Ревизор Империи (СИ)
Ревизор Империи (СИ) читать книгу онлайн
Пока «Ответ империи» не спеша близился к завершению, автор все чаще стал ловить себя на вопросе, действительно ли гражданская война у нас закончилась девяносто лет назад. Потому что чем дальше близится к столетию ее начала, тем больше о ней у нас спорят. И добро бы еще какие-нибудь тролли на форумах — нет, спорят люди серьезные, с высшим образованием, историки. Причем спорят так, как будто она кончилась только вчера, а, может быть, даже еще не кончилась. Возможно, среди историков тоже есть тролли, но вопрос этот наукой не изучен.
Старый, затрепанный вопрос «С кем вы, мастера искусств?» снова встал рядом с проблемой выеденного яйца во всей остроте своей. Литература об удобном виде истории разделилась на литературу для белых и литературу для красных. Белые и красные параллельно в них побеждали. Более того, побеждающие красные часто были похожи на белых, а побеждающие белые — на красных. Если читатели у всех разные, то не удивительно, что и понимание общенационального у каждого свое.
Но это еще полбеды. Американские социологи недавно пришли к выводу, что в России два народа. Одни нормально воспринимают перемены, другие нормально воспринимают СССР. При этом и те и другие редко задумываются о том, что оба эти варианта не самые лучшие.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
— Предлагаете выбор оружия убивать время? Предпочел бы козла забивать.
— У вас там приносят языческие жертвы в полете?
— Я про домино. Но, пожалуй, здесь не будет компании.
— Я предпочла бы прогулки верхом. Но, боюсь, здесь тоже не будет компании.
— Кстати, о компании. Есть информация, кто наши соседи и какова слышимость?
— Об этом позаботились. Нас не подслушают, даже используя стетоскоп или стержень.
В дверь постучали. Стюард с колокольчиком проверил, нет ли в каюте провожающих, предупредил о том, что судно готовится к взлету, посоветовав встретить момент отрыва от земли сидя, и, уходя, оставил на столе коробку леденцов "от закладывания в ушах". Эмма взяла леденец и стоически присела на койку.
"А ведь в наше время такой полет стоит бешеных денег" — мелькнуло у Виктора.
Чихнули и застрекотали моторы, над головами путешественников что‑то загудело, зашипело и начало поскрипывать. Виктор на всякий случай откинулся назад и взялся руками за края койки. Послышался звук рожка, гондолу качнуло и дернуло вправо, и мимо окна упало что‑то вроде троллейбусных вожжей; Эмма инстинктивно ухватилась за руку Виктора. Спустя секунду она уже взяла себя в руки и сидела ровно.
— Хотите взглянуть, как взлетаем? — вежливо предложил ей Виктор. — Извините, а то я у окна…
— Не сейчас.
Земля медленно и неторопливо поплыла вниз и назад. Моторы шумели не слишком сильно — казалось, что дирижабль сопровождают три кукурузника. Вскоре выяснилось, что и летит от на высоте кукурузника — метров пятьсот, не более, и со скоростью кукурузника, вот только своим покачиванием напоминает речной теплоход. Внизу, как на игрушечном макете, проплывали рощи и деревеньки, а чуть поодаль виднелась железная дорога, и сизый паровозный дымок стелился по окрестности. Виктор понял, что дирижабль ориентируется на линию. "А как же ночью?" — подумалось ему, и от этой мысли стало довольно тоскливо. Чтобы развеяться, он встал и вышел в коридор.
В салоне — столовой стоял негромкий гул голосов — наверное, это был бы полушепот, если бы не срекотанье моторов. Два из четырех столиков заняли картежники, за остальными на плетеных диванчиках и креслах кучковалась и беседовала штатская публика; фраков, золотых цепанов и других атирибутов роскоши, Виктор не заметил, и отнес пассажиров по виду к интеллигенции. Дам было всего четыре; одна из них, молодая и стройная, была в ярко — сиреневом авангардном платье с крупными черными пуговицами и кружевным шарфом на шее, конец которого свешивался из‑под косого клапана на груди, опускаясь до пояска. С ней уже вели беседу, распушив перышки, два кавалера. Виктор спокойно подошел к крупной тарелке иллюминатора и посмотрел вниз.
