Смерть князьям и ханам

— Так… Товарищи офицеры, а давайте-ка воспользуемся трофеем, — после длительной паузы предложил Стрельцов. — Ринат, Юра, сплавайте на тот берег. Ну, вы поняли, что надо искать.

— Сделаем, — коротко ответил обычно любивший поговорить Хабибуллин. В голосе капитана проскользнули взволнованность и озабоченность.

Офицеры молча спустили лодку на воду, сели в неё, заработали вёслами, быстро приближаясь к противоположному берегу. Спустя несколько минут лодочка причалила к пляжу на той стороне, и Ринат с Юрием углубились в прибрежные заросли. На какое-то время мы потеряли капитанов из виду.

— Ну, что там? — уже спустя минуту не выдержал наш командир, вызывая ребят по рации.

— Дорога отсутствует, — лаконично ответил Вонг.

— А подробнее? — слегка хрипловатым голосом вновь поинтересовался майор.

— Прошли сотню метров. Вокруг сплошной лес, — прозвучал глухой голос Хабибуллина.

— Хорошо, остановитесь, оставайтесь на месте, — вновь нажал на тангетку Стрельцов. — Ