Хогвартс. Альтернативная история.

Я молчал, потом встал, снял со спинки стула мантию и набросил ее на плечи.

— Твой брат ошибся, — произнес я. — Но я подумаю над тем, что ты сказал.

Вечером за преподавательским столом в Большом зале царила мрачная тишина. Кэрроу и Снейп тоже почувствовали вызов и находились не в лучшем расположении духа, вероятно, уже зная о том, что стряслось в доме Малфоев. Я постарался как можно скорее покончить с едой и возвратился в комнату, где забрался на кровать и вновь открыл папку со старыми рисунками. Среди них я отыскал портрет Дамблдора шестилетней давности и положил перед собой, чтобы им вдохновиться и лучше понять ход мыслей, которому он следовал.

Сейчас я уже не был так уверен в ошибочности мнения Дамблдора. Пожалуй, он оказался почти прав, если Аберфорт действительно повторял, а не вольно трактовал слова покойного директора. Однако Дамблдор мог думать что угодно — меня его невысокая оценка не задевала. Независимо от наличия морального стержня, свою сторону я выбрал и не намеревался, словно флюгер, подстраиваться под более сильный ветер. Хотя почему, если моя нравственность столь сомнительна, Дамблдор был уверен, что выбирая, я предпочту его, а не Волдеморта, о чем сам мне однажды сказал?

И вот, когда я уже много минут смотрел на портрет, вспоминая наш старый разговор, меня вдруг осенило. Как я мог подумать, что Дамблдор станет рисковать и посвящать в свои тайны ненадежного человека, который не определился, на чьей он стороне, да еще и лишенного всяких моральных ограничений? Дамблдор не разрешал мне выбирать — де-факто никакого выбора не было. Он только испытывал мою преданность, желая убедиться, что когда наступит время, я сделаю все как надо, и для этого у меня достаточно сил.

Я даже удивился, почему такой простой ответ не приходил мне в голову раньше. Снейп. Конечно, все дело в нем, в той роли, какую он играл в моей жизни. Дамблдору не требовалось убеждать меня в моральной правоте своей позиции. Ему было все равно, как я отношусь к магглам, магглорожденным или Гарри Поттеру. Он лишь хотел быть уверен, что как бы ни повернулась моя судьба, что бы мне ни предлагали и чем бы ни соблазняли, я останусь рядом со своим учителем, а значит, на стороне Дамблдора.

Просто невероятно. Кто другой смог бы придумать и просчитать такую комбинацию, увидеть то, чего в тот момент не видел и не понимал я сам? «Что еще ты обо мне знаешь? — думал я, глядя на Дамблдора. — И что еще мне только предстоит узнать?»

Впечатлений за день набралось слишком много. Подвал Малфоев я видел всего пару минут, и по большому счету он не слишком отличался от места, в котором я находился сейчас, а вот визит на морской берег казался чем-то фантастическим: новые места, другие лица, море, открытое, ничем не ограниченное пространство без гор и лесов… Я лег пораньше, думая, что засыпать мне сегодня придется долго, однако уснул почти сразу и спал без сновидений до тех пор, пока не почувствовал вызов Темного Лорда.

На этот раз — никаких неясностей. Вызывали меня. Я подскочил на кровати, спросонья ожидая увидеть Волдеморта прямо у своей постели, но в комнате оставалось пусто и темно. Разумеется, что ему делать здесь?

Информация о том, куда идти, появилась в сознании вместе с волной влажного жара от Метки. Одеваясь, я прокручивал в голове все, что происходило вчера днем, но не мог представить, как можно было меня вычислить. Ведь наверху был только Добби, и это его считают освободителем пленников малфоевского дома. «Значит, Аберфорт, — решил я, выходя из подвала и начиная долгий подъем на седьмой этаж, в кабинет директора. — Видимо, к нему наведался Тейлор». Палочку я взял с собой, не собираясь легко сдаваться, если только Волдеморт не пожелает убить меня сходу, без всяких лекций и предисловий. Перед седьмым этажом я очистил сознание от посторонних мыслей, успокоился и для виду исполнился легким ожиданием чего-нибудь интересного — не каждый же день Темный Лорд посещает Хогвартс. Точнее, не каждую ночь.

