Броненосцы Петра Великого -ч.3 Петербург (СИ)

Все это сконцентрировалось буквально в получасе сражения. Крепость-то и ответить толком не успела, когда двое ее ворот вылетели под концентрированными залпами полковых пушек практически в упор. Эти ворота и поныне не починили — слишком много там работы. Просто завалили мешками с землей на всю толщину надвратной башни.

Собственно, с падением ворот судьба крепости была решена, и что было после того, как смолк последний выстрел — Вейде тактично умалчивал.

А вот через три недели пришел Шлипенбах, видимо, искренне желающий зажать русских между крепостью и его войском. Хотя слабо верилось, что никто из Нарвы не сбежал и не доложил. Тем не менее, Шлипенбах пришел, и на следующий день — что по меркам этого времени практически мгновенно — пошел на приступ.

Вейде пытался убедить меня, что просто не мог дать встречный бой, так как у него оставалось по половине боекомплекта на бойца и чуть больше на орудия. Что он вынужденно принял решение отсиживаться за стенами. Что …. Будто его в чем-либо обвиняю! Прервал этот поток объяснений — похвалил генерала. Все хорошо. Последнее это дело — махать кулаками после драки. Ошибки разберем потом.

Что происходило дальше — можно было понять без рассказа Вейде. Стояли лагеря, дымили костры, изредка сцеплялись патрули. По округе шныряли фуражиры, к ужасу местного населения.

Вот такая тут война. Можно полгода идти, опустошая окрестности, потом еще полгода стоять лагерями друг против друга, в итоге в один день лишить тысячи и тысячи людей жизни и начать новый цикл — пол года в одну сторону, пол года в другую, обозы, разоренные края, набор рекрутов. И еще один день мясорубки во славу того или иного.

Не люблю войну. Но так и не придумал, как без нее обойтись. В мире «сильных» принято вытирать ноги об интеллигента. Точно это ведаю — богатая у России история была.

Надо заканчивать быстрее ….

Из задумчивости вывел ввалившийся в нашу теплую компанию Репнин с офицерами. Какая, все же, у людей искренняя радость. Виктория! Враг разгромлен! Виват государю! Виват конечно, куда же денусь … где тут уголечком разжиться можно?

Утро было тяжелым, несмотря на все попытки сохранить здоровье для будущего. Зато представился прекрасный момент для отплытия. Все держались за головы, и мое срочное отбытие воспринимали даже с некоторым соболезнованием. Никто не напросился в попутчики к государю. Показательно.

Еще мне вручили пленных. Сам не ведаю, как меня уговорили их взять и везти к Петру. Только потом созрел план, и согласился на транспортировку этого полона. У свеев в глазах ясно читались фонтаны земли от флотских соток — пошлю парочку на переговоры в Ниеншанц. Только придумаю, где держать на лодках этих переговорщиков. Зря, все же не предусмотрел в проекте канонерок «губы». Но сделанного не вернуть.

Корабли долго ворочались, пытаясь развернуться. Задача отнюдь не простая, так как длинна канонерок, составляла примерно половину ширины реки, а мели никто не отменял. Спасли положение проведенные вчера, пока меня спаивали, промеры глубин, и нарисованная капитанами схема маневрирования — куда сдаем задом на якорях, куда разворачиваемся и так далее. Слон в посудной лавке.

Лагерь свеев дымил редкими струйками, и по нему ходили массы народа, вроде, как и не военного. Отвернулся. Пусть Репнин сам разбирается — это его виктория.

Присоединился к отсыпающимся медикам — капитаны сами выведут корабли из этой кишки, пусть опыта набираются. Вон, уже достаточно опытные стали для того, чтоб не предлагать пятиться задом — рули и винты, наше больное место, садиться ими на мель будет крайней глупостью.

Выбрались на рейд после обеда. Поспать опять не вышло — голова трещала, койка выпрыгивала из-под спины, когда канонерка нащупывала очередную мель. Корабль шумел, будто прямо под черепной коробкой — еще и медики дрыхли — поднести адмиралу мензурку с ядом было совершенно некому.

На рейде ничего не изменилось, даже утята стояли все той же цепочкой вдоль берега. Вообще, складывалось впечатление, что адмирал оставил эскадру на рейде, а сам, используя служебный транспорт, сгонял к знакомым, чтоб напиться. Мдя … как знакомо.

