Ронин

— Лазарев Игорь Николаевич…

— Да, я.

Сметая мыло с лица полотенцем, я открыл дверь. Серые скучные глаза, бесцветный голос. Такой он и бывает, когда привыкли говорить не с людьми, а с подследственными и подозреваемыми.

— Гражданин Лазарев, пройдем те с нами. Вот санкция прокурора на обыск.

Последняя фраза мне не понравилась. Не брали они никакую санкцию, понял я как-то сразу. Ну-ну, посмотрим, как развернутся события дальше. Ничего такого я за собой не припомню, что могло быть известно им. Нет. Ничего у них на меня быть не может. Лихорадочно соображал я, плетясь и шоркая тапками по коридору. Ничегошеньки. Оговор и донос, вот это запросто. Хотя. На днях коллега в редакции сострил: «Берут в Ежовые рукавицы, чтоб показать Ягодные места». Кузьмин улыбнулся. Я хмыкнул.

Было нас трое. Значит, мог донести Кузьмин. С него станется. Мелочь, а неприятно. Но почему-то сдается мне, что я не угадал и пришли совсем по другому поводу. Можно было уйти прямо сейчас. По-английски, не прощаясь. Впереди идущего — в затылок. Того, что за спиной — в кадык. Третий стрелять не сможет. Побоится своего зацепить. Окно на кухне открыто. Благо тепло. И третий этаж. Не высоко. Вот миновали кухню. Переквашенной капустой здорово шибало в нос, голодные мухи вились над кастрюлями. Мелюзга тети Шуры Петька с Дашкой витали тут же. Я повел носом. Вот сейчас……Нет. Любопытство пересилило. Надо узнать, что мне всё-таки инкриминируется. А сбежать мы всегда успеем. Зашли в комнату. Третий занял позицию у дверей, перекрывая путь к отступлению. Старший, а это бес сомнения старший, присел на подоконник. Идущий сразу следом за мной и начал обыск. Что ж, стали вы ребята профессионально, перекрывая все пути к отступлению. Только мало вы обо мне знаете. Иначе не пришли бы втроем….

Прощупав тощий матрац, и ничего там не обнаружив, рыжий занялся чемоданом, что под кроватью. Крышка отлетела в сторону. На кровать полетели брюки, две рубашки, носки и прочее бельё личного пользования. Рыжий искал азартно. Видно, молодой ещё, недавно в этом деле.

— А в чем я собственно подозреваюсь? По какому поводу обыск?

— Вы подозреваетесь гражданин Лазарев в шпионской деятельности, и в заговоре против советской власти, — ответил старший у окна, вялым, но цепким взглядом изучая мои книги, аккуратной стопкой уложенные, на столе. Книжной полкой я обзавестись так и не успел.

— С чего это вы решили, что средневековый трактат по ведению войны является пособием для шпиона, — наивно улыбнулся я, разведя руки в стороны. И как бы невзначай поправив бритвенный прибор на столе, где в кружке рукояткой вверх торчала моя бритва. А рядом лежал скромный кинжал, ничем особо не выделяющийся, но «блеклый» его усмотрел.

— И это тоже, — кивнул «блеклый».

— От ножика отойди, — заметил он мимоходом.

— У него и бритва вон китайская. — Радостно заявил конвоир у дверей, разглядев дракона на рукоятке.

— Вот и я говорю, плохо вы замаскировались гражданин шпион. На какую страну работаем? На Китай значит?

Я недоуменно развел руками. Мол, недоразумение. Ножик был не китайский. Да и вообще не ножик. Это был малый меч — танто в оправе аигути. Удобная вещь для воина на отдыхе. Танто с цубой я не любил и никогда им не пользовался потому, что в рукав не сунешь, к телу неплотно прилегает. Ну, ладно. В целом создавалось впечатление, что пришли они за мной с какой-то неопределенной целью. Хотя цель скорее всего была. И была значительная и весомая, иначе бы не пришли. Только вот дело они фабриковали по ходу осмотра. Странно это как-то, непростительно и непрофессионально. Неувязочка получалась.

Тут об пол гулко стукнуло и покатилось. Тяжелый бронзовый кругляш, потемневший от времени и заросший четырехсотлетней патиной ударился о стенку и упал плашмя.

