Реваншист. Часть вторая (СИ)

Я кивнул.

- Тогда прошу.

Я взял портфель и вышел в пустую приемную. Минут через пять в нее заглянула официантка с подносом. Помимо чая, на нем красовалась тарелка с бутербродами и вазочка с конфетами. Я с удовольствием перекусил. Бутерброды с ветчиной и вареной колбаской оказались на редкость вкусными, конфеты - само собой. Да и чай наверняка цейлонский. В ЦК не бедствует. Это в стране положение с продовольствием аховое. Даже в Москве проблемы. И в Минске...

Совещались у Долгих долго. Официантка успела забрать использованную посуду, а я - вволю полюбоваться на Старую площадь из окна. Наконец, дверь в кабинет отворилась, в приемную выглянул Концевой. Выглядел он слегка встрепанным.

- Сергей Александрович, прошу!

В кабинете я понял, что друзья пришли к единому мнению. Уж больно целеустремленными выглядели их лица.

- Хочу спросить - сказал генерал, едва я сел. - Вы знаете, как этого можно избежать?

Он постучал указательным пальцем по папке.

- Нет, - отбоярился я. - В своем времени я не входил во власть. Как работает она в СССР, знаю понаслышке.

- Не лукавьте! - покачал головой Концевой. - Не поверю, что вы об этом не думали. Иначе этого, - он вновь постучал по папке, - мы бы не увидели. Вы человек мыслящий, с широким кругозором. По тексту чувствуется.

- Вам интересны рассуждения дилетанта?

- Говорите! - поощрил меня генерал.

- Тогда позвольте!

Я взял папку, открыл текст на нужной странице и подчеркнул ногтем одно слово. После чего протянул листок Концевому.

- ГКЧП? - удивился он. - У вас же он провалился.

- Разумеется, - кивнул я. - Во-первых, замутили его поздно - страна ушла в разнос. Во-вторых, переворот возглавили алкоголики-комсомольцы. Объявили путч и напились. Действовали они вяло и нерешительно. В-третьих, ни в коем разе нельзя было привлекать армию. У нее другие функции. Зачем, спрашивается, вводить в город танки? Народ пугать? Ну, напугали... После того, как танки задавили троих, Москва восстала. Люди кинулись возводить баррикады. Ведь есть дивизия имени Дзержинского и другие части внутренних войск, которые обучены бороться с массовыми беспорядками. Хватит за глаза.

Концевой посмотрел на Долгих.

- МВД, - пробормотал тот.

- Вы сказали про опоздание, - сказал генерал. - Оптимальные сроки для переворота, на ваш взгляд?

- До 1 октября 1988 года.

- Почему?

- В этот день Горбачева изберут Председателем Президиума Верховного Совета. Он официально займет высший пост в государстве. И его отстранение станет незаконным. А вот сейчас он всего лишь руководитель КПСС. Если партию распустить...

- Но-но! - встрепенулся Долгих.

- Погоди, Владимир! - вмешался Концевой. - Продолжайте, Сергей!

- Если нет партии, то нет и Горбачева. Он станет никем - как внутри страны, так и за рубежом. Реальная власть перейдет в руки Верховного Совета и правительства. Или вы думаете, что коммунисты горой встанут за любимого вождя? - я усмехнулся. - В моем времени даже не рыпнулись. Закрыли кабинеты и отдали ключи. Нынешняя КПСС - это не та партия, которая выиграла войну. Паразитическая прослойка, ненавидимая народом.

Долгих засопел.

- Пусть так, - кивнул Концевой. - Хорошо, взяли власть. А что дальше? В стране голодно, не хватает самых необходимых товаров. И это положение ухудшается. В чем обвинят новое руководство. Начнутся бунты. Что делать?

- У нас есть оружие.

- Предлагаете подавлять бунты силой?

- Нет. Есть тысячи танков, самолетов и вертолетов, которые нам не нужны. Ближайшие тридцать лет нам не с кем воевать. В моем времени это оружие порежут на металлолом. А ведь оно стоит денег! И немаленьких. Оружие нужно продать - с дисконтом и на льготных условиях. Можно по бартеру, меняя на продовольствие или на товары массового спроса. Купят. В мире полно стран, которым требуются танки и самолеты. И нужные нам товары у этих стран тоже есть. В Аргентине - зерно и мясо. Индия и Пакистан производят отличный текстиль. В странах Африки добывают алмазы. Вариантов множество. Просто ими не занимались. Оружие мы поставляли дружественным режимам практически даром. После этого нас посылали далеко. Хватит! Оружие - это товар, востребованный и дорогостоящий. Пусть покупают! На пару лет хватит. К тому времени оживится сельское хозяйство. Стоит убрать от колхозов партию, разрешить им хозяйствовать самостоятельно, вернуть истинный смысл паев... Говорить я могу долго.

