На пути "Тайфуна" - 2 (СИ)

   Вспомнив рассказ сержанта Денисова о том, как они три дня шли по горам без еды, я согласно кивнул.

  -- Да и всяких мелочей тоже требуется немало. Мы вот когда трофейные МГ брали, то не обратили внимания, что к ним прилагаются асбестовые рукавицы. А как в бою стволы менять стали, то только тогда сообразили. В общем, вот тебе два грузовика, и постарайся вернуть их не пустыми. Вслед за ними я еще пошлю несколько повозок. Если имущество не поместится, останешься у склада и дождешься, пока все не вывезете.

  -- Ну ты и оптимист. Значит, еще и не поместиться, десять рейсов делать придется, так? Да если бы на полковом складе все это было, то батальону все бы уже давно выдали. А если ничего нет, то и не дадут.

  -- Тебе дадут. А чего нет в полку, найдешь на дивизионных складах.

   Делать нечего, приказ командира надо выполнять немедленно, даже не повидавшись со своей ротой, располагавшейся в соседнем селе. Ландышеву мы решили по складам не гонять. Ее вместе с сейфом, хранившем мои бесценные записи, отправили обживать помещение, выделенное для командира роты. Свиридова, временно исполнявшего должность ротного в мое отсутствие, предупредили об этом по телефону.

  -- Значит, обменял Авдеева на нового ординарца, - заметил Сергей, бесцеремонно разглядывая Ландышеву, как только она отошла от нас. - Молодец, одобряю твой выбор. Барышня хоть куда.

  -- Ничего я не менял, барышня, как ты выражаешься, мой охранник и личный секретарь.

  -- Вот как, - спросил комбат озадаченно. - А куда же тогда ты своего ординарца дел?

  -- А он разве не здесь, - в свою очередь удивился я. - А кто же стережет мои вещи? Там среди них есть очень важный блокнот.

  -- Про блокнот-то я в курсе. Авдеев в моем присутствии сдал его по акту в особый отдел. А вот что с твоим ординарцем стало потом, даже не знаю. Как-то был уверен в том, что он в госпитале вместе с тобой.

  -- Очень странно. Письмо от него я получил только один раз, и то там была лишь пара строк. Дескать, выздоравливайте скорее, с ротой все в порядке, ее отвели на отдых и пополнение.

  -- Про отдых, это конечно, преувеличение. Ну, да скоро сам уведешь, как твои орлы разомлели от безделья.

   Обещанные машины были уже готовы, и мне пришлось заняться непривычной работой снабженца, так и не повидавшись со своими однополчанами. Впрочем, я рассчитывал до вечера успеть вернуться обратно.

   Как ни странно, в штабе полка меня уже ждали. Майору Козлову успели доложить о моем возвращении, и он сразу же перешел к делу, опустив формальности. В тех же выражениях, что и комбат, только в более завуалированной форме, он разъяснил мне плачевное состояние дел в сфере снабжения.

   - Моя разведка донесла, что в расположение дивизии прибыло значительное количество транспорта с имуществом. Но нам его почему-то отпускают крайне мало. Так что езжайте, и попробуйте надавить на снабженцев. Применяйте все средства - звоните в особый отдел дивизии, предъявляйте свои полномочия, насколько это возможно. Вам по линии госбезопасности очередное звание еще не присвоили? Жаль, но все равно у вас имеются рычаги для давления.

   Теперь мой караван вырос до десяти машин, и я был переадресован к заместителю командира дивизии по тылу Кончюнасу. Его фамилия напомнила мне о том, что дивизия изначально была литовского формирования. Во время летних боев командный состав из боевых частей понес значительные потери. Хотя раненых в основном успевали вовремя эвакуировать, но после излечения их направляли в другие части. Поэтому теперь литовцев у нас можно было встретить только в тыловых частях - среди снабженцев, особистов и политработников. Насколько я помнил, в нашей истории литовцев потом снова соберут вместе из разных дивизий и заново сформируют национальные литовские части.

   Узнав фамилию посетителя, зампотыл, носивший звание батальонного комиссара, улыбнулся и позвал меня в избу, в которой он квартировался. Пока грелся чайник, он начал мне перечислять, в чем нуждается дивизия. Закончил Кончюнас вполне ожидаемым выводом. - Мы знаем, что у вас в командовании армии есть родственник, который заботится о том, чтобы нашей дивизии выдавали все, что положено.