Надо собирать офицеров эскадры и доводить новую Викторию. Значит, еще день потеряем.

И все равно — хорошо, что зашел сюда «по дороге». Виват Вейде, покорителю Нарвы! Виват Репнину, разгромившему Шлипенбаха!.. А нас там не было почти …

Вечером, под бурную радость празднующих команд, сидел над картой Финского залива и постукивал ручкой, надеясь, что усиленная конструкция ручки не потечет, под моими думами. Размышлял о свеях. Они не сдались, когда все уже стало ясно. Они бились до конца.

Мои планы по одновременному удару в три стратегические точки — явно самонадеянная авантюра и недооценка противника. Боюсь, десяток линкоров зависнет в Выборге до зимы — а потом вынуждены будут уйти. И свеи знают, что им надо продержаться — пока залив не замерзнет. А когда есть на что надеяться….

Терзал ручку. От нашего рейда до Выборга 150 километров. А до Невы 180 километров. Но нет уверенности, что линкоры справятся. И ветер западный держится … а время утекает. И запас снарядов очень скромен. Что же так недооценил противника то!

Утром эскадра, недоумевая всем составом, шла в Выборг. Хорошо шла, ходко. Еще до обеда прошли остров Мощный и к вечеру уже прошли Березовые острова. Ностальгировал. Века пролетели над этими островами, а они все такие же манящие. Вон там прекрасная бухта, с песчаным пляжем, высоким берегом, поросшим сосняком, и красивыми крупными пауками, дрожащими на ветру в паутине, блестящей бусинками воды от прошедшего дождя. Песок на дне бухты перекатывают волны, создавая волнистую поверхность, по которой так приятно заходить в воду. В этой бухте, в мое время, стояла наша яхта, базирующаяся в Приморске.

Вон на том мысе стоял огромный щит навигационного знака. Вон те острова были сплошь затянуты колючей проволокой. А вот тут каменная гряда выдается далеко в море.

Чем больше приближаюсь к Неве — тем тяжелее на душе. Думал, время этого мира вылечило мою ностальгию. Ошибался.

На островах шумели сосны, море было пустынно, что указывало скорее на недавно прошедшие тут линкоры, чем на необитаемость этих мест. Навигация затруднялась все больше, так как время склонялось к ночи, а всех навигационных опасностей этих мест уже не помнил. Подводит меня память.

Пролив Транзунд прошли на ощупь, настороженно следя стволами орудий за большим поселком на берегу этого узкого пролива, прикрывающего Выборг. Поселок казался вымершим, ни одного огонька на берегу. На месте свеев — обязательно поставил бы в этом месте крепость. Две сотни метров ширины пролива можно было накрыть даже стрельбой из рогаток. Даже факел вполне реально было забросить на проходящие корабли с высоких каменных стен. А уж камня тут было вволю. Все эти острова и были одними сплошными камнями. Насколько помню — после взятия Выборга, Петр поставил тут пушечные редуты. Потом текло время, менялись правители, батареи в Трапезунде то появлялись, то считались неэффективными, разоружались и перестраивались. Самый последний проект редутов Трапезунда дошел до моих дней. Можно было облазить кирпичные кладки, которым тогда уже было за 150 лет, заглянуть в выдолбленные под скалами казематы и погреба. Прикоснуться к истории …. А теперь всего этого нет, и надо творить историю заново.

Отдал приказ вставать на рейд. Дальше пойдем утром. Тут осталось то полтора десятка километров. Велел привести ко мне пленных свеев. Ну и переводчика, само собой.

— Офицеры, завтра наша эскадра присоединится к штурму Выборга. Что будет с городом, когда заговорят наши орудия — вы уже знаете. А на сопровождающих нас судах идут те же полки, которые вы не смогли выбить из Нарвы, и которые легко взяли Нарву штурмом.

Дождался, когда переводчик закончит, и лица пленных вытянуться. Видимо они действительно представляли.

— Одного из вас хочу направить на переговоры в Выборг на сутки. Если через сутки он не вернется с ответом коменданта — город будет полностью уничтожен. Мне дороги мои солдаты, и перед штурмом весь город будет сожжен пушками. И только после этого отдан на полное разграбление армии.