Эрик

Разместились на небольшом постоялом дворе в глубине города. Разгрузились, поели. После чего, оставив Морриган караулить вещи, молодой фон Ленцбург отправился искать известного кузнеца, о котором был столь наслышан. Мастера Готфрида удалось найти не сразу, пришлось поплутать. Сказывалось очень плохое знание древней версии германского языка, который его окружал в последние несколько месяцев. Он уже научился более-менее понимать, что ему говорят, и даже терпимо объясняться (хоть и с заметным акцентом), так как нахождение в языковой среде — самый эффективный учитель языка. Но это касалось простого языка, а вот всякие шутки, выстроенные на игре контекстом, или жонглирование словами в духе древних скальдов ему были совершенно непонятны. Увы, но тут так шутить любили, это даже считалось довольно модным, поэтому он регулярно просто не понимал, о чём с ним говорят.

Потратив два часа на блуждания и накопив еле сдерживаемое желание дать в тыкву любому, кто ещё раз попробует блеснуть красивой аллегоричной речью, наш герой дошёл до искомого подворья.

Там он застал двух ребят за процессом протяжки проволоки для кольчуги из небольших полосок железа. Точнее, один выковывал эти полоски, а второй протягивал из них проволоку. Они были рады немного передохнуть и с удовольствием пообщались с любопытным гостем. Итог разговора был обнадеживающим — достопочтенный Готфрид вполне мог взять себе ученика, само собой за плату, и поступал так уже не раз. Мало того, один из подмастерьев, что сейчас с ним разговаривал, являлся его учеником. Правда, цены на учёбу были ощутимыми. Например, работая в пользу подворья, Ульрих платил по денарию серебром каждое третье воскресенье, что позволяло ему учиться ещё три недели.

Молодой барон, беседуя с ребятами, прошёлся по кузнице, осматривая и оценивая её. Много чего из привычного для него оборудования он не увидел. По сравнению с университетской мастерской крайнего экономкласса тут вообще ничего не было. Похоже, только взглянув своими собственными глазами на то, в каких условиях работали мастера в былые годы, можно начать ценить современные удобства. Целый час Эрик провёл на подворье, но так как почтенный Готфрид должен прибыть только завтра, то задерживаться более тут смысла не было.

Следующие несколько часов у нашего путешественника были заняты самопальной экскурсией по городу. Когда-то, ещё в той жизни, он бывал в Вене, но та и нынешняя столица Австрии были несравнимы. Древняя версия выглядела какой-то невероятно ущербной, причём совсем не напоминала ту, ухоженную жемчужину германской культуры, что он помнил. Размеры, конечно, он в расчёт не брал, а оценивал качественную составляющую. Посещённые ранее города подсказывали ему, что и здесь его ждёт та же выгребная яма за забором, но он всё же лелеял в душе надежду на что-то более опрятное и… каменное. Да, да. Вы не ошиблись. За исключением нескольких общественных и ритуальных зданий, всё было деревянным; правда, плотно застроенным и часто двухэтажным. Мощённые камнем улицы оказались не везде — большая часть дорог была обычной и сильно раскисшей грунтовкой. Сами улицы залиты помоями и кучами гниющего мусора, особенно ближе к городским стенам. Деревьев очень мало. А запах! Здесь смешалось всё — от аромата свежих испражнений и гниющих останков до дыма и убойного амбре лошадиного пота на жаре. Остаётся только добавить штрих про общественные туалеты, точнее, их полное отсутствие. Теперь нашему герою наконец-то стало ясно, в чём именно современная Москва старается подражать европейским традициям. Так что народ, оправлявшийся прямо на улице, его не смущал — он привык к таким поступкам ещё по прошлой жизни. Лишь изредка некоторые, особенно предприимчивые, уединялись в подворотне, да и то не из стыда, а чтобы какой-нибудь шутник пинка им не отвесил во время таинства дефекации. В общем, есть на что посмотреть — впечатления будут незабываемые. Жаль только одного — фотоаппарата под рукой нет.

