Der Architekt. Проект Германия

— Черчилль и Сталин вряд ли пойдут на такое.

— Всё зависит от условий, которые мы сможем предложить. Британию и Россию возглавляют очень сложные, целеустремленные и упрямые люди, но, будучи послом в Москве, я успел хорошо изучить руководство большевиков: они прагматики. Сталин никогда не простит нам нападения в июне сорок первого года, но из голого прагматизма примет очевидные выгоды временного прекращения боевых действий. С Черчиллем сложнее — он слишком подвержен эмоциям, импульсам, способен на безрассудства, кроме того, самая минимальная уступка с его стороны безвозвратно повредит репутации премьера. Как следствие — проигранные выборы в будущем. Это Британия.

— Здоровый цинизм, а? — бросил я. — Откровенно говоря, Сталина я боюсь гораздо больше, чем англосаксов. Возможно, он прагматичен, но, как все азиатские тираны, мстителен и недоверчив.

— Главное — ввязаться в драку, а там посмотрим, — граф повторил некогда изреченную Бонапартом истину.

— Вы действительно хотите занять этот пост? — прямо спросил я.

— Это не честолюбие, господин Шпеер. Мне страшно за будущее. Когда человеку страшно, он сделает всё, чтобы предотвратить грозящую опасность.

— Вы, безусловно, уже думали о высшем штате министерства?

— Ульрих фон Хассель, статс-секретарь, — без малейшей паузы отозвался Шуленбург. — Вы виделись с ним в Ванзее. Нейрат, разумеется. Можно привлечь Генриха Брюнинга, несправедливо позабытого. Это основной костяк. Персонал Риббентропа безжалостно удалить.

— Нейрат? Вы уверены, что сработаетесь? Когда-то он являлся вашим непосредственным начальником, вряд ли он согласится занять второстепенную роль!

— Поговорите с ним сами, Шпеер.

— Ну что ж… Пожалуй, сейчас на этом и закончим. Надеюсь, никто не требует от меня объявить состав кабинета в ближайшие же полчаса?..

В механистической функциональности германского «порядка» есть и свои положительные стороны. К полудню 4 ноября я имел достаточное представление о текущей обстановке и моя «походно-полевая рейхсканцелярия», как пошутил Дитмар, работала в самом напряженном режиме.

В словах гауптштурмфюрера был свой резон. Подавляюще-торжественный канцлерский кабинет всего за несколько часов преобразился: критический недостаток утилитарной мебели компенсировали тем, что я попросил военных перенести из столовой два круглых стола со стульями и поставить их у южной стены, ближе к камину. Штат возрос до восьми человек — фон Корцфляйш и подчиненный ему комендант Берлина генерал Хазе, явившиеся ко мне на прием из ОКХ на Бенделерштрассе, также предусмотрели создание армейского узла оперативной связи и выделили мне «адъютанта от комендатуры», что лишним не оказалось. Победит тот, кто владеет информацией в полном объеме.

Нашелся Аппель, точнее, его оперативно отыскали по моему прямому приказу и доставили на Вильгельмштрассе — если начальник стройуправления и был взвинчен при виде царящей в городе суматохи, то виду не подавал. Как обычно собран, деловит и готов к любым трудностям.

— Побудете денек министром вооружений, Юлиус, — огорошил я Аппеля, едва мы поздоровались. Он лишь бровь вздернул. — Просто мне некого сейчас найти себе на замену. Ничего сложного. Немедленно займитесь мобилизацией «Организации Тодта» в соответствии с планом «Валькирия», все предписания вы обязаны помнить.

— Знай мой престарелый отец, какую блистательную карьеру совершит непутевый отпрыск, — Аппель снял пальто и бросил на кресло, — он наверняка раскаялся бы в подзатыльниках, которыми щедро потчевал меня в детстве. Где лучше расположиться?

— Где угодно.

Господин Аппель, как я уже отмечал, абсолютно не страдал рефлексией. Оглядевшись, он узрел свободный стол, подошел к нему, проверил, работают ли телефоны (правительственная спецсвязь частично начала действовать к одиннадцати утра), и тотчас потребовал соединить с нашей главной конторой на Паризерплац, 3. Тот факт, что Аппель занял рабочее место канцлера, его ничуть не смутил и не взволновал — по-моему, он не обратил на это и малейшего внимания.