- А вы напишите! - предложил Концевой. - У вас это хорошо получается.

- Нужна машинка.

- В приемной, - сказал Долгих. - Бумага там же.

- Один экземпляр! - напомнил генерал.

И я написал. Просидел в приемной несколько часов. Периодически из кабинета выглядывал Концевой, забирал готовые листы и уходил. Дважды официантка приносила нам чай и бутерброды. Перед ее появлением я бросал писать, закрывал машинку чехлом и прикидывался посетителем. На этом настоял генерал. Кабинеты партийных функционеров не прослушиваются, это категорически запрещено. А вот официантку могли завербовать. Зачем ей знать лишнее?

Я настолько разошелся, что по собственной инициативе сочинил обращение ГКЧП к советскому народу. Концевой, прочитав, одобрительно хмыкнул, а Долгих поморщился. Ну, так я там КПСС приложил. А Владимир Иванович - секретарь ЦК.

- Спасибо! - сказал Концевой, хлопнув ладонью по моей писанине. - Вопросов у нас больше нет. Поезжайте домой. С билетом помочь?

- У меня есть, - сказал я. - На "единичку".

- Тогда до встречи!

- То есть? - насторожился я.

- Вы ведь не откажетесь помочь?

- Не откажусь, - подтвердил я. Куда мне из лодки? Того, что я тут сочинил, на лет 15 хватит. Строгого режима. Причем, это в лучшем случае. Если узнают Горбачев и его клика... Это на словах они демократы. А так прихлопнут и не поморщатся. Те еще господа-товарищи.

- Еще раз спасибо.

Мы обменялись рукопожатиями и расстались. Время не поджимало, и до отхода поезда я успел купить гостинцы жене и детям. Дома, конечно, все есть, но приехать с пустыми руками... Не поймут. Если у вас есть дети, то знаете.

23.

1986 год завершился спокойно. Все шло, как в моем времени. Народ толпился в очередях за водкой и колбасой, Горбачей с Раисой Максимовной ездили по стране и за границу. Трындели про перестройку, гласность и плюрализм. Гладкие, сытые, разодетые, они лучились от довольства. Тот факт, что каком-либо Мурманске мясо людям продавали по талонам раз в месяц, их не волновал. А вот строительство дачи в Форосе - да. Этот дворец обойдется стране в миллиард долларов. Ну, так для демократов строят. Это вам не прежние генсеки, которых устраивала дача в Ливадии.

Москва меня не беспокоила. В первое время я чуть ли не каждый день ждал звонка, но его все не было. Наконец мне это надоело, и я махнул рукой. Концевой с Долгих могли передумать и отказаться о замысла, оценив его сложность. В конце концов, мне ничего не обещали. Ну, и ладно. Переживем.

Осенью в газетах промелькнуло сообщение: Долгих освобожден от должности секретаря ЦК в связи с переходом на другую работу. На какую, стало известно вскоре. Владимира Ивановича избрали первым заместителем председателя Президиума Верховного Совета СССР. Его предшественника, Кузнецова, наконец-то выправили на пенсию. Ну, так за 80 человеку, наработался. Трижды исполнял обязанности председателя Президиума - после смерти Брежнева, Андропова и Черненко. В пору в книгу Гиннеса вносить. Когда в 1985 году партийная клика делила власть, должность председателя Президиума отошла к Андрею Андреевичу Громыко. "Мистеру "нет", как звали его за рубежом, сейчас 77. Жить ему осталось чуть более двух лет. На его фоне 62-летний Долгих кажется юношей. Понятно, что все работа ляжет на плечи Владимира Ивановича, и он этим воспользуется. В том времени, насколько я помнил, первым заместителем Громыко стал Демичев. Тоже секретарь ЦК по промышленности и кандидат в члены Политбюро. На какие пружины нажал Владимир Иванович, чтобы изменить расклад, я не представлял, но ход оценил. Верховный Совет по Конституции - высший орган власти в стране. Издает указы, имеющие силу закона, может объявить войну или ввести военное положение. Это сейчас всем заправляет КПСС, а ее генсек уже нацелился на кресло председателя Президиума. Думает, как Громыко сковырнуть. Долгих он считает не опасным. Пусть и дальше так и думает.