Джеймс Хеллборн. Трилогия

  Они все еще стояли на ступеньках у входа в библиотеку, в круге света тусклого фонаря. Еще один тусклый фонарь!

  - Отлично, - пробормотала она, перебирая бумаги. - Паспорт... Направление... Комната?! Какой же ты наивный! - рассмеялась мисс Блади. - Это не комната, это койка! А на что ты расчитывал в коммунис... - она оборвала себя на полуслове и испуганно заозиралась. Но рядом никого не было. - Джеймс, ответь прямо сейчас - как ты сюда попал?

  - Прилетел на конвертоплане, потом меня везли на бронепоезде... - начал было Хеллборн.

  - Джеймс, я не Драконию имела в виду, - Патриция заметно рассердилась.

  - Прошел через зеркало, - наконец-то признался он, хотя сам до конца не мог поверить своим собственным словам.

  - Я тоже, - сообщила она с видимым облегчением. - Ты пришел, чтобы забрать меня?! Я верила, что наши меня не бросят и будут искать...

  - Нет, это произошло случайно, - сообщил Хеллборн, переваривая полученную информацию. Значит, все-таки зеркало. Он все правильно понял.

  - Случайно?... - Патриция заметно расстроилась. - То есть теперь мы застряли тут вдвоем...

  - Мы не могли бы найти другое место для разговора? - спросил Джеймс, оглядываясь по сторонам. Не нравилась ему эта сумрачная лестница.

  - Да, конечно, - заторопилась она. - Поехали ко мне домой. Там тихо и безопасно. Ты не обязан являться в свою "гостиницу".

  Добирались чуть ли не два часа - с личным транспортом здесь было плохо, а общественный с наступлением ночных часов становился постепенно недоступен. Уже в первом автобусе Хеллборн попытался завести некое подобное светского разговора, но Патриция не была склонна его поддерживать и только шепнула на ухо: "Лучше помолчи. У тебя неудачно получается". И Джеймс заткнулся, и погрузился в наблюдения за попутчиками. Собствено, он уже делал это днем, когда курсировал между госпиталем, министерствами и библиотекой. Пришло время вечернего сеанса.

  Белые и цветные, молодые и пожилые, все скромно одетые, усталые и бодрые, грустные и веселые - что ж, это больше всего напоминало троллейбус в каком-нибудь Нью-Йорке (а именно в Нью-Йорке, месяцев восемь назад, он в последний раз пользовался общественным транспортом). Разговаривали в основном по-английски, но время от времени в уши врывалась французская или португальская речь, а иногда - какой-нибудь невероятный африканский диалект. О классовой борьбе говорили чаще, чем в американских троллейбусах, но еще чаще говорили о погоде, семейных проблемах и тому подобных вещах. Увы, этих поездок было явно недостаточно, чтобы понять - чем дышит этот город/эта страна/эта планета. Из газет Хеллборн узнал гораздо больше. Конечно, если он будет кататься в кейптаунских автобусах ежедневно, три-четыре месяца подряд...

  Но Джеймс Хеллборн решительно не собирался задерживаться на этой планете на такой длительный срок!

  * * * * *

  - Ничего себе вилла! - только хорошие манеры удержали Хеллборна от одобрительного свиста. - Здесь каждый гражданин такую может получить?

  - Я здесь не одна живу, - рассмеялась Патриция, копаясь в сумочке, на дне которой были похоронены ключи. - Кроме меня еще шесть девушек. Но одни уехали к родным на уик-энд, другие сегодня работают в ночную смену. Мы сможем провести несколько часов наедине, и никто нам не помешает.

  Джеймс покосился на нее, но вряд ли она имела в виду нечто непристойное. Просто двум альбионцам на чужой планете было о чем поговорить.

  Патриция захлопнула калитку, и они поднялись по широким ступеням.

  - Это здешний колониальный стиль? - непринужденно заметил Хеллборн. - Псевдоримские колонны?

  - Понятия не имею, - призналась лейтенант Блади, разбираясь с массивной связкой ключей. - Так и не удосужилась выяснить. До революции дом принадлежал какому-то капиталисту, который бежал в Европу от справедливого возмездия рабочего кла...

  - Революционная риторика быстро прилипает к губам, - вздохнул Джеймс, - это заразно. И ты не замечаешь, как начинаешь использовать ее даже в повседневном разговоре со старыми друзьями.

  - Извини, - покраснела она, - это и в самом деле заразно. Но здесь иначе нельзя. Не поймут.

