Индиана Джонс и нижний мир

Отложив кисть, Инди голыми руками очистил находку от земли и склонился пониже. Дерево хорошо сохранилось и крошиться не будет. Но тут пальцы Инди наткнулись на металл, и его пронзило острое чувство разочарования. Никакая это не табличка. Впрочем, быть может, это копье времен капитана Кука. Инди быстро принялся обкапывать металл. К его удивлению, острия не было и в помине; наоборот, металлическая пластина стала шире. Он начал лихорадочно отгребать землю и вдруг остановился.

– О, нет!

Схватившись за деревянную рукоятку, Инди рывком выдернул находку из земли. Увы и ах! Не может быть ничего неприятнее, чем найти при раскопках проклятую лопату.

Он с отвращением швырнул лопату оземь. Еще один день впустую. Отряхнув ладони, Инди собрал инструменты в рюкзак, закинул его на плечо и направился в дальний конец селения, где привязал лошадь.

– Пора отправляться, приятель, – Инди похлопал жеребца по спине и уже хотел запрыгнуть в седло, когда заметил среди камней над головой какое-то движение. – Погоди-ка, Ретивый.

Взобравшись по узкой расщелине между двух валунов, Инди вытянул шею, озираясь, и улыбнулся, когда из укрытия в камнях вылетело несколько крачек.

– Ребята, а вы что тут делаете?

Крачки в Оронго – птицы особые, даже священные; то есть, некогда считались таковыми. Более того, окружающие скалы расписаны изображениями полулюдей-полуптиц с длинными клювами; каждое фантастическое существо сжимает в руках яйцо. Эти петроглифы были вырезаны в камне последователями культа птицелюдей, процветавшего на острове в течение нескольких веков. Полагают, что культ прекратил свое существование в 1862 году, когда король острова и многие жрецы были захвачены в плен и увезены в Перу в качестве рабов; тем самым был положен конец познаниям населения острова о своем прошлом.

Над озером, образовавшимся в кратере угасшего вулкана, клубился косматый туман; круглое углубление напоминало то ли ведьмин котел, то ли жилище божества. Подняв голову, Инди оглядел холмистый остров треугольной формы, с вулканом в каждом углу.

Основную часть суши составляют грубые лавовые поля, кажущиеся в сумерках угольно-черными, подчеркивая ласковую зелень на склонах вулканов, все еще озаренных солнцем.

Осторожно спустившись с камней, Инди направился к коню. Южный склон Рано-Као резко обрывается вниз, а в море неподалеку виднеется три крохотных островка. Наибольший из них – Мотунуи – служит пристанищем для многих тысяч морских птиц, и вместе с Оронго был узловым пунктом культа птицелюдей. Инди расспрашивал, не сохранились хотя бы немногочисленные поклонники культа, – рассчитывая, что они отчасти осведомлены о письменности ронго-ронго. В ответ островитяне либо смотрели на него с полнейшим недоумением, либо посмеивались.

– Поехали, парень, – Инди перекинул ногу через седло, но сесть в него так и не успел. Выскочивший из-за камней человек ухватил его за рюкзак и стащил на землю.

Закатный луч блеснул на клинке; Инди откатился в сторону в тот самый миг, когда нож вонзился землю рядом с его горлом. Нападающий снова замахнулся, но Инди уже вскочил и перехватил его запястье. Они закружились, как танцоры, приближаясь все ближе и ближе к обрыву.

Заглянув противнику в глаза, Инди увидел застывший в них страх.Это всего лишь парнишка лет шестнадцати, куда более хрупкий, чем Инди, и отнюдь не ровня ему по силам. Нож упал на землю, а подросток затоптался на самом краю скалы. Достаточно легкого

толчка, и он разобьется насмерть. Но вместо этого Инди оттащил паренька от пропасти, сжал его плечи и приподнял, так что тот едва касался ступнями земли.

– Ладно, чего тебе надо? Кто ты?

Тяжело дыша, паренек затряс головой. Глаза его стреляли вправо-влево, будто в поисках пути к бегству. Прижав его к земле, Инди ослабил хватку, и напрасно. Мальчишка резко распрямил ноги, угодив Инди коленями в пах, вывернулся из его рук и припустил к

коню.

– Эй, нет, не смей! – перегнувшись от боли пополам, Инди все-таки ухитрился дотянуться до рюкзака и выхватить кнут, взятый просто на всякий случай. Кнут давным-давно стал для Инди талисманом, частью снаряжения и оружием в час нужды.

Инди щелкнул кнутом в тот самый миг, когда конь помчал прочь. Кнут хлестнул по земле, не причинив никому вреда и подняв облако пыли.

– Должно быть, я теряю форму.

Сматывая кнут, Инди заметил оставшийся на земле нож, поднял его и повертел в руках.

– Ну-ну, что же ты нам поведаешь?

На деревянной ручке ножа было вырезано изображение получеловека-полуптицы с яйцом в руках. Быть может, культ птицелюдей все-таки еще жив.

2

Упавший моаи

– Инди, где тебя носило? Ты едва не пропустил ужин.

– Добрый вечер, Маркус. – Инди пробрался среди столиков таверны к Маркусу Броуди и нескольким другим членам экспедиции. -

Задержался на вулкане.

К ним подошел паренек. Инди на мгновение показалось, что это тот же самый, что напал на него. Парнишка поднес Инди деревянную статуэтку – человеческое лицо с крючковатым носом, острыми скулами и ввалившимися щеками. Длинные мочки ушей почти

сливаются с козлиной бородкой, отчетливо выступают ребра и хребет, а руки и детородный орган статуэтки свешиваются до коленей.

– Мистер, не хотите ли купить?

Инди даже перевел взгляд с резной фигурки демона, известного под названием "моаи кава-кава", на его владельца, и понял, что это другой мальчишка.

– Нет, спасибо. У меня такой уже есть.

– Ступай, ступай. Дай нам спокойно поесть, – подал голос Говард Максвелл, курносый археолог с прилизанными волосами, аккуратно расчесанными на прямой пробор. – Несносные мальчишки.

– Иной раз действительно, – согласился Инди.

– Ну как, чего-нибудь добились, Джонс? – осведомился Максвелл. – Мы ведь уезжаем на следующей неделе, знаете ли.

– Вовсе незачем ему об этом напоминать, Говард, – вмешался Броуди. – Порой вы так же несносны, как эти юные торговцы.

– Да ничего, Маркус, – откликнулся Инди. Броуди, урожденный англичанин, проживший в Штатах много лет – старый друг семейства, практически заменивший Инди отца. – Фактически говоря, я сегодня кое-что нашел.

– О, что именно? – заинтересовался Броуди.

Инди отхлебнул чилийского вина, принесенного официанткой.

– Лопату. Она лежала под тремя футами земли в одном из домов.

– Ну, я полагаю, это означает, что кто-то еще уже предпринимал там раскопки, – огорченно протянул Броуди. Остальные рассмеялись.

– Лобзание смерти, – изрек Максвелл, даже не пытаясь скрыть своего злорадства. Он уже пару лет был начальником Инди, невзлюбив молодого археолога с того самого дня, когда Маркус представил Инди, как самого хорошего специалиста и по части полевых работ, и по части преподавания.