   Услышав это, я испугался, что скоро меня таким образом отфутболят до самого Сталина, дав в сопровождение огромный обоз. Ну да, такая колонна, составленная из транспорта всего фронта, как раз протянется отсюда и до Москвы. Но к счастью, зампотыл оказался опытным снабженцем, понимающим, что так быстро дела не делаются.

  -- Так вот, вы можете донести до сведения командования ситуацию, сложившуюся со снабжением?

  -- Помочь не обещаю, запасы имущества и боеприпасов у страны не бездонные, но сообщить куда надо сообщу. Пишите список, и я его передам.

  -- Вот и замечательно, - на столе передо мной волшебным образом появилось несколько листов с отпечатанным на машинке перечнем недостающего имущества. - Еще обратите внимание, что форму надо присылать в достаточном ассортименте. А то вот всучили нам полушубки одного размера, и не знаешь, плакать или смеяться - у одних бойцов руки по локоть из рукавов выглядывают, а другим они малы. С обувью еще хуже. А про лыжи и лыжные палки наверно никто и не вспомнит, что их тоже желательно выбирать по росту. Вот например у нас самые длинные лыжи двухметровые. А для вас, - Кончюнас бросил оценивающий взгляд на мою фигуру, - нужны длинною два десять.

   Как ни странно, но перечисление таких проблем меня радовало. Пусть далеко не все было гладко, но самое главное, что наша армия начала серьезно готовиться к зимнему наступлению. В наше время много говорили о том, что вермахт не подготовился к зиме. Это конечно, так, но на самом деле и в РККА положение было ненамного лучше. Теперь же, не без моего вмешательства, лыжников будет гораздо больше, чем в прошлой истории, и учить их начали заранее.

   Убедившись, что я проникся всей глубиной проблемы, зампотыл уступил место начпроду дивизии Смирнову. К счастью, он тоже заготовил список заранее, и просто вручил его мне без всяких нотаций.

   К этому времени уже все было готово для чаепития. Увидев аппетитные плюшки, я вспомнил, что весь день ничего не ел, и решительно придвинул блюдо поближе к себе. Раз меня тут решили использовать, то надо хоть что-то с этого получить. К тому же мне стало интересно, где пекут лучше - в госпитале или у снабженцев. Но к сожалению, сравнительная дегустация хлебобулочных изделий сорвалась в самом начале. Смирнов, недавно вышедший от нас в самом приподнятом расположении духа, внезапно вернулся, сжимая в руке маленький Вальтер, такой же, какой был у лжеврача.

   - Юозас, - закричал он с порога, - немцы прорвались.

   - Что? Где? - Спросили мы одновременно.

   - В Зуево. Мне только что сообщил об этом Гольдас, особист из 137-го противотанкового дивизиона

   Реакция возмущенного Кончюнас была бурной. Тоже вытащив из кобуры пистолет, он выскочил на улицу, возмущенно крича. - Где этот паникер Гольдас? Как же могут быть в Зуево немцы? Ведь там пекут хлеб для всей дивизии!

   Из оружия у меня с собой был только бинокль, и я решил им воспользоваться, чтобы прояснить обстановку. Взобравшись на чердак, я осмотрел окрестности, ожидая, что вот сейчас крышу прошьет пулеметная очередь, засыпав меня щепками. Но ни выстрелов, ни взрывов пока не было, что меня немного успокоило. Раз непосредственная опасность нам пока не грозит, то мы успеем подготовиться к встрече.

   Как старший по званию, Кончюнас уже энергично приступил к организации обороны силами своих тыловиков. Все автомобили и повозки, с которыми я сюда прибыл, тут же были реквизированы. Одни использовались для связи, другие для разведки, третьи послали за помощью в ближайшие гарнизоны.

   Меня, как знатока трофейного оружия назначили инструктором по обучению стрельбы из немецких карабинов. На расположенном здесь складе было множество трофейных маузеров и даже была парочка МГ. Патронов, правда, было мало, но для короткого боя вполне хватало. После краткого курса обучения вверенный под мое начало хозвзвод принялся окапываться на окраине села. Конечно, бойцы из них были аховые. Половина взвода оружия в руках раньше не держали, а остальные, хотя и имели винтовки, но не знали толком, как ими пользоваться. Пулемет же я никому доверить не мог, и поэтому назначил себя первым номером расчета.