— Нашел! Нашел товарищ капитан! — Оживился до неприличия Потрошитель чемодана.

— Вот он знак шпионский! И иероглифы на нем!

Мне стало скучно. Пора прекращать этот балаган.

— Это не знак, а цуба. Гарда самурайского меча. На цубе написано: «Нет жизни — без чести». Именно этим бронзовым кругляшом я и пытался свергнуть советскую власть. Сержантик открыл рот.

— Вот я вам это сейчас покажу, как собирался это сделать.

И я показал…..

— В парке Чаир распускаются розы. В парке Чаир расцветает миндаль….

Митрофаныч как нельзя, кстати, завел патефон, и бессмертная песня разнеслась по квартире. Не знаю кому как, а меня такая музыка успокаивает, настраивает на умиротворяющий лад. На душе становилось легко и спокойно. Только Палыч, муж тети Шуры, страдающий с похмелья, музыку не любил и забарабанил в соседскую дверь, громко выражая свое недовольство простым языком с применением характерных идиоматических выражений. Это и хорошо. Значит, шума я произвел не много и есть время спокойно собрать вещи. На «рыжего» музыка видимо тоже производила неизгладимое впечатление.

Он лежал поперек кровати в полной прострации. На лбу четко отпечаталась цуба. При желании в отпечатке можно было разглядеть свастику. Неправильную фашистскую свастику отпечаток иероглифа «ман» — буддистский символ добродетели.

Но не в смысле «ёса», в значении «ин, тока». Собственно говоря, свастика как знак солнца, был известен задолго до Дутче и его мистически-маниакального последователя Адольфа. Свастика как символ солнца часто встречается у северных народов в вышивках и знак этот древней, чем могут себе представить некоторые историки. Кроме того, перевод надписи на цубе я дал несколько вольный. У символа благородства в сочетании с другим символом есть и другой вполне конкретный смысл, утраченный со временем. Четыреста лет назад, когда мастер Фудзивара-но-Генсин сделал эту цубу для меча, он вложил в надпись сакральный смысл известный только ему и владельцу меча. Нет уже давно мастера Фудзивара, нет и меча. Только эту цубу я таскаю как талисман, храня в душе те слова и тайный смысл, ставший смыслом и девизом моей беспокойной жизни.

Охранник у дверей подпирал дверь ватным плечом, портупея неприлично слезла с плеча как женский бюстгальтер, придавая фигуре вид подзагулявшей женщины. Охранник у дверей, как и его коллега на кровати, был основательно припечатан, и на ближайшие полчаса просыпаться не собирался. А вот со старшим мне пришлось решить всерьез. Не смотря на тухлый взгляд и вид снулой рыбы, ожил он резко, и если б я не взялся за него вторым номером, до третьего я возможно не успел бы…

Пока рыжий падал на мою кровать, в руке капитана оказался некий предмет и предмет успел сработать. Окажись я на линии огня, мне не пришлось бы писать эти строки. Поэтому нянчиться с капитаном я не стал. Его серые водянистые глаза равнодушно смотрели в потолок. Нет, мне не было жаль профессионального убийцу, на счету которого бессчетное количество покалеченных и загубленных жизней. Жаль было только то, что я не успел с ним поговорить и узнать все-таки о цели визита.

Нагнувшись, я подобрал с пола предмет и присвистнул. Вот оно что! Предмет не был ни наганом, ни маузером, ни штатным ТТ. Именно поэтому не было хлопка выстрела. Импульсный парализатор. Не место ему в этом времени. как и мне, не место.

Что ж это получается? Нашли меня и здесь. Два года я прожил спокойной, заурядной жизнью штатного корреспондента газеты «Светлый путь» а теперь опять в бега? Что они искали понятно. Искали они мой личный ТЕМП, темпоральный мастер переноса.

Некую машину времени. Рыжий принял гарду меча именно за неё. Ошибочка вышла товарищи. Я давно его таскаю не с собой, а в себе, вместе со своим проклятием. Проклятым маячком идентификации личности в моём теле. По этому маячку меня найдут в любом времени и месте, где бы я ни был. И нет никакого способа от него избавится. Был, правда, один способ — перерезать вены и выпустить всю кровь.