Единственным, о чьем отсутствии я сейчас жалел, был мажордом Рейхсканцелярии Канненберг — обаятельный толстяк, умело руководивший хозяйственной деятельностью и, в частности, кухней. Увы, но Гейдрих приказал отстранить весь старый персонал до единого человека, особенно тех, кто напрямую соприкасался с Гитлером: они «шефа» боготворили, а следовательно, были потенциально опасны. Отсутствие Канненберга означает, что все мы сегодня останемся голодными — в кабинет доставили два армейских котелка с жидковатым кофе, однако на этом кулинарные способности оккупировавших здание военных иссякли: они и посуду-то приличную найти не удосужились!

— Закажем в ресторане гостиницы «Адлон» через два квартала, пошлем курьера, — подсказал выход Аппель, услышав мои невнятные жалобы, — у меня с собой есть немного наличных, потом компенсируете из министерских фондов…

И снова взялся за телефонную трубку. Любопытно, этот человек подвержен хоть каким-нибудь эмоциям? Убежден, в случае внезапного конца света айнзатцгруппенляйтер первым делом составит подробный план действий, оформит его в соответствии с инструкциями, директивами и предписаниями вышестоящих органов, а затем потребует завизировать бумаги в Небесной канцелярии и поставить печать.

…Итак, что же мы имеем по состоянию на 11:45 утра?

Подчиненные генералу фон Хазе войска полностью заняли город, «Валькирия» сработала безотказно. Так называемый «Охранный батальон» (отдельная часть численностью до полка) контролирует центр, поднят гарнизон Шпандау, с ними кадеты пиротехнического и инженерно-технического училищ Вермахта.

Добавочно — танковые училища в Крампнице и Вюнсдорфе, курсы усовершенствования Панцерваффе в Гросс-Глинике, пехотное училище в Дёберице, унтер-офицерское в Потсдаме. Эти занимают важнейшие транспортные узлы, Лертский вокзал, вокзалы Анхальт, Восточный и Гамбургский, перекрывают магистрали. Создан опорный пункт в Цейхгаузе и бывшем королевском дворце.

Две ударные группы патрульной службы сухопутных войск захватили Министерство пропаганды, доктор Геббельс арестован еще ночью дома, на вилле на острове Шваненвердер. Препровожден на Принц-Альбрехтштрассе, во внутреннюю тюрьму РСХА.

Осложнения с радиоцентром на Мазуреналлее продолжались до девяти часов — эсэсовская охрана отказалась сдать оружие, пришлось применить силу. Сейчас здание контролируют 4-й учебный батальон и 2-я кадровая рота. Радиостанцию Кёнигс-Вустерхаузен удалось взять силами одной танковой разведроты без единого выстрела, отказавшиеся подчиниться приказу Гейдриха эсэсовцы разоружены и заперты.

Хуже всего дело обстоит с «Главным ведомством личного штаба рейхсфюрера» в Халензее-Кюрфюрстендам, бой продолжается до сих пор, используется бронетехника. Казармы Лейбштандарта «Адольф Гитлер» на Финкенштейналлее окружены, но обошлось без инцидентов — Зепп Дитрих постарался, у него колоссальный авторитет.

Сорок минут назад поступило шифрованное сообщение от Гейдриха — бывший рейхсфюрер Генрих Гиммлер погиб в перестрелке (на самом деле, как я узнал два дня спустя, застигнутых врасплох Гиммлера, Рудольфа Брандта, Карла Вольфа, начальника Feldkommandostab RFSS [7] Курта Клонбауха и некоторых других высших чинов без ненужной лирики расстреляли во дворе замка принца Альбрехта на Вильгельмштрассе, 102, верные Гейдриху офицеры во главе с Олендорфом).

О том, что происходит в Каринхалле, сведений пока нет, но рейхсмаршал также подлежит незамедлительному аресту…

Скоро двенадцать, а это значит, что по радио будут передавать записанное заранее обращение Вицлебена. Общую канву я представляю, граф Шуленбург обрисовал в двух словах, да и на недавней встрече в Ванзее это обсуждалось. Однако есть важнейший нюанс, который путает все карты — до сих пор неизвестно, жив фюрер или нет.

Больше всего меня потрясли вовсе не введение чрезвычайного положения и не танки возле Бранденбургских ворот. Исходно речь шла о различных вариантах «изоляции» Гитлера с обязательным условием: фюрер остается символом, знаменем, но отстраняется от управления и прежде всего — от командования войсками. Какое-то время он может оставаться в Оберзальцберге или Восточной Пруссии под внимательной охраной, с гарантией удаления людей, оказывающих на Гитлера дурное влияние — прежде всего имелись в виду Мартин Борман и его партийная клика.