Стальное зеркало

— Что вы еще можете доложить? Каковы причины?

— Неизвестны. Лица, сопровождавшие Хейлза, за исключением женщин, были привлечены им на эту ночь в обмен на долговые расписки. Он предполагал возможность ссоры или столкновения. Больше те, кто ушел, ничего не знали.

— Где сейчас господин Хейлз?

— Вчера днем с одним сопровождающим покинул особняк Его Светлости и до утра находился у себя дома.

— Вы можете еще что-то сообщить? Выводы, предположения, догадки?

— Граф Босуэлл провел последние несколько недель в Арморике, набирая людей именем королевы-регентши. Он вернулся в город позавчера и тут же был атакован. Вполне возможно, что это связано с событиями в Каледонии. Его Светлость герцог Беневентский был в гостях у вашего кузена и мог оказаться на месте происшествия случайно, по дороге домой.

— Благодарю вас, д'Анже. Как только узнаете что-либо еще, я жду вас с докладом, — кивает король. Начальник тайной службы не подойдет с вопросами ни к кузену, ни к посланнику из Ромы, ни к посланнику из Каледонии. Поостережется. Будет рыть вокруг — может быть, что-то и нароет. А, может быть, нет.

Когда за д'Анже закрывается дверь, король поворачивается к коннетаблю.

— Ну что, у тебя и для этого есть разумное объяснение?

— И даже не одно, — улыбается Пьер. — Например, на Хейлза напали его личные враги. У него этих врагов… из одних ревнивых мужей можно армию собрать, да под Марсель отправить. А Корво просто возвращался из гостей. Или на Хейлза напали альбийцы, чтоб не набирал людей. А Корво просто возвращался из гостей. Или на Хейлза напали его каледонские враги, а Корво…

— Просто летел мимо на попутной тучке! В четверти часа от дворца вышла резня, а мой буквалист-кузен молчит как статуя в парке! Кто-то переодел своих людей в его цвета… да из-за одного этого должен бы стоять клекот до небес…

Если это и правда были не его люди.

— Ну, может, он и клекочет там у себя. Он уже третью неделю невесть чем занимается — купцов орлеанских ловит и потрошит за гнилое зерно для фуража. Самолично, маршал! — возводит глаза к потолку Пьер. — Но перед вами-то он клекотать не станет? — резонно продолжает коннетабль. И впрямь не станет, не пожалуется и не потребует справедливости. Зачем ему чужая, он свою восстановит.

— Я хотел бы знать, что они все трое возомнили о себе…

— Ваше Величество… расследованием деяний дворян их положения занимается либо парламент, либо король.

— Ты предлагаешь мне заняться?

— Именно, Ваше Величество. Вы имеете право потребовать от всех троих ответа.

Имею. И потребую. И да поможет им всем Господь.

Чем-то нынешнее сборище напоминает военный совет. Отсутствует посланник Толедо, присутствует посланник Каледонии, чем не замена? Тем более, что если выбирать между де Кантабриа и Хейлзом, то Хейлз не в пример приятнее. Живой человек, глаз на нем отдыхает. Только трое приглашенных стоят, а не сидят, потому что это не совет, а разбирательство по делу о стычке. Пустому совершенно делу. Потому что будь оно не пустым, мы бы уже все знали — или не знали совершенно ничего. Мой подчиненный, глаза бы на него не глядели, только воюет громко. И скандалит. И дворцовые интриги плетет. А серьезные вещи он делает тихо. Не с шумом на всю Королевскую…

— Не желаете ли вы, господа, объясниться? — спрашивает король.

Господа кланяются, не глядя друг на друга.

— С вашего позволения, Ваше Величество, объяснять буду я, — отвечает, не успев еще выпрямиться, Клод, и не дожидаясь никакого позволения, начинает.

От Адама. С самого, можно сказать, начала. С того момента, когда неизвестные лица по неизвестно чьему поручению — все присутствующие слишком уважают господина д'Анже, чтобы подозревать королевскую тайную службу — пытались скомпрометировать сначала свиту посла Его Святейшества, а потом и родича самого короля… ну это наверняка случайность, бывает… и в результате в поле зрения обоих герцогов оказалось одно не очень приятное заведение, да, да, недавно прекратившее свое существование вместе с владельцами. Примерно в это же время присутствующий здесь граф Босуэлл обнаружил в своем доме визитеров — господ Виченцо Корнаро и Гвидо Кабото, хотя в тот момент они не представились, — представлявших Его Величество короля Галлии Тидрека. И выслушал недостойное дворянина, но очень соблазнительное предложение. 150 тысяч золотом и 10 тысяч арелатских солдат за ссору и поединок с Его Светлостью герцогом Беневентским. Поединок, естественно, должен был закончиться смертью герцога. Граф оценил свойства сыра и размеры мышеловки и согласился. Естественно, в надлежащее время уведомив своего старшего родича и главу своей партии…

