Еще один попаданец

Дальше наступила темнота... Очнулся я от запаха нашатыря, лежа на кушетке в той же комнате где мне делали перевязку... Рядом стояла Лена и держала у моего носа ватку с нашатырем. Увидев что я открыл глаза, она ее убрала. А я постарался сесть. В настенном зеркале висящем в углу на противоположенной стене, увидел себя. Бледного, раздетого до пояса с чистой, белой повязкой на голове.

- Ну я же говорила , что жить будет. А вы молодец, даже матом не ругались. А то, наши неженки так и норовят соленое слово вставить. Как себя чувствуете? Голова не кружится? Может еще полежите? - послышался голос Кати. Повернувшись на голос, я увидел ее сидящей за письменном столом и что- то пишущей на бумаги.

- Нормально, голова вроде бы не кружится, так слабость - ответил я.

- Это от потери крови, так что вы - везунчик. - я тут вам приготовила историю болезни и справку для представления в вашу поликлинику, думаю с недельку вам нужно полежать дома, отдохнуть. И обязательно хорошо кушать. Может быть, Вас, положить здесь, если начмед разрешит...

- Да нет, я лучше у себя - в железнодорожной.

- Ну как хотите. Вот берите - подавая несколько листов со штампом в левом углу и с непонятными записями - отдадите врачу, что будет вас лечить, пока посидите тут. А мы с Натальей Ивановной немного поговорим в ординаторской. Как отдохнете поднимайтесь к нам, или подождите на улице.

...Сказав это, они с Наташей вышли в коридор. С Леной, мы остались одни. Я видел что она не находит себе места и старался на нее не смотреть. Лена стояла ко мне спиной и смотрела в окно. Видно было, что она хочет меня о чем - то спросить, но не решалась. Она мучилась тем , что я был видимо погож на его возлюбленного и находясь в перевязочной только усиливал ее боль разлуки с любимым. Оставаться в перевязочной больше не хотел, о чем то говорить тоже. Успокаивать не имел права. Молчание в комнате становилось тягостным . Встав с топчана и подойдя к стулу стал одеваться. Голова болела и кружилась, но ничего не говоря , я одевался. Застегнув последние пуговицы на рубашке, сказал - "Спасибо! До свидания!". Выйдя из комнаты и пройдя по коридору оказался на улице. Подниматься на второй этаж не стал. Зачем мешать двум женщинам обсуждать насущные проблемы, как закончат говорильню , так и выйдут на улицу. Конечно можно было бы их послушать, получить информацию, но во первых может быть просто дверь закрыта, а слушать в замочную скважину - не мое. Я уж лучше на улице среди парней. Может что еще узнаю о Седове. Кстати надо посмотреть историю болезни, выписанной Катей, на ней должна быть сегодняшняя дата. Так оно и оказалось. В левом верхнем углу красовался синий штамп в котором стояла дата 1 ИЮНЯ 1941г. Мысли вихрем неслись в моей голове :

- билет на поезд - на завтра (2 июня) - у меня есть сутки на то чтобы привести дела Гречишкина в норму - уволиться с работы, отметиться в жд. поликлиники, вжиться хоть еще на сутки в обстановку здесь, уточнить что где находится в городе,

- квитанция в багажное отделение на 2 места сданных Седовым - нужно получить, так как если не получу, через месяц о них будет сообщено в милицию. И может начаться расследование и поиск владельца,

- надо забрать чемодан и пакет с вещами из схрона, перенести к себе домой. Кстати нужно еще его найти - конечно можно было бы и не появляться, там на Комсомольской, но все равно меня туда тянуло - спать еще сутки у реки или в схроне нельзя - не хватало еще простыть и засветиться...

На улице во всю светило солнце, пели птицы, где то невдалеке за аллеей шел строй и пел песню. Больных на лавочке уже не было. Дневальный скучал, сидя на стуле у входа. Выйдя на улице и присев на лавочку в курилке, где тенек спасал от дневной жары, стал наслаждаться спокойствием и тишиной. К курилке с папиросой в руке подошел дневальный. Видно было что ему скучно.

- Что досталось тебе? - спросил он, показывая на повязку.

- Есть немного. А где остальные? - ответил я.

