Затянувшийся полет - книга вторая(СИ)

 - А какого хрена я вообще должен решать мировые проблемы? — вдруг разозлился Андрей. — Я не вызывался!

 - Не должен, — мягко ответил гость. — Просто, если Система в течение некоторого времени не обнаружит кардинальных изменений вектора, то и эта ветвь будет обрублена. И на этот раз ты разделишь ее судьбу, так же, как и ставшие тебе здесь близкими люди. А мне будет просто жаль проделанной работы, ведь я столько вложил в развитие вашей цивилизации. И до сих пор безвыходных тупиков удавалось избежать!

 Воронов вскочил с кровати и стал нервно прохаживаться из угла в угол, бросая злобные взгляды на посетителя:

 - Так что я должен сделать, по–вашему?!! Убить Сталина и занять его место? Завоевать весь земной шар и основать мировую империю? Выдумать новое учение, которое затмит все религии и марксизм заодно?

 - Не знаю, Андрей, — пожал плечами «профессор». — В этом–то и суть саморегуляции Системы, что все пути ее развития рождаются «изнутри». Нам, «снаружи», видны только результаты. Поэтому ничего конкретного я тебе подсказать не могу. Только, разве что, позволю себе заметить, что все люди, повлиявшие на развитие вашей цивилизации, были Фигуры — самостоятельные, инициативные личности. Иначе никакого шанса повлиять у них бы не было. А ты? Прячешься за широкими плечами товарища Сталина и считаешь, что сделал все возможное? Да, твои практические знания привели к некоторым локальным изменениям в этой ветке, но как Фигура ты пока не состоялся. А ведь ни Сталин, ни Берия, ни кто другой, даже владея некоторой отрывочной информацией из тупиковой ветки, не в состоянии сами «прочувствовать» это самое будущее и круто изменить свои взгляды. Потому что они все равно люди другой эпохи и не способны выпрыгнуть за рамки свойственных ей стереотипов мышления. Это можешь только ты. Не потому, что умнее товарища Сталина или господина Рузвельта, а потому, что твое мышление свободно от этих самых стереотипов. Вот и думай!

 Андрей неожиданно успокоился, как будто слова гостя сняли давивший на плечи груз:

 - Значит, вы хотите сказать, что я абсолютно свободен в своих поступках?

 - Это я тебе говорил еще при первой встрече!

 - Но если вы не можете мне ничего подсказать, почему вы тогда уже второй раз появляетесь? Разве это не нарушает чистоту Эксперимента, мать его…?

 - Какую еще чистоту? — поморщился гость. — Нет такой категории, поэтому я ничего нарушить не могу. А подсказать не могу по совершенно другой причине — я не знаю и не могу знать верного пути. Иначе Эксперимент не имел бы никакого смысла! Зачем огород городить, если успешный алгоритм уже известен?

 - Я вот все никак не могу понять, — решился Воронов уточнить картину мира. — Мы тут существуем на самом деле, или все это виртуальная реальность? И в чем все же смысл этого вашего Эксперимента?

 - Все относительно, как говаривал старина Эйнштейн. Смотря с какой стороны посмотреть. Для вас — абсолютная реальность. Для нас… А какая тебе разница? Вот буддистам же совсем не мешает жить тот непреложный для них факт, что они существуют лишь во сне Будды? А на второй вопрос постарайся ответить сам. И вообще, хватит вопросов — ты и так уже знаешь более чем достаточно.

 - А вот Моисей, например, все время с Богом общался, подсказки получал! — возразил Андрей.

 - Это он сам тебе рассказал? — усмехнулся «профессор». — Не надо так буквально Библию воспринимать! Еще раз — Система может эволюционировать только за счет внутренних ресурсов. И найти правильный путь тебе не поможет никто. Достаточно того, что я указал неправильный. На этом, пожалуй, мы и завершим нашу увлекательную беседу. Удачи!

