Взгляд василиска

"Разве что, в окно", – судя по всему, "Бюро услуг" прокололось по-крупному. Они обязаны были проверить прошлое Зои самым решительным образом, но они этого не сделали. Почему?

"Сукины дети!" – но мысль эта прошла по самому краю сознания и исчезла в колодце памяти. До лучших времен.

– Что ты? – спросил "красавец", удивленно поднимая брови. – Ты что же думала, от нас так просто убежать?

– Простите?! – наконец, "ожил" Илья и встал со стула, опершись на его спинку рукой. Поза его должна была успокоить "гостей". Опасные люди так не говорят и так не встают. И стоят, оказавшись на ногах, не так. – Кто вы такие?! Что здесь происходит?! Я вызову полицию!

– Ты сядешь и заткнешься, – не хорошо улыбнулся "красавец", переводя взгляд своих карих чуть на выкате глаз на Караваева. – А не то, я отрежу тебе яйца.

"Нет, – окончательно убедился Илья, уловив улыбки на губах "гостей". – Не профессионалы, бандиты".

– Что? – голос его, разумеется, сорвался, и Караваев дал петуха.

Стоявший за его спиной бандит, даже не пытаясь сдержаться, громко захохотал.

– Я… – повторила между тем Зоя, но фразу не закончила. Судя по всему, ей просто нечего было сказать.

– Обоссалась сука? – довольно улыбнулся "красавец". – И правильно. Променять Князя на это чмо? На что, интересно, ты надеялась?

– Кто вы такие? – "выпадать в осадок" было еще рано. Нормальный мужик, а он, Караваев, был именно что нормальным мужиком, должен был еще немного "похорохориться". – Зоя, что здесь происходит? Кто эти люди?

– Молчи, мудак, – сказал тот, что стоял справа у двери, ведущей в спальню. – Тебе же сказано, молчать! Мы с тобой потом разберемся.

– Он здесь ни при чем! – это была первая осмысленная фраза, которую смогла произнести Зоя.

"Молодец, девочка", – отметил Илья, старательно тараща глаза и "в растерянности", крутя головой. Жалел он только о том, что никак не может вспотеть. Запах пота ему бы сейчас совсем не помешал.

– Оставь его, Поль! – между тем сказала Зоя. – Он все равно ничего не знает…

– Зато теперь узнает, – снова улыбнулся "красавец" и, повернувшись к Илье, заговорщитски ему подмигнул. – Хороша телка, приятель?

– Я… – теперь нечего сказать было ему. – Я…

– Ты, – согласно кивнул Поль. – Ты посмел трахать женщину Князя, приятель, а Князь, знаешь ли, это такой человек, что на него даже посмотреть косо, и то может плохо кончиться… Но тебе хоть понравилось? Ну!

– Что? – промямлил Илья, наконец, покрываясь потом.

– Трахать тебе ее понравилось? – все тем же любезным тоном спросил "красавчик". – Ты не молчи, друг! Я же у тебя, считай, совета спрашиваю. В какой позе порекомендуешь ее отодрать?

– Замолчи, мразь! – крикнула Зоя.

И Караваев тоже что-то такое из себя выдавил, но, видимо, это их выступление доставило "красавцу" одно лишь неподдельное наслаждение.

– Как скажешь, милая, – усмехнулся он, буквально лучась довольством. – Но только ты, плохо понимаешь свое положение, сладкая. Ты ведь не меня обидела, или еще кого. Ты Князю в душу плюнула. А он таких вещей не прощает. Поэтому он тебя мне отдал. И вот – ночь-то впереди длинная, Зоя – мы с ребятами получим полную сатисфакцию за все наши труды. Ищи тебя, понимаешь, по все Европе мотайся… Ну, да бог с тобой. Ты нам пососешь, вот и плата. А господин Караваев посмотрит, ему, наверное, интересно будет посмотреть, сколько ты выдержишь, нас ведь пятеро, учти.

"В квартире четверо, значит, пятый на улице".

– А потом я его убью, – с "приятной" улыбкой на чувственных, несколько даже женственных губах сообщил "красавчик" Поль. – Он ведь тоже Князя оскорбил, и то, как ты будешь обслуживать негров на африканских рудниках, он уже не увидит.

"Любят господа бандиты драмы… Теперь понятно, какой сволочью были все эти рыцари Марки…" [21]

– Я… – снова, каким-то хриплым, "больным" голосом повторил Илья, проверяя реакцию бандитов, но на него уже никто внимания не обращал.

"Любители… "

– Ну, что, Зоинька, – холодным деловитым голосом сказал Поль, явно работая на публику. – Чего резину тянуть! Давай, раздевайся!

