Броненосцы Петра Великого -ч.3 Петербург (СИ)

Жаль, нет времени даже солдат добрым словом напутствовать.

— Все, други мои. Токмо на нас надежда и осталась. За государя, веру и флаг. Вперед!!!

Неслись по запутанным галереям крепости. Меня оттеснили почти в самый хвост, беззастенчиво толкая в темноте локтями, обгоняя, и делая вид, что в темноте ничего не заметили. Лоси. Свеженькие, молодые и не контуженные. Но это ненадолго. Первые подрывы бастионов и короткие перестрелки внутри их гулких стен уравняли нас по глухоте и звону в ушах. Еще один штурм контуженых. Последний.

Больше двух километров окружности стены, 25 башен, сотни защитников на стенах. Единственный шанс давало то, что оббежать надо было только половину этой «дороги смерти», да и большая часть защитников бросилась в город. И все равно, по западной стене, с которой уже был виден разгром предместий, устроенный Петром, нас бежало чуть больше сотни. И у этой сотни практически отсутствовали боеприпасы.

Теперь, в темноте галерей, все чаще скрежетало холодное оружие, уменьшая, и без того мизерные шансы выполнить задуманное.

Протолкался вперед, злобно глянув на придержавшего меня охранника, дальше идем по иному — подрываем двери, но внутрь не идем, закатываем туда пороховые бочки и черт с ней, инфраструктурой крепости. Ворота закрываем, подъемные механизмы подрываем.

Помолчал, упершись руками в колени, и стараясь отдышаться в перерывах между рублеными фразами.

— Морпехи! Хоть одному из нас надо дойти до последних ворот и подорвать механизм. Но сотворите чудо! Дойдите все!

Мысленно добавил, что будет еще одним чудом, если не детонируют пороховые запасы бастионов. Какой у нас шанс? Один к ста? Меньше?

Над городом занималось серое утро, накрапывающее мелким дождем на шипящие угли бывших домов. Ветер почти стих, и черный столб дыма, величиной со старый город, поднимался над Ригой, клубясь и закручиваясь. Черное на сером.

Безвольно сидел, облокотившись на взорванную стену центральной башни. Один. Даже мой охранник остался в развалинах двух башен позади. Надо найти в себе силы, и вернуться, посмотреть, как ему оказали помощь. Вот только организм взял тайм-аут, добитый окончательно, последним штурмом свеев на закрытые и заваленные ворота.

Смотрел на дождь, катая в руках пару цилиндриков зарядов к Дару, решая сложную математическую проблему — как удержать двумя капральствами три бастиона, истратив, при этом, не более четырех десятков патронов. Готов был дать Нобелевскую премию за ответ. Вот только соискателям стоило поторопиться — перестрелка, в дыму старого города, накатывалась на нас, отсчитывая последние минуты передышки. Снаружи, в предместьях Риги, трубы и барабаны свеев предупреждали о новом штурме. Надо отзывать людей.

Намокшая одежда холодила, вызывая дрожь. Все зря. Рига взяла с нашего корпуса великую дань, но осталась непреклонна.

Поднялся, выглядывая из-за зубца и обдумывая, как выводить людей из-под накатывающих молотов. Увиденное за стеной, заставило забыть про усталость и рвануть к отдыхающим морпехам — за спинами подходящих к стенам противников, по улочкам горящих предместий, неслась конница, явно наша, судя по нестройной толпе, совершенно несвойственной коннице свеев.

— Встаем, православные! Подмога за воротами! Весь порох, что на головы супостату не сбросили, тяните к воротам, надо конникам нашим проход наладить!

Весы богини Энио вновь качнулись, давая нам еще один шанс, щедро оплаченный кровью корпуса. Ворота, взлетевшие на воздух, возвестили о том, что за этот шанс мы ухватились покрепче, чем за соломинку.

Сквозь неровный пролом в воротах врывались, пригибаясь, драгуны корпуса, пришедшие с армией государя. За стенами свистели и улюлюкали иррегуляры Петра, гоняя так и не построившихся свеев. Нет страшнее удара, чем разогнавшейся конницей с пиками и саблями в спину толпы пехоты. После него идет только добивание. Хотя, не стоит обнадеживаться — осаду крепости этот наскок не решит. Иррегуляры как наскочили, так и откатятся. Стоит начинать заваливать ворота.