 Прежде чем Воронов успел хоть что–то ответить, кресло у окна опустело. Одновременно исчез и тусклый свет, наполнявший комнату. Несколько минут Андрей ссутулившись сидел на кровати, переваривая столь неожиданно свалившуюся на него информацию. Потом, когда за обдумыванием деталей беседы вдруг как–то резко проступил ее основной сногсшибательный смысл, нервно вскочил на ноги и дрожащими руками стал шарить по полке прислонившегося к стене секретера в поисках пачки редко, в последнее время, используемых папирос. Сломав три спички, он, наконец, закурил и, открыв окно, облокотился на подоконник, не обращая внимания на довольно холодный уже октябрьский ветерок.

 - Какая банальность, однако! — мрачно рассуждал Воронов. — Я, значит, герой, на плечах которого лежит ответственность за спасение мира! Тьфу, блин! Тоже мне, нашли супермена! Еще и привели в пример библейских пророков! Ага, щас, уже сел сочинять очередной СверхНовый Завет! Да можно ли вообще верить этому «профессору»? В тот раз наплел мне черт знает что, оказалось — это он меня так стимулировал к действию. Какая гарантия, что и в этот раз не провернул нечто подобное?

 Андрей достал из секретера бутылку водки, налил стопку. Опрокинул в себя «успокоительное» и, закурив еще одну папиросу, продолжил размышления:

 - Кое–что в его упреках, однако, заслуживает внимания. Я действительно ограничился информированием Вождя о предстоящих событиях и технической помощью конструкторам. Дескать, товарищ Сталин умный, сам решит, как мою информацию использовать. И самоустранился от участия в жизни здешнего общества. Если бы Сталин сам пинками не заставил меня лично заниматься внедрением предложенных технических и организационных новшеств, то так бы и сидел у него за пазухой, выезжая только на аэродром на «полетушки». Наверное, из–за того, что не был уверен в реальности этого мира? Может быть. Но теперь–то я знаю, что отсюда мне никуда не деться. Значит, пора принимать активное участие в строительстве будущего. Или хотя бы, как минимум, настоящего! Полтора месяца уже бездельничаю! А война–то идет!

 Действительно, с момента его последнего фронтового приключения прошло уже почти полтора месяца, большую часть которых Андрей провел взаперти в бункере Генштаба. Пока Лаврентий Палыч не вычислил и не обезвредил притаившуюся в недрах НКВД группу предателей. Но и после «освобождения» Воронов не вернулся к выполнению своих обязанностей инспектора Ставки, получив от Верховного настоятельную рекомендацию отдохнуть, причем желательно не покидая надолго свою квартиру. Казалось бы — чего еще надо человеку? Историю изменил, дозу фронтового адреналина получил, выбрался из практически гибельной ситуации целым и невредимым — почивай себе на лаврах на полном государственном обеспечении, в компании любимой девушки. Но ведь война! Каждый день уносит тысячи жизней людей, защищающих свою страну от самого страшного противника со времен татаро–монгол! Беспечно валяться в такой момент под теплым одеялом — значит потерять остатки совести. Не говоря уже о том, что просто скучно. А тут еще, оказывается, не все так уж благополучно с каким–то там «вектором развития»! Что именно он может сделать с этим самым вектором, Андрей пока так и не придумал — слишком уж запутанная тема, требующая длительных размышлений, но, в любом случае, вода под лежачий камень не течет. Надо ввязаться в драку, а там видно будет…

 «А если меня убьют на фронте?» — внезапно проскочил тревожный вопрос. «Ведь это, оказывается, будет на самом деле!» Воронов решительно махнул рукой, отгоняя трусливые мысли. «Убьют — значит не выйдет из меня нового пророка Мухаммеда! Пусть тогда «профессор» ищет другую кандидатуру в спасители мира!» — неожиданно спокойно поставил он точку в излишних сейчас колебаниях…

 Вернувшаяся с ночного дежурства в шесть утра Аня с удивлением обнаружила своего друга, обычно в это время еще мирно спящего богатырским сном, вполне бодрствующим, хотя и с темными от недосыпания кругами под глазами. Еще больше ее взволновало то, что спальня почти не курящего Андрея насквозь провоняла папиросным дымом. Обычно он не позволял себе курить в квартире, тем более ночью.

 - Милый, что произошло? — обеспокоенно спросила девушка, привычно устроившись на коленях у пьющего неизвестно какой по счету стакан кофе Воронова.