Коннетабль слушает с глубочайшим интересом. Он и вправду был уверен, что на Хейлза нашлись какие-нибудь не слишком важные враги, а Корво просто возвращался из гостей. И не мог не встрять в драку — даже не потому, что убивали его дальнего родственника, да еще и превосходящим числом, да и вообще дворянин дворянина в подобном положении оставить не может — а потому что это была драка. Любезная супруга, посмеиваясь, рассказывала, что молодой ромей — сущий изверг: ежедневно домогается до своего капитана охраны на предмет упражнений с мечом. Не пропуская ни единого дня. И есть там на что посмотреть. Пьер де ла Валле пока что не видел, не довелось, но собирался полюбоваться в ближайшее время.

Оказывается, все раз в сто интереснее. И Его Величество прав: все трое невесть кем себя возомнили. Прямо под носом играют с важнейшими вещами — и молчат.

И сейчас оба молчат. Благонамеренный граф даже перед королем Аурелии стоит как-то чуть боком и нахально, хотя как можно стоять нахально, просто выпрямившись, опустив руки и чуть склонив голову, ведомо только ему. Но если от господина Хейлза отрезать нахальство, останутся только дерзость, замашки бретера, обаятельная широкая улыбка и способность из ничего устроить альбийцам внушительные неприятности.

— Само это предложение и то, как оно было сделано, говорило о планах противника очень многое. Было решено воспользоваться случаем и посмотреть, что можно извлечь. К изумлению всех осведомленных лиц, аванс равеннцы выплатили в срок. Да, эти деньги уже отправлены в Каледонию и находятся в распоряжении канцлера, которому очень пригодятся. К еще большему изумлению всех осведомленных лиц, на графа Босуэлла был совершен ряд покушений, вынудивший его временно покинуть Орлеан — тем более, что дела требовали его присутствия в Арморике. — Клод самозабвенно вещает. Надо понимать, за то время, что его спешно разыскивали, а он разыскивал Хейлза, успел заготовить монолог. — Тем временем, попытки разобраться в ситуации с «Соколенком» привели к обнаружению не только шпионской деятельности, но и сношений с нечистой силой, каковые, для разнообразия, прозевала не тайная служба, а Трибунал. Учитывая общую щекотливость положения, было решено заведение уничтожить, а переписку изъять — да, она уже отправлена в распоряжение Его Величества. В процессе люди, которым была поручена эта задача, столкнулись с другой группой лиц, явившихся в заведение с теми же намерениями… так нам стало известно о внегильдейском союзе негоциантов, да, они намудрили не только с поставками… в частности, именно им господа, побывавшие у моего родича, и сообщили о сделке. Да, в этом вопросе интересы Генуи и Венеции опять разошлись с интересами Равенны. Его Величество Тидрек отдал приказ и этот приказ был выполнен… однако одновременно его представители позаботились о том, чтобы деньги были потрачены впустую. Да, первые покушения — это те самые люди, которыми я занимался последние две недели. Но осведомили не только их. Сравнительно недавно меня посетил очень озабоченный господин Трогмортон, который получил те же сведения уже из своих источников. Естественно, я заверил его, что покушение не состоится ни при каких обстоятельствах. Да, я полагаю, что к этому моменту о нем не знала разве что королевская тайная служба. После того, как господа негоцианты были изъяты из обращения, равеннская сторона, видимо осознала, что сделала весьма сомнительное приобретение. Кроме того, они, вероятно, поняли, что господин граф может свидетельствовать о их вероломстве. И его слову, в отличие от показаний негоциантов, поверят многие. Привычка графа ходить без подобающего его званию сопровождения сыграла убийцам на руку. — Да, разумеется, невольно кивает коннетабль: пятерых, привлеченных за долги, из которых двое еще и удрали, никак нельзя назвать достойным сопровождением. Господин Хейлз — поразительно, невозможно беспечный человек. Подобающую свиту он не содержал ни года из тех, что живет или периодически появляется в Орлеане. — Но им не следовало нападать на него в пяти минутах от моего дома.