Броненосцы Петра Великого -ч.3 Петербург (СИ)

Все это время, пока шло избиение неподвижной мишени, датчане расхваливали свой флот, наперебой предлагая мне обратить внимание то на одно, то на другое. Будь на моем месте Алексей, или даже Петр — театр бы сорвал овации. Но датчане нарвались на старого театрального критика, с коронной фразой — «и не такое видали».

Пока датские линкоры оттягивали хвост своего строя от мишени, чтоб пойти на очередную циркуляцию, спустился к дежурным пушкарям в левой башне.

Постучал канонира по спине, подождал, когда он вынет из уха затычку.

— Ну, что, сдюжишь?

— Точно так, ваша светлость!

— Смотри! Два, не более!!

Поднявшись обратно в рубку, пришлось сразу хвататься за поручень. Башня рявкнула дуплетом, и потянулась долгая секунда ожидания, в конце которой обреченный торговец вспух огненным шаром попадания, а за купцом еще и водяной фонтан вырос.

Попадание вышло на диво удачным. Перфорированному линкорами старому корпусу достало одного толчка, чтоб он просто рассыпался на горящие обломки. И все то время, пока с неба падал дымящийся град, в рубке стояла тишина. А что они хотели?! По спокойной воде, да неподвижной крупной мишени, да с дистанции оптимальной стрельбы — мы еще и не такое показать можем. Будь у нас стволы не расстреляны — оба снаряда в мишень легли бы!

Поднял тост, за красивое завершение маневров. Джин мне не понравился, но рабочие инструменты политики не выбирают. Точнее выбирают, но не по своим вкусам, а согласно необходимости.

После маневров меня потащили на парад войск. Отвертеться не удалось, ибо считался участником событий, по поводу которых проводили празднества. Доказывал, что в событиях не участвовал, а болел всю дорогу. Французы подтвердить могут. Даны соглашались, но продолжали настаивать на участии. Пришлось уважить, накинув хлястик от фляжки на пуговицу.

Еще одно скучное действо, где надо полтора часа надувать щеки и держать грудь колесом. Домой хочу. Демоны с ней, с намечающейся войной. Попробую решить все несколькими хирургическими ударами. Зато попутно вопрос с Сальтхольмом решим, да и Берген мне больше Тромсе нравится. Одернул себя от такого черного оптимизма. Плохо на меня три года войны повлияли.

Часть войск датчан после торжественного марша ушли, часть выстроилась на дворцовой площади, и к народу обратился Фредерик. Уууу… выходит, еще не все…

Привычно сделал лицо, как на комсомольском собрании, и приготовился вздремнуть стоя. Праздничные речи, да еще на чужом языке — как тут не поддаться низменным инстинктам.

Встрепенулся через некоторое время от знакомого голоса старичка-дворянина, пытаясь понять, что он только что сказал, на языке, похожем на русский. На меня все смотрели выжидающе, пришлось поторапливать мой мозговой переводчик. Так что он там сказал? А, ответный дар Петру, ну тогда ладно, надеюсь, донесу.

Вышел перед подиумом, богато декорированным и с королевским стульчиком во главе, поклонился, как положено, и принял свиток. А подарок то где?

Старичок знакомо посверкал глазами, и огорошил подарком. Даны отдают нам северную Норвегию до Тромсе в залог дружбы и так далее. Наверное, с минуту не мог найти слов. Нельзя же так сразу! Хоть намекнули бы! Собрался с мыслями для ответной речи, разворачивая перед глазами картину «Васюки». Все у нас будет хорошо господа. И дай нам Высший разум быть действительно добрыми соседями. В конце концов, у нас ведь много общего! Общее море, общее желание жить, а теперь еще и общие границы. С соседями ведь не только можно ссориться, или не замечать их. С ними можно сходить вместе в поход, посидеть на кухне, под маринованные грибочки и соответствующие стопочки, стрельнуть в долг трешку до получки. Разные бывают соседи. И во мне еще не умер оптимизм.