Прямо на пороге убивать меня не собирались. Атмосфера в кабинете была спокойной: Снейп расположился в кресле у стола, а Волдеморт занимал директорское место, предоставив портрету Дамблдора созерцать его спину. Горели свечи и огонь в камине; обитатели картин помалкивали, тревожились, но любопытствовали.

— Знаешь, почему я хотел тебя видеть? — спросил Волдеморт.

Я посмотрел на Темного Лорда, сидевшего там, где раньше видел лишь двух человек, и подумал: «Пожалуй, это справедливо».

— Да, знаю.

Волдеморт слегка улыбнулся и перевел взгляд на Снейпа.

— Вот все бы так, Северус, — сказал он. — Знали, что я хочу им сказать, еще до того, как это услышат.

В его голосе не прозвучало ни холодности, ни осуждения. Кажется, настроение Темного Лорда было неплохим.

— Что ж, — он вновь обратил внимание на меня. — Тогда, раз уж ты знаешь… — он сделал приглашающий жест. — Мы слушаем.

Я приободрился, однако, несмотря на срочную необходимость в объяснениях, в голову не лезло ничего достойного.

— Я не думал, что комендант примет это близко к сердцу, — с вежливым недоумением начал я, — и не хотел как-то обидеть его или оскорбить…

Волдеморт поднял руку, и я замолчал.

— Обидеть? — переспросил он. — Ты считаешь, что рассказывая о ваших встречах, он жаловался?

— Нет, конечно не жаловался, — ответил я. — Скорее, наоборот.

Волдеморт молча смотрел на меня, и на его лице не читалось никаких определенных эмоций.

— Скорее, наоборот, — повторил он. — Знаешь, Линг, о тебе говорят разное. Амикус, например, считает, что ты неуправляем. Комендант — что ты не по рангу высокомерен и самоуверен. А Северус… — он слегка склонил голову в сторону Снейпа, — полагает, что ты просто избалованный вниманием молодой человек. — Волдеморт сделал паузу. — Как по-твоему, кто из них ближе к истине?

Я некоторое время размышлял, а потом сказал:

— Думаю, все.

— Очень дипломатично, — усмехнулся Темный Лорд, — но я хочу услышать более четкий ответ.

— Правда, все, — кивнул я. — У каждого есть причина, чтобы так считать. Профессор Кэрроу говорит, что я неуправляем, потому что не умеет мной управлять. Мистер Тейлор привык, чтобы ему подчинялись. А профессор Снейп никогда не одобрял ученических вольностей.

Волдеморт какое-то время разглядывал меня, а потом повернулся к Снейпу.

— Ты заметил, что он сейчас сделал?

— Заметил, мой Лорд, — произнес Снейп. Волдеморт встал и подошел ко мне. Его тоже окружала аура опасности, но в отличие от понятной и вполне человеческой угрозы Тейлора Волдеморт напомнил мне о январской встрече с лисом: и тот, и другой были образами, масками чего-то большего, что стояло за ними и отображалось через них в нашу реальность. Магическая трансформация Волдеморта, чем бы она ни была, завела его очень далеко.

— Ну а я? — негромко спросил Темный Лорд, пристально посмотрев мне в глаза. Этот взгляд не был взглядом легилимента и не стремился проникнуть в сознание; напротив, Волдеморт словно приглашал меня войти в его разум, затягивая внутрь, как океанский водоворот затягивает в себя деревянную лодку. — Что думаю я, Линг?

Я не стал отводить глаз, однако мне стоило больших усилий остаться на границе своего сознания и не поддаться на такое неожиданное и разоблачающее приглашение.

Что мог думать обо мне Волдеморт? Что такое существо, как он, могло думать о самоуверенном, неуправляемом, избалованном, хотя и перспективном семикурснике Хогвартса?

— Ничего, — ответил я, но тут же добавил: — Пока ничего.

Водоворот исчез, и я слегка расслабился.

— Северус, проводи меня, — велел Темный Лорд и подошел к двери. Оттуда он обернулся и несколько секунд смотрел на портрет Дамблдора — без злости, без торжества, без улыбки, — но так ничего и не сказал. Снейп открыл перед ним дверь, и они оба покинул кабинет, а я, не зная, что делать, идти ли за ними или дожидаться здесь, остался в одиночестве рядом с канделябром и, по правде сказать, облегченно вздохнул.