– Мерзавец! – выплюнула Зоя.

– А ты думала! – рассмеялся Поль. – А ну, быстро! – тон его опять изменился, но теперь в нем действительно звучали похоть и жестокость. – Снимай трусы, сука! И поворачивайся задом, а то хуже будет!

"Пора", – Илья в это мгновение явно выпал из поля зрения всех четверых, поэтому никто и не заметил, как он плавно сместился в пространстве, сразу оказавшись рядом с бандитом, сторожившим дверь в спальню, и ударом щепотью в кадык отправил его к праотцам. Впрочем, плавно не значит медленно. Все это – движение в сторону, удар, поворот с одновременным перехватом руки уже умершего, но все еще не упавшего человека – произошло стремительно и практически незаметно для окружающих, оказавшихся всецело захваченными больным любопытством подонков, оказавшихся участниками группового изнасилования. Поэтому и второй бандит, тот, что стоял у окна, умер, так и не узнав, что же с ним случилось. А случилась с ним одна очень простая и крайне неприятная для него вещь. В перехваченной Ильей руке первого бандита был зажат Глок с глушителем, вот девятимиллиметровая пуля из этого самого пистолета и разнесла блондинистому гавнюку череп. Только и всего.

Вот теперь его, наконец, увидели, но тот, что сторожил дверь в коридор, оказался на редкость неловким сукиным сыном, а увлекшийся своей "сексуальной игрой" красавчик Поль был сейчас безоружен. Ему еще надо было потратить время на то, чтобы сообразить, что – черт возьми – здесь происходит, и адекватно отреагировать на изменившиеся обстоятельства жизни. В результате, не успевали оба. Выстрелив в первый раз, Илья сразу же выдернул пистолет из мертвых пальцев, снова развернулся, одновременно уходя с линии огня, которая, на самом деле, так и не возникла, и выстрелил снова. Остальное было уже относительно простым делом. Он успел к Полю раньше, чем тот выхватил из-за спины спрятанное под пиджаком оружие и одним ударом в лоб отправил его в объятия морфея. Все было кончено раньше, чем Зоя успела хоть что-нибудь понять.

– Найди веревку, – жестко приказал он, чтобы вывести ее из ступора. – Или шнур, провод… Что-нибудь. Быстро!

Зоя вздрогнула, глянула на него ошеломленно и опрометью выскочила из комнаты. На самом деле, никакая веревка Караваеву была не нужна. Четыре брючных ремня в опытных руках вполне могли заменить ручные и ножные кандалы. Поэтому, когда через пять минут она вернулась, неся в руках шнур от штор в спальне и какую-то жалкую веревочку из тех, которыми перевязывают пакеты, все было уже кончено. Поль лежал, связанный по рукам и ногам, и с кляпом во рту, а трупы его быков были обысканы и освобождены от документов, оружия и денег, а сам Илья выровнял, наконец, сбитое "акробатикой" дыхание и перетерпел приступ боли в боку.

– Вот, – сказала Зоя, входя в гостиную и показывая Илье свои находки.

– Спасибо, – кивнул Илья. – А теперь выпей коньяка, отдышись, и иди к Веронике. Сюда не заходи и вообще из детской ни ногой! Это приказ. Ты меня поняла?

– Да, – как-то совершенно по-детски кивнула Зоя.

– Молодец, – похвалил ее Илья, понимая, что пережитый всего пару минут назад ужас так просто ее не оставит. Он еще вернется, и сейчас важно было сделать так, чтобы его возвращение не оказалось для Зои фатальным.

Он быстро подошел к столу, налил в первый попавшийся под руку бокал коньяк почти до краев, и кивнул на него женщине:

– Пей! И без разговоров!

Она и не спорила. По-видимому, его тон и властная манера говорить, с которой Зоя еще не сталкивалась, подействовали на нее самым положительным образом. Она не стала ни о чем спрашивать, и на трупы не таращилась – "Приходилось видеть?" – а молча подошла к столу, взяла бокал и молча выпила его залпом. Потом постояла секунду, опираясь на столешницу и мотая головой, как будто пыталась вытрясти из волос, набившийся туда сор, и, едва только немного пришла в себя, сразу же схватила оставленную Ильей пачку "Ахтамара". Но руки ее не слушались, и Зое пришлось потрудиться, чтобы вытряхнуть сигарету – Илья не вмешивался – но с этим она, в конце концов, справилась, но только для того, чтобы вдруг застыть с зажатой в ощутимо дрожащих пальцах сигаретой, словно не знала теперь, что делать дальше.