  - Я это уже понял, - Хеллборн вспомнил представление, которое он разыграл перед товарищем Огилви и его сотрудницами. Слишком легко все прошло... Надо обязательно поделиться своими подозрениями с Патрицией.

  - Порой мне кажется, - продолжала мисс Блади, - что я попала в прошлое. Иногда этот мир очень напоминает Альбион в первые годы нашей, антибританской революции.

  - Слишком жарко, слишком много негров и других цветных человечков, - напомнил Джеймс. - Хотя Нику Ливермору здесь могло понравиться.

  - Бастарду-Нику? - удивленно переспросила она. - Ты что, лично с ним знаком?

  - Был, - криво усмехнулся Хеллборн.. - Как-нибудь потом расскажу... Нет, это не Альбион. - Он посмотрел в сторону моря.

  Патриция проследила за его взглядом.

  - Здешний народ даже не подозревает, что за южным океаном лежит огромная обитаемая земля... Иногда и я начинаю в этом сомневаться...

  - Знакомое чувство, - прошептал Хеллборн.

  Она наконец-то справилась с входной дверью, и альбионцы оказались внутри дома. И здесь мраморные колонны. Только они плохо сочетались с голыми стенами.

  - Картины отправили в музей, - пояснила Патриция. - Хрустальные люстры - тоже. Зато библиотека осталась. Разумеется, это государственная собственность, поэтому сюда часто приходят студенты, а мои соседки-учительницы иногда читают лекции для рабочих.

  Джеймс устало опустился в кресло и окинул взглядом полки. Все аккуратно расставлено, по алфавиту. Интересно, здесь есть "Военная трилогия" Уэллса? Он так и не заглянул в нее, не мог оторваться от "Всеобщей истории".

  - Ой, ты должно быть проголодался?! Подожди, я загляну в холодильник. Там всегда что-то остается.

  "Наверно, это и есть коммунизм", - подумал Хеллборн.

  Некоторое время они молча поглощали бутерброды, пока Патриция не спохватилась в очередной раз:

  - На чем мы остановились?!

  - На зеркале, - напомнил Джеймс.

  - Я долго не могла прийти в себя и поверить, - прошептала она. - Я была уверена, что в том кафе меня чем-то отравили... Что это нарктический бред, в один прекрасный миг все закончится...

  - Рассказывай, - потребовал Хеллборн.

  * * * * *

  - Я вылетела из Лондона всего через сутки после тебя. Сэр Натаниэль вручил мне новенькие офицерские погоны и тут же велел собираться в дорогу. Поручение было на первый взгляд простое - всего-то передать пакет нашему человеку в Касабланке.

  - Знакомая работа, - кивнул Джеймс, но тут же спохватился: - Касабланка?!

  Касабланка была столицей Сеутаритании. Это было скромное и незаметное государство в Северной Африке, где белые европейские поселенцы, в основном испанские и португальские католики, правили мавританским и берберским простонародьем. Почти как в Претории, только по другую сторону экватора. Когда началась война, Сеутаритания в очередной раз громко заявила о своем нейтралитете. Тамошние католики в теории преданы римскому папу, но Джеймс знал, что в последние месяцы в Касабланку зачастили агенты апсаков.

  - Я встретилась с резидентом в маленьком кафе в центре города. Меня уверяли, что это приличное и безопасное место, там часто появляются военные атташе и другие дипломаты. Так что и я пришла на "свидание" в форме. Передала пакет, выпила коктейль, а потом заглянула в дамскую комнату. И там меня ждали. Два мерзавца с бесшумными пистолетами. Скорей всего, апсаки. Если я правильно опознала их акцент.

  Так и есть, отметил Хеллборн. Зачастили. Апсаки.

  - Подробности нашего разговора не имеют особого значения, но он (разговор) явно не удался, - вздохнула Патриция. - Я решила, что терять мне нечего, и достала свой пистолет. И даже успела отстрелить одному из них ухо, прежде чем апсаки меня обезоружили. Потом... Потом они разбили моей головой зеркало, которое висело в туалете. Большое такое зеркало. Мне даже показалось, будто оно металлическое. Не понимаю, как оно могло треснуть. Не помню, после какого удара я потеряла сознание. Когда очнулась, в туалете никого не было. Я решила, что апсакам надоело развлекаться, и они убрались. Или их кто-то спугнул, и они решили отложить наш неприятный разговор. Черт, не надо было идти на встречу в альбионской форме.