Тем не менее, прорыв стал тем глотком воздуха, которого так не хватало морпехам. Драгуны, разбрасывая грязные брызги, пронеслись через пролом ворот, на ходу вступая в бой. Передо мной, выплеснув мелкую лужу, упал сброшенный с седла драгуна тюк. Догадываясь, что в нем, и матерясь мысленно на подобное отношение к боеприпасам, кинулся вспарывать подарочек. Надеюсь, хоть взрыватели ударные, во что ни будь мягкое завернули, иначе у меня только три секунды …

Бои в старом городе начали затихать к обеду. В смысле, ко времени обеда. Закопченные и голодные морпехи готовились отбивать очередной штурм стен из предместий, даже не вспоминая про время суток. Поставь перед ними миску дымящейся каши и миску патронов — выбор будет очевиден, и каша остынет. Боеприпасы подносили на руках от проломов, вот только расходовали мы их быстрее, чем получали. В свеев будто демоны вселились, теперь их пушки, выкаченные на прямую наводку к стенам, перемалывали камень, дерево и мешки с песком в однородное облако, поднимающаяся над двумя восточными воротами, а со спины по неприятелю вели огонь пушки Петра, бросившего свою часть армии на штурм, взявшего сгоревшие предместья но споткнувшегося на втором поясе обороны. Жуткий пирог выходит — Петр, потом свеи, потом мы, на стенах старого города, потом опять свеи, все еще сопротивляющиеся внутри Риги и далее опять мы. А между этими слоями — мечутся жители Риги, углубляя жуть, разлившуюся над самой мощной из крепостей Прибалтики.

Подгонял пушкарей, затаскивающих наши полковые пушки на стены крепости. В порыве вандализма над воротами мы взорвали и вспомогательные подъемные механизмы, чинить которые было просто некогда. Теперь теряли время, закатывая в дыму, по скользким от дождя ступеням, тяжеленные полковые дуры, возлагая на них надежду по расчистке пути для армии Петра. Снарядов к пушкам, на настоящий момент, было больше, чем мин для картечниц. Вот такой выверт войны.

Вечером отводил морпехов из старого города. На воротах, которые за этот день дважды переходили из рук в руки, располагались караулами солдаты Петра.

В последнем штурме вторых ворот — тяжело ранили Вейде, взявшего, с меня, дурацкую привычку — лезть в самую гущу свалки. Да только он, когда кончались патроны, хватался за шпагу, вместо тактического отступления. Вот и схлопотал штык в легкое. Если выживет — устрою ему грандиозный разнос, а пока буду делать из него героя сражения за Ригу. Благо, методика отработана.

Старый город, полный русских солдат, все еще огрызался. Остатки гарнизона старого города отступили к Рижскому замку, но на еще один штурм сил просто не оставалось.

Выходили из города не под развернутыми знаменами, как хотелось бы, а осторожным шагом, пригибаясь и опасливо выглядывая из-за углов. Даже закралось сомнение — кто же таки победил?

Правда, о победе говорить еще было рано. На Ригу опускалась вторая ночь, измотанные бессонными сутками свеи сопротивлялись яростно — между предместьями и старым городом разгоралась новая трескотня ружейной перестрелки, обещая непростые сутки. Скорее всего, даже не одни, а несколько.

Выводил людей за реку. Смотрел на вереницы черных, с ног до головы морпехов, вяло, оступаясь, грузящихся в понтоны и укладывающих в них раненных. Оставшиеся невостребованными понтоны, сиротливо торчащие на берегу, вызывали тихий ужас. Первое впечатление вообще было — понтонов осталось вдвое больше, чем ушло на тот берег. Посему, первым делом, ворвавшись в штаб, организованный в форте на западном берегу, потребовал отчета о потерях и остатках боеприпасов для полков и кораблей.

Вроде присел только на минутку, ожидая исполнения приказов. Вот только дальше ничего не помню.

Утром проснулся на кровати, без одежды, обмытый как покойник и замотанный бинтами как мумия. Они что? Издеваются?! Ну, зацепило меня пару раз, а один раз так очень даже зацепило. Бррр… как вспомню этого здоровенного свея, выскочившего из дыма с багинетом наперевес — так и хочу сразу калибр оружия увеличить. Раз даже смертельные ранения не останавливают героев, так пусть их хоть ударом отбрасывает. Мдя. Героев в одну сторону, стрелков в другую.