Золотой свисток или Вояжи писателя Ахманова

Заранее благодарный,

Руперт Киндман.

Руперту Киндману, помощнику

Я вспомнил, что случилось с этим проклятым свистком – он болтался на веревке, и его откусила акула. Кстати, бутерброд ваш был дрянной. Что ж вы, Руперт, масла пожалели!

М.Ахманов, писатель, член Союза писателей Санкт-Петербурга, член РиМ ЛФ, почетный член САБиЛС.

Г-ну Михаэлю Ахманову

от Й.Штаубе, исполнительного

директора компании «Люфтганза»

Сэр, информирую вас о том, что в море близ берегов Хорватии акулы давно истреблены.

Йозеф Штаубе, директор.

Йозефу Штаубе, директору

Значит, то был аллигатор.

М.Ахманов, писатель, член Союза писателей Санкт-Петербурга, член РиМ ЛФ, почетный член САБиЛС, лауреат ЛП АБ.

Г-ну Михаэлю Ахманову

от Р.Данке, вице-президента

компании «Люфтганза»

Сэр!

Мы провели независимую экспертизу места разрыва крепежного шнура. Всеми научными методами, включая лапаротомию и одонтологию, доказано, что шнур не перекушен акулой, аллигатором или иныи обитателем вод. На шнуре остались следы человеческих зубов. Прилагаю заключение экспертов и прошу вас незамедлительно вернуть свисток за номером 754/222.

Рольф Данке, вице-президент.

Рольфу Данке, вице-президенту

А вот фиг вам!

М.Ахманов, писатель, член Союза писателей Санкт-Петербурга, член РиМ ЛФ, почетный член САБиЛС, лауреат ЛП АБ, гранд-доктор и фулл-профессор ПЛК при ИКП.

Г-ну Михаэлю Ахманову,

почетному члену и лауреату

от П.Краузе, президента

компании «Люфтганза», кавалера

ордена «Мертвая Петля»

Мой дорогой фулл-профессор!

Как бывший летчик-асс, я понимаю и разделяю ваши чувства. Вы пережили момент смертельной опасности и, будучи человеком с обостренным творческим восприятием, хотели бы сохранить нечто, напоминающее об этом эпизоде. Посему мы готовы выслать вам дубликат – памятный золотой свисток, изготовленный специально для вас. На нем будут гравированы ваше имя, дата катастрофы, номер рейса и моя личная подпись. Мы рассчитываем, что после этого вы сделаете встречный дружеский шаг, возвратив нашей компании свисток за номером 754/222.

Примите уверения в моем безусловном расположении.

Петер Краузе, президент.

Петеру Краузе, президенту и

кавалеру

Г-н президент, я был потрясен вашим письмом. Кажется, вы хотите меня подкупить! Меня, одного из российских литераторов, которых считают в нашей стране, а также во всем мире, совестью эпохи! Не скажу, что я в восторге от такого поворота дел, но ваша наивность меня растрогала. Поэтому я решил сообщить вам правду: да, эта веревочка была перекушена моими зубами! Я пытался свистнуть, но в волнении слишком сильно сжал челюсти, сглотнул – и вот результат! Как вы думаете, где сейчас этот чертов свисток? Обрывок веревки, по моим наблюдениям, переварился, а со свистком сложнее – он, как-никак, железный. Его извлечение является сложной и болезненной процедурой, которую не покрывает моя медицинская страховка.

М.Ахманов, писатель, член Союза писателей Санкт-Петербурга, член РиМ ЛФ, почетный член САБиЛС, лауреат ЛП АБ, гранд-доктор и фулл-профессор ПЛК при ИКП.

P.S. Кстати, сколько весит тот свисток из золота, о котором вы писали?

Г-ну Михаэлю Ахманову,

почетному члену и лауреату

от П.Краузе, президента

компании «Люфтганза», кавалера

ордена «Мертвая Петля»

Любезный гранд-доктор, я просто в отчаянии от того, что вынуждаю вас на столь неприятную медицинскую процедуру! Возможно, мы обойдемся без операции, положившись на клизмы, слабительное и вашу силу воли? Все это будет оценено по достоинству. Поведаю вам – разумеется, строго конфиденциально – что неприятность с самолетом, выполнявшим тот злополучный рейс, уже стоила кресла директору Штаубе, а шеф Сектора безопасности полетов и его сотрудники уволены без выходного пособия. Если акционеры и Наблюдательный Совет пронюхают о пропаже свистка и некомплектном жилете, судьба моя и вице-президента Данке будет незавидной. Умоляю вас, проявите милосердие!

Петер Краузе, президент.

P.S. Гарантирую, что вес свистка-дубликата не менее шести тройских унций. К нему прилагается золотая цепь, которую я сегодня примерял. Мне она по колено, а я, поверьте, отнюдь не карлик.

Петеру Краузе, президенту и

кавалеру

Ну, достал, президент! Достал, уговорил! Так и быть, извлеку свисток и обменяю на дубликат. В ваше питерское представительство отправлюсь на такси. Транспортные расходы прошу оплатить.

М.Ахманов, писатель, член Союза писателей Санкт-Петербурга, член РиМ ЛФ, почетный член САБиЛС, лауреат ЛП АБ, гранд-доктор и фулл-профессор ПЛК при ИКП.

член РиМ ЛФ – Российского и Международного Литфондов;

почетный член САБиЛС – семинара Андрея Балабухи и Леонида Смирнова;

лауреат ЛП АБ – Литературной премии им. А.Беляева;

гранд-доктор и фулл-профессор ПЛК при ИКП – Платных литературных курсов при Институте культурных программ.

ВОЯЖ 2. ИСПАНСКАЯ ДРАМА

Писатель Ахманов отправился на южные испанские берега, в Коста-дель-Соль, что около Малаги. Место оказалось не так чтобы очень: вдоль берега – автострада длиной 400 км, по которой потоком шли машины, а море, несмотря на жару, холодное – ощущалась близость Гибралтара. Так что Ахманов и его супруга с охотой отправились в ближние горы, где находился зоопарк – точнее, птичник в садах старинного монастыря. Служители культа давно его покинули, и монастырь потихоньку разрушался, пока некий бизнесмен, то ли немец, то ли японец, не откупил территорию с живописными руинами, пальмами, бананами и водоемами. Затем в пруды запустили осетров, открыли сувенирные лавки и устроили вольеры, поселив в них птиц полутора сотен пород – страусов и туканов, канареек и колибри, попугаев и новозеландских киви. Павлины и фазаны, утки и гуси вообще были на вольном содержании, бегали и плавали где хотелось и выпрашивали у туристов подачки.

Писатель Ахманов очень заинтересовался осетрами. Обладая богатой фантазией, он представлял этих двухметровых рыбок то запеченными целиком, то порубленными на стейки и зажаренными в гриле. Присев на корточки у пруда, где резвились эти аппетитные создания, он предавался гастрономическим мечтаниям, как вдруг…

Вдруг в копчик ему вонзилось шило. Ахманов вскрикнул, подскочил, едва не свалившись в воду, и оглянулся. На него с наглым видом взирал откормленный павлин. Может, тварь желала конфет и печенья, а может, была охоча до писательского мясца, только клюнула здорово. Ахманов послал ее на три буквы и стукнул солнечным зонтиком. Недовольно заклекотав, павлин ретировался.

Вечером, по возвращении в отель, копчик ужасно разболелся. Ахманов не мог сидеть и лежать на спине. Супруга поставила ему спиртовую примочку, смазала целебным кремом, но это не помогло – Ахманов промучался всю ночь. Павлин, вероятно, был ядовитым.