- Обедать пошли. Сейчас покурю и тоже пойду. У нас здесь с этим порядок.

Напоминание о обеде чуть не вызвал у меня спазмы в животе от голода. Все-таки за ночь и половину дня я съел лишь колечко колбасы и несколько кусочков хлеба, что было явно мало, особенно с учетом потери крови. Спасло меня, появление из санчасти Наташи. Позвав за собой, она задумчиво пошла по тропинке к калитке на выход..

Я пошел вслед за ней. Выйдя на улицу и идя радом с Наташей, задумался как вести себя с детьми. Пока меня не раскрыли, но дети ... Из раздумья меня вывела вывеска магазина, мимо которого мы проходили. Пора вживаться в цены, да и вообще посмотреть чем торгуют в таких магазинах. В мое время в гарнизонных магазинах в принципе было все что нужно - от иголок до мебели. Руководство "Военторга" было на высоте, завозили в такие магазины все необходимое, перечень и качество товара было приемлемым. Они были аналогами современных мне супермаркетов, только вывеску поменять и выбора товара сделать побольше.

- Давай, зайдем что - нибудь купим к обеду. - предложил я. Наташа согласилась. Поднявшись по ступенькам и зайдя в помещение магазина, я попал в царство советской торговли. На полках стояли разнокалиберные стеклянные банки с тушенкой, щами, консервированными овощами. Металлические банки с рыбными консервами и тушенкой. На лотках лежал черный и белый хлеб, свежий запах которого стоял на весь магазин (тот кто был маленьким в советское время меня поймет)... На прилавке за стеклом хранились коляски и палки колбасы. Шоколад в плитках и кусками, конфеты и мармелад в коробках и на развес, яблоки, овощи. Отдельно у входа стояли ящики с мылом, гвоздями, каким- то скобяным товаром. Лежали штыковые и совковые лопаты, топоры, молотки, двуручные пилы. Да много чего там было. Все это лежало и стояло строго разделенное по порядку, установленном правительницами данного царства. Их присутствовало целых 3. Все крупные, крепкие, с полными лицами, обслуживавших насколько покупателей...

Наташа поздоровавшись со всем и подойдя к прилавку попросила дать колечко полукопченной "Украинской" колбасы, черного хлеба, несколько копченых селедок. Получив все заказанное достала кошелек из сумки для расчета. Но я решил заплатить за все сам. Видимо Петра, здесь знали и когда я сказал что заплачу сам, никто этому не удивился. В глазах продавщицы по- моему проскользнуло уважение. И только Наташа, несколько опешила. Попросив дать еще полкило шоколадных конфет и коробку мармелада. Достал из кармана брюк портмоне. Услышав сумму покупки - про себя удивился ценам. По тем деньгам что у меня набралось можно было купить еще немало чего... Забрав покупки мы пошли к Наташе домой. Точнее пропустив ее немного вперед и идя следом по дороге между ДОСами. Я наслаждался разноцветьем клумб и придворовых участков. Деревянные одноэтажные, восьмиквартирные дома просто утопали в цветах и зелени садов. В мое время этого уже не было. Наверное все это зависело от хозяек квартир, которые много внимания уделяли своему дому. Телевизоров и тусовок в это время нет. Хотя каждую неделю в клубах воинских частей, для личного состава и их семей проводятся вечера отдыха с танцами, концерты самодеятельности, совместные встречи праздников, практикуются выезды на природу, встречи с писателями и т.д. Начальниками клубов и комиссарами делалось многое для сплочения коллектива. В том числе приглашаются семьи командного состава на боевые стрельбы и многое чего другое...

Иногда я ловил на себе внимательные взгляды Наташи. Что в них было больше - удивления или подозрения я не знаю. Возможно я в магазине сделал что то неправильно или как то выходящее из обычного поведения Гречишкина. Взгляды Наташи я стал фиксировать именно после расчета в магазине и выхода на улицу. Но я решил, что это даже не плохо. Во первых - Гречишкин поменял одежду, что само по себе уже событие. Насколько помню даже покупка новой рубашки событие не маловажное. А тут молодой парень сменил почти все и даже завел портмоне. Во вторых у него стали появляться ранее не виденное поведение - тут все можно сменить на смену имиджа и взросление.