Вся трилогия "Железный ветер" одним томом

«Торговцы» заметались, окончательно ломая и без того нарушенный строй, рассыпаясь как овцы пред ворвавшимся в отару волком. Прямое попадание в главную топливную цистерну превратило в исполинский погребальный костер один из «Левиафанов», огонь перекинулся на контейнеры с боеприпасами, взрывы один за другим взламывали уровни и палубы гипертранспорта, разбрасывая перекрученные обломки на километры вокруг.

И все же, есть предел всему — под шквальным огнем Евгеники исчерпывались прочность брони, ресурс внутренних систем корабля и пожарных магистралей, подъемников артиллерийских погребов. И гибли люди, на несколько бесконечных и бесценных минут превратившие свой корабль в неуязвимого демона мщения.

Несмотря на тысячи свидетелей, фото и киносъемку, никто так и не увидел гибели «Ольги». Изрешеченный множеством попаданий линкор ушел под воду, скрытый непроглядной дымной завесой.

Безлунная, холодная ночь накатывалась на страну и ставку. Тьма царила везде — под небом, в душах обывателей, с замирающими сердцами ждущих сведений с морского фронта. И в сводках Морского штаба. «Эшелон», отступал, израсходовав весь боезапас, и потеряв три четверти состава. А имперский флот…

— Есть ли у нас подтвержденные данные по потерям конвоя? — спросил в телефонную трубку Константин, нервически и неосознанно растирая левую сторону груди.

Генерал-адмирал, командующий флотом, несколько секунд молчал. То ли он обдумывал вопрос, то ли просто собирался с силами для нерадостного ответа.

— Какова минимальная оценка аналитиков? — произнес император, прерывая затянувшуюся паузу.

— Минимум один супертранспорт серьезно поврежден. Общие потери конвоя — не менее десяти процентов, но точно сказать нельзя… — адмирал снова помолчал и почти виновато промолвил. — Простите, Ваше Величество… Мы сделали все, что могли. Флот исполнил долг до конца. И флота больше нет.

— Я понимаю, — механическим голосом, без всякого выражения ответил монарх. — Мне не в чем упрекнуть вас. Постарайтесь уточнить наши и вражеские потери как можно скорее.

Он положил трубку. Склонился вперед, обхватывая больную голову неестественно сухими ладонями. От черного, беспросветного отчаяния отупила даже сердечная боль.

— «Мы разменяли наш флот и «Эшелон» на десять процентов их конвоя… Десять процентов и поврежденный «Левиафан».

— Ваше величество… Ваше Величество!

Константин поднял голову и посмотрел на связиста мутным взглядом воспаленных глаз.

— Ваше величество, — неуверенно повторил офицер в третий раз. — Сообщение со стратосферных термопланов…

— Что? — тяжело произнес император. — Что еще… Налет «демонов»?

— Серия вспышек… ну, там, где они и должны быть. Не везде, но на фоне континентального затемнения две удалось засечь точно. И радиоперехват…

— Да? — промолвил Константин, зажмурившись. Он боялся поверить в то, что слышит.

— Полное молчание в четырех точках. И в разы увеличилась интенсивность передач в окружающих районах. Полная воздушная тревога, все их самолеты вновь подняты в воздух, без исключения.

— Неужели получилось? — прошептал император.

— Громче, — скомандовал Координатор.

Блеющий за его спиной референт пробормотал что-то совсем неразборчивое и умолк. Вид молчаливой и недвижимой фигуры лидера навевал суеверный ужас.

Вождь Нации устремил пустой взор в снежную даль. За прозрачной стеной бесновалась настоящая полярная вьюга, ветер пригоршнями бросал в армостекло снег, царапал прозрачную поверхность ледяными кристаллами. Казалось, мерзкий и угрожающий скрип проникает даже уютный, теплый кабинет.

Координатор старался удержать под контролем, обуздать бешеную ярость, рвущуюся из глубин души. Ярость и… растерянность.

— Громче! — нетерпеливо повторил он. — Я не слышу.