Смеркалось. Эрик подошёл к постоялому двору. Впечатлений было так много, что местами он в них даже погряз. Поэтому он твёрдо решил не опускаться до уровня того, что его окружало. Да и помыться надо давно. Для реализации этих мыслей требовалось нечто большее, нежели просторная комната на постоялом дворе, нужен небольшой домик. Информация о домах и ценах на их аренду была куплена у хозяина двора за один обол. Вначале барон даже удивился такой разговорчивости и активности, но всё стало понятно, когда он предложил показать один интересный вариант прямо с утра. Оказывается, нашему пройдошному информатору достался по наследству небольшой двухэтажный домик. Выход из арендуемого здания был к мощённой булыжником мостовой, имелись подвал и чердак. В общем, мужичок нашего парня заинтриговал, и утром чуть свет они уже осматривали интересуемое помещение. В нём было несколько сыровато, много мусора, и совершенно очевидно, что давно не протапливалось, так как часть стены слегка покрылась плесенью. Нужно приводить дом в порядок — отмывать, чистить и просушивать, но в целом он вполне аккуратный и крепкий. Особенно порадовала массивная дубовая дверь на засове и металлических петлях, которая открывалась наружу. Когда заговорили про оплату, то выяснилось, что и стоит это удовольствие совсем дёшево — всего обол в неделю. И это было очень странно. Поэтому Эрик выхватил нож и приставил его к горлу трактирщика.

— Рассказывай! — тихо и холодно потребовал парень.

— Что? Что рассказывать? — испуганно проблеял мужчина, озираясь по сторонам.

— Рассказывай, почему тут никто давно не живёт? Что тут произошло? Почему за такую цену сдаёшь?

— Ничего здесь не произошло, мой господин. А сдаю так дёшево только из-за доброго расположения к вам.

— Дорогой Эдвин, посмотри в мои честные глаза дворянина.

Бедняга взглянул туда и перекосился — столь холодного и злого взгляда, видящего его буквально насквозь, он ещё не встречал.

— Сейчас я тебя спрошу ещё раз, и, если ты мне снова надумаешь лгать, я перережу твоё нежное жирное горло. Мало этого — скажу, что так и было. Ты меня понял?

Бедняга быстро закивал, хлопая испуганными глазами, а на его висках выступили крупные капли пота.

— Эдвин, расскажи, будь любезен, почему в этом доме никто не живёт?

— Это всё она, она… — Бледный как мел, он сглотнул комок, подкатившийся к горлу.

— Кто она?

— Моя племянница. Она тут жила со своим мужем. А когда тот ушёл в Крестовый поход и сгинул там, она не выдержала горя и повесилась.

— Она тут повесилась? В этом доме?

— Да. Вот на этой балке. — Он вытянул руку, указывая на идущую через весь потолок второго этажа перекладину.

Эрик убрал нож от его горла, и тот спешно схватился за него, проверяя целостность.

— А что сразу не сказал?

— Так откажетесь же арендовать. Все отказываются, как узнают.

— Послушай, добрый человек, моё обещание в силе — если ты ещё раз, хотя бы в мелочи солжёшь мне, я перережу твоё горло. Я был ясен и убедителен?

— Конечно! Мой господин, у вас божественный дар убеждать людей!

— Вот и молодец. А про племянницу покойную не переживай, благородному должно быть стыдно бояться чего-то или кого-то. И уж тем более духов дурных девиц. Я возьму этот дом в аренду, да не на день, а на пару лет. Так что радуйся. А за то, что пытался меня обмануть, платить я тебе буду вдвое меньше — по оболу каждое второе воскресенье, на две недели вперед. Тебя такое условие устраивает?

— Господин! Конечно! Полностью устраивает! Я немедленно пришлю сюда людей, чтобы они тут всё убрали и помыли.

— Вот и хорошо. Вот и договорились. Вот, держи, это задаток на месяц.

Сказав это, он подбросил два обола так, чтобы они, подлетев над головой, попали тому в руки, но поймать их мужик не смог. Поиграв в неумелого клоуна и всё же уронив обе монеты на пол, как и ожидалось, Эдвин сразу же рухнул на колени, чтобы подобрать монетки. Пол был завален мелким мусором и толстым слоем пыли, поэтому шанс потери был действительно велик. Парень глянул на поведение хозяина таверны, ухмыльнулся и не спеша пошёл к выходу. На улицу они оба вышли более чем довольные. Эрик был доволен неожиданной выгодой в виде очень дешёвого жилья, а Эдвин тем, что смог наконец-то хоть кому-то сдать этот проклятый дом, да ещё на такой большой срок.