Восточная война

  Так упоительно вещал Пальмерстон, рисуя своему тайному нанимателю красочную картину скорой гибели русского государства. Нужно только как следует подготовиться и провести работу над ошибками. И тогда фортуна обязательно улыбнется Британии, она одержит свою победу в Большой игре и во всем мире будет только одна империя, британская.

  Сэр Томас со вниманием слушал речь высокого лорда. Во-первых, Пальмерстон говорил вполне разумные вещи, с которыми было трудно поспорить. Во-вторых, он слышал именно то, что в глубине души и хотел услышать. Блеск несметных богатств русских земель, вот уже двести лет, подобно мощному магниту неудержимо притягивал к себе внимание английских купцов. Гость премьер-министра не был исключением и ради обладания ими, был готов вновь войти в такое рискованное предприятие как война.

  Встреча премьера и финансиста завершилась на позитивной ноте для обеих сторон. Каждый остался доволен ею и стал терпеливо ждать дальнейшего развития событий, а они не заставили себя ждать.

  Через три дня господин премьер-министр получил в парламенте вотум недоверия и к великому огорчению королевы подал в отставку. Его сменил граф Эдуард Дерби, по поручению которого, через месяц, в Стокгольме начались англо-русские мирные переговоры, завершившиеся подписанием мирного договора. Неподавленное восстание в Индии и присутствие по ту сторону гор русских войск заставляло Британию искать мира.

  Стремительный бросок на юг русских войск и молниеносный разгром Кокандского ханства наводил англичан на самые скорбные размышления. Завороженные столь успешными действиями армии генерала Перовского, они панически боялись возможности продолжения похода русских войск на юг. Ведь в нынешних условиях ничто не мешало наследнику Суворова направить свои победоносные соединения сначала на Кабул, а затем, миновав отроги Гиндукуша вторгнуться в северо-западные земли британской колонии. Ступи нога русского солдата на индийскую землю, и восстание сипаев обрело бы новую силу. Получив такую мощную поддержку, огонь мятежа полностью охватил бы всю Индию и тогда бы королева Виктория, несомненно, утратила главное украшение своей империи.

  Из двух зол всегда стараются выбирать меньшую и потому скрепя сердцем, Лондон проглотил постоянное присутствие русского флота на Босфоре и присоединение Молдавии к России. Не имея возможность выступать от имени Турции, британцы всеми силами добивались согласие Николая на демилитаризацию Аландских островов ранее захваченных союзниками. Этот факт мог хоть как-то оправдать перед английскими обывателями дорогостоящие походы королевского флота на Балтику. Конечно, русский император мог отвергнуть эти требования британцев, но при всех своих успехах России так же нуждалась в скором мире. Поэтому государь был вынужден кинуть британскому бульдогу эту кость. Кроме этого, Петербург не выказал своего не согласия по поводу возможного захвата англичанами одного из турецких островов Эгейского моря. Жертвуя чужими землями, царь надеялся покрепче привязать к себе Турцию в качестве гаранта её целостности и основательно поссорить своих недавних врагов. Так в марте 1856 года, Восточная война стала достоянием истории.

Глава VI. Возвращение на круги своя.

      И снова была зима, но на этот раз почти конец февраля, и вновь фельдъегерский возок резво мчал князя Ардатова по заснеженным дорогам империи в северную Пальмиру. Там его уже с большим нетерпением ждало множество различных людей. Ждал государь Николай Павлович. Ждал  чопорный столичный бомонд, для салонного обсуждения которого, известие об успехах Михаила Павловича в Стамбуле стало темой номер один. Ждал императорский двор, состоявший из многочисленных тайных недоброжелателей и изменчивых друзей князя, могущих с одинаковой ловкостью пропеть тебе восхищенный дифирамб или коварно подставить ногу. Ждала императрица Шарлота.

  Когда стало известно о ранении князя Ардатова в сражении у стен Стамбула, государыне сделалось дурно и только огромное самообладание не позволило ей упасть в обморок на глазах придворной свиты. Крепко вцепившись в подлокотники своего кресла, с окаменевшим от горя  лицом она слушала фрейлину, читавшую ей послание от императора. Однако когда стало известно, что от верной гибели Михаила Павловича спас святой образок, подаренный князю при прощании, радостная улыбка долгое время не сходила с её лица.  