Референт справился с дрожью и скороговоркой выпалил, что не так давно англичане предприняли попытку договориться с Империей, предложив той капитулировать «на приемлемых для всех сторон конфликта условиях». И теперь на предложение Британской Короны последовал ответ лично русского императора.

— Не много ли берет на себя этот британский клоун в горностаевой мантии? — спросил в пустоту Вождь. — Вести переговоры у меня за спиной?

Референт так же быстро, глотая слова, объяснил, что Великобритания формально все-таки суверенное государство, которое имеет право вести самостоятельную внешнюю политику и организовывать соответствующие сношения. Тем более, что акция была согласована с евгенической администрацией на месте, просто прохождение уведомлений по бюрократической системе заняло определенное время…

— Англичане, — сухо констатировал Координатор, не уточняя, что имел в виду. По-прежнему не оборачиваясь, он шевельнул кистью, и референт осторожно вложил в нетерпеливые пальцы простой белый конверт без каких-либо реквизитов, аккуратно вскрытый и проверенный всеми мыслимыми способами на бомбы, яды, радиацию и так далее. Вождь достал лист хорошей кремовой бумаги и прочитал короткий, в две фразы, текст. Неспешно скомкал лист и бросил на пол.

— Вон, — тихо сказал он, и референта как ветром сдуло.

Лидер Нации подошел вплотную к стеклу, его расширенные глаза с огромными, бездонными зрачками смотрели вдаль. Если бы ненависть могла убивать, русский император и американский президент тотчас упали бы мертвыми.

Сражение за конвой закончилось, флотские собирали сведения о потерях, и данные не внушали оптимизма. По предварительным, переданным со срочным курьером, данным, флот потерял не менее двадцати процентов транспортов, в том числе один гипертранспорт — безвозвратно. С учетом тоннажа, неизбежного занижения неудобных чисел и прочих факторов, можно было смело накидывать еще процентов пять-десять, самое меньшее. Почти четверть армады, которая должна была укрепить атакующую группировку в Европе, нуждающуюся в подкреплениях и новой технике, как в воздухе. Впервые за все время морской войны в чужом мире, после боя у флота Евгеники не хватило сил, чтобы преследовать отступающего противника. Следующих новостей и сводок придется ждать не менее недели — раньше не задействовать выжатый «досуха» портал дифазера.

Но конвойные потери были не главной проблемой.

Воспользовавшись тем, что все внимание Евгеники и Британии оказалось приковано к Атлантике и проводке изрядно потрепанного конвоя, Империя нанесла подлый удар исподтишка. Под покровом ночи около двадцати русских самолетов проникли в Северное море и подвергли атомной бомбардировке крупнейшие порты Северной Германии и Нидерландов. Противовоздушная оборона перехватила часть нападавших, но пять звеньев все же сумели прорваться к целям и успешно отбомбились. Все воздушные аппараты были уничтожены, но запоздавшее возмездие не восстановило из радиоактивных развалин и пожарищ портовые комплексы. Вот это стало настоящим, сокрушительным ударом, нанесенным буквально под дых.

Евгеника могла пережить лишение части подкреплений для сухопутных войск, могла компенсировать серьезные потери в кораблях. Порты подлежали восстановлению и вводу в строй еще до окончания года. Но все ближайшие конвои, включая нынешнюю армаду, теперь придется экстренно распределять по побережью Бельгии и Франции, может быть даже Испании, которой давно пора забить в глотку ее «нейтралитет». Из-за этого неизбежно рухнет долго и кропотливо выстраиваемая система снабжения армии на востоке.

Войска, технику, топливо, снаряжение — все придется выгружать в неподготовленных портах, перекраивая на ходу логистические цепочки и транзит. Даже внеплановые реквизиции не помогут — у обывателей нет многоосных трейлеров для тяжелой техники, артиллерийских тягачей, а типичную городскую бензоколонку танковый батальон выпьет одним глотком… И наверняка, вопреки строжайшим приказам, некоторые части в спешке были загружены «россыпью», отдельными подразделениями на несколько транспортов, то есть часть войск придется в буквальном смысле собирать как головоломку, по отдельным осколкам.