— Добрый день. Вы есть русский?
Спрашивающий его человек был невысоким мужчиной за тридцать, с большой залысиной на лбу, усами Кисы Воробьянинова из гайдаевского фильма, в пепельно — серой тройке с широким галстуком и с пенсне со шнурком на вытянутом вниз носу; лицо его чем‑то напоминало пасхальное яйцо. Судя по запаху табака, он был только что из курилки.
— Добрый день. Виктор Еремин, из России.
— Конрад Майснер, Германия, репортер. Вы напоминаете мне эльзасца, и я решил говорить с вами. Путешествия есть возможность найти интересного человека, собеседника. Я имел много путешествий по России, это есть много фотографических снимков, есть несколько книг, что я написал здесь. Но время другое, и я вынужден совершать этот полет. Я расскажу о нем в моей новой книге.
— Я совершенно неинтересен для прессы.
— Но есть причина ехать с супругой в Швейцарию на этом летательном аппарате, так?
— Дела коммерции. Можно было обойтись и без меня, но фирме нужен взгляд технического специалиста. Жена — переводчик.
— Подробности есть тайны коммерции? Да, это обычное дело. Наверняка это что‑то относится к производству оружия, скоро вся коммерция станет производством оружия. Этот воздушный корабль тоже часть производства оружия, многое в нем есть большой секрет, такой, что не знает сам Цеппелин. Я не расспрашиваю. Чужие тайны не всегда полезны для здоровой жизни.
— Почти угадали. Россия предстоит масштабная война с голодом и болезнями, противник должен быть полностью истреблен.
Конрад машинально подправил усы параллельно полу.
— Да, это так, я не буду спорить. Но политики имеют странные методы бороться с голодом и болезнями. Я видел тайную карту будущей Европы — не надо спрашивать, как это получилось. Русский император хочет иметь свою территорию до Штеттина у моря, дальше Острава, Нойзоль и Кашау. Он считает, это славянские земли, это есть часть России… должна быть.
— А разве не Босфор и Дарданеллы?
— Нет, это обывательские разговоры о Константинополе есть бросить тень на плетень. Это манипуляция. В то же время Россия хочет территории до Штеттина. Именно поэтому царь Николай устроил в Германии красную революцию. Я не совсем это понимаю. Я знаю, русский народ очень мирный, русские не есть завоеватели, зачем вам Штеттин?
Добродушная жертва германской пропаганды, подумал Виктор. Опасность не столько в оголтелых юнцах, на которых начинает коситься само общество, а в этих добродушных обывателях, с молчаливого согласия которых бесчинствует будущее пушечное мясо. "Какой фашизм? Где у нас в республике вы видели фашизм? Какая война? Это Россия хочет на нас напасть…".
— Значит, царь Николай устроил революцию и хочет напасть на государство, которое имеет в разы более мощное производство? И отобрать кусок территории? Я верно понял?
— Именно так. И еще царь Николай хотел убить эрцгерцога Фердинанда…
— На дуэли?
— Вы шутите… Он нанял убийц. Он одурманил русских и теперь рабочие и крестьяне хотят быть его рабами. Они не хотят свободы, я в этом сам убедился.
— Весь народ?
— Почти весь. Есть мыслящие люди, их очень мало в России.
— Ну, в таком случае… — Виктор сделал паузу, — царь Николай просто величайший человек в мировой истории, и я рад послужить России.
— Вы не шутите, — произнес Майснер после небольшого молчания. — Мне очень приятно было с вами познакомиться.
— Были в кают — компании? — спросила его Эмма после возвращения.
— А здесь больше некуда, кроме мест общего пользования. Камбуз не интересует, в рубку не пускают.
— Что говорят?
— Имел вербальный контакт с журналистом Конрадом Майснером. Кто‑то ему показывал карту с захватническими планами России. Похоже, пятая колонна иностранцев провоцирует. Короче, он решил мотать из России.
— Это не новость… Да, прошу не придавать значения тому, что я давеча взяла вас за рукав.