- Это Бог, спас Мишеля! – торжественно говорила она по несколько раз за день, увлеченно обсуждая эту драматическую новость, с фрейлинами своей свиты или с гостями двора.

- Провидение моими руками отвратило смерть от этого благородного человека, столь много сделавшего на блага Отечества – убежденно заявляла императрица своим придворным и те, послушно кивали головами, не смея с ней спорить. Все знали какую слабость питала госпожа Лала-Рук к князю Ардатову.

  Государь к этому времени уже вернулся в столицу и она, ещё год назад холодно отзывавшаяся о деяниях своего монарха, теперь как один человек величала его не иначе как победителем «трех императоров». В их число, петербургские патриоты вносили всех правителей Европы, кто хоть прямо или косвенно участвовал в антирусской коалиции. Как правило, начинали они турецким султаном и заканчивая королевой Викторией. Правительницу Альбиона петербуржцы откровенно не любили, помня давний отказ молодой принцессы выйти замуж за цесаревича Александра.

  Стремительный вояж Николая Павловича по берегам Днепра и Черного моря завершился  посещением императором героического Севастополя, к гарнизону которого он давно обещал приехать в посылаемых Нахимову письмах.

  В тот момент в крепости уже не было никого из главных организаторов обороны, благодаря труду и отваги которых удалось её отстоять от вражеских полчищ. Адмирал Нахимов закончил свои счеты с жизнью у стен Царьграда, Генерал Тотлебен проходил лечение в Симферополе, а князь Ардатов продолжал нести свою нелегкую вахту на Босфоре. Мир с французами еще не был подписан, и потому нельзя было полностью исключить возможности новых попыток атак неприятельского флота на проливы, как со стороны Босфора, так и со стороны Дарданелл.

  Поэтому, всем торжеством по поводу визита императора заправлял фельдмаршал Горчаков и князь Васильчиков, назначенный на пост командующего войсками севастопольского гарнизона. Командующий Крымской армии намеривались почтить приезд императора в Бахчисарай торжественным парадом, но Николай категорически запретил Горчакову делать это. Прибыв в штаб армии, он только тепло поздоровался с офицерами штаба, поблагодарил солдат почетного караула за хорошую службу, и едва дождавшись смены лошадей, отбыл в Севастополь.

  Неожиданное появление государя в осажденной крепости вызвало небывалый всплеск радости и энтузиазма в рядах её защитников. Солдаты и матросы, казаки и драгуны, мастеровые и крестьяне, все высыпали на улицы северной части города, чтобы хоть одним глазком посмотреть на самого государя императора. Этому не мог помешать ни дующий с моря холодный ветер, ни моросящий дождь, нудно сеющий с небес в течение всего время пребывания царя в городе.

  Медленно и неторопливо въезжал Николай Павлович в город, овеянный неувядаемой боевой славой. Утомленный, но очень довольный, император приветливо махал рукой высыпавшей навстречу ему толпе севастопольцев, и в ответ неслись радостные крики приветствия.

  Вопреки всем настоятельным просьбам и рекомендациям князя Горчакова поберечь себя, Николай все же посетил южную часть крепости, желая своими глазами, увидел те героические бастионы, о стойкость которых разбились лучшие армии Европы. С большим волнением смотрел он в подзорную трубу с разбитых городских окраин на передовую линию русских укреплений, за которыми отчетливо виднелись позиции врага. Императору очень хотелось побывать на Малаховом кургане, или каком-либо другом участке обороны, но Горчаков встал грудью.

- Государь, вы можете хоть сейчас отправить меня в отставку, но пока я командующей армии, и я не позволю вам попусту рисковать своей жизнью. Она слишком дорога для России! – пафосно воскликнул фельдмаршал, и царь был вынужден согласиться с ним. Несмотря на всю опасность своего положения, противник не намеривался просто так прохлаждаться под Севастополем. Даже оказавшись один на один с русским медведем, маршал Пелесье не оставлял энергичных попыток изменить ситуацию  в свою пользу.