сюда всю императорскую армию для моей охраны и не позволить мне больше никогда в жизни ступить ногой на землю. Какое счастье, что в своё время были введены столь чёткие и разумные ограничения.

– Может быть, настало время их пересмотреть? Это настоящие профессионалы, клянусь, вы их даже не будете замечать, точно так же, как и людей Муруоки.

– Вадим Викентьевич. Я запрещаю.

– Хорошо, - Осоргин сдался. Если Рэйчел принимала решение - это было решение, а не повод поспорить. - Когда я должен приступить?

– Как можно скорее, - Рэйчел посмотрела на моряка. - Мы планируем созвать тридцать первого собрание акционеров. Общее собрание. Я была бы рада, если бы могли как-то успокоить наших вкладчиков и друзей.

– Хорошо. Аэроплан в Варшаву вылетит, - Осоргин бросил быстрый взгляд на ручной хронометр, - через четыре-пять часов, это максимум. Людей в Париж я отправлю тоже сегодня же вечером. Аэропланом. Миледи…

– Да?

– Миледи, - Осоргин почувствовал: ещё немного - и голос сорвётся. - Позвольте нам разобраться с этими. Сейчас. Поверьте, мы справимся. И вам не нужно будет…

– Нет, - голос Рэйчел звучал спокойно, - но Осоргин понял: она в ярости. - Нет. Я не позволю. Вы забыли о предупреждении? Не смейте умножать эманаций. Вы стали слишком сильны и самоуверенны. Там, где раньше вы просчитывали три дюжины вариантов, теперь вы… прёте, как дредноут. Именно об этом говорилось. Когда он был ещё здесь. Если вы забыли, я вам напомню. Я среди вас именно для этого. И я запрещаю.

– Да, миледи, - Осоргин повесил голову. - Конечно, вы правы. Простите.

– Я вас люблю, Вадим Викентьевич, - ласково дотронулась до его рукава Рэйчел. - Я вас ужасно люблю, и не хочу потерять. Пожалуйста, не будьте так неразумны. Осторожность и выдержка. Я ведь хорошо вас знаю. Мы можем вызвать такую бурю, которая нас скрутит, сомнёт в мгновение ока. Как бы мы не были могучи и уверены в своих силах, никогда нельзя уверенность заменять самонадеянностью. Перестав думать, мы погибнем.

– Не тревожьтесь, миледи, - тихо сказал Осоргин. - Мы справимся. Всё будет сделано, как надо.

– Прекрасно. Немедленно отыщите доктора Вейцмана [16] , мы должны встретиться безотлагательно. Пусть подготовит докладную записку, возможно, Его Величество сочтёт желательным заслушать его.

– Хорошо, миледи.

– Свяжитесь с господином Жаботинским [17] , пусть его люди приступают к развёртыванию. Кажется, больше ждать не имеет смысла.

– Похоже, так, - Осоргин едва не заскрипел зубами. - Как бы уже не было поздно.

– Они… мы справимся, - твёрдо сказала Рэйчел и вскинула голову. - Ведь другого выхода нет, не так ли?

– Да, миледи. Конечно.

– Подготовьте шифровку Рутенбергу [18] , я должна её посмотреть перед отправкой.

– Полчаса, миледи.

– Кто будет вас замещать на период подготовки?

– Майор Ушаков и майор Репнин. Отличные офицеры, можете на них смело полагаться.

– Не премину, - улыбнулась Рэйчел. И снова сделалась серьезной: - Скажите, Вадим Викентьевич. Я ведь в таких вещах не слишком хорошо разбираюсь. Если придётся держать коридор для эвакуации… Это возможно? С нашими силами?

– Некоторое время, - Осоргин чуть наклонил голову вперёд. - Не очень долго, разумеется. Я не могу и не буду рисковать всем корпусом ради…

– Вадим Викентьевич, - Рэйчел укоризненно покачала головой.

– Нет, нет, - заторопился Осоргин и поморщился от неловкости. - Я же не в том смысле. Мои люди совсем для других задач обучены и предназначены. Это же как шпагой деревья рубить… я просто не имею такого права. Да и потом - насильно мил не будешь, как говорится. Если сам Владимир Евгеньевич не может своих соплеменников перед лицом такой опасности, - Осоргин замялся, подыскивая нужное слово, - уговорить, то где уж нам-то?!

Да, подумала Рэйчел, это правда. Она вспомнила свою встречу с раввинами из Польши, Чехословакии, Румынии и Венгрии - здесь, в Лондоне, в мае тридцать восьмого, за пять месяцев до "Хрустальной ночи". С каким недоверием, с какой враждебностью смотрели на неё эти люди, от которых зависело очень много. Невероятно много. Она улыбнулась чуть заметно, вспомнив, как недоверие сменилось недоумением, когда она объяснила, почему и зачем просила их всех приехать сюда. Когда сказала: есть только один способ жить в ладу с самим собой. Это значит - обращаться с другими так, как хочешь, чтобы обращались с тобой. И делать именно то, что должен, - для того, чтобы случилось, чему суждено. В этих словах - вся правда этого мира. Тому, что без долга и чести ничего не имеет смысла на этой земле, - под этим небом, под этим солнцем, - можно научиться только от мужчин, подумала она, закрывая глаза. Она улыбнулась ещё раз, припомнив, как недоумение на лицах этих людей сменилось совершеннейшим изумлением, когда она сказала: мне всё равно, хороши или плохи евреи. Меня интересует лишь одно: насколько плоха или хороша я - как человек, как женщина и как христианка. И что я должна сделать для того, чтобы случилось то, чему суждено - на самом деле, а не задуманное какими-то извергами, вообразившими себя богами. И что должны сделать для этого вы - точно так же, как и все остальные.

Рэйчел встрепенулась, снова услышав голос Осоргина:

– Плохо, что мы очень часто плетёмся в хвосте у событий. Взаимодействие с разведкой очень непросто складывается - не смотря на всё, что мы для них делаем, да и своих людей в Рейхе у меня практически нет, можно сказать… Извините, миледи. Я вас перебил.

– Ничего, ничего, Вадим Викентьевич. Мне очень важно знать ваше настроение, поэтому не стесняйтесь. Так как насчёт коридора? У вас ведь есть план, не правда ли?

– Есть, - кивнул Осоргин. - Мы ведь не первый день готовимся.

– Я помню, - кивнула Рэйчел, - кажется, вы были вполне удовлетворены результатами.

– Да. Как и генерал Матюшин. Конечно, "Бейтар" - не настоящая армия, но… Они ничего, - он вдруг улыбнулся. - Понятливые. Может, и выйдет из них со временем толк. Есть план, разумеется. Но всё же не от нас, на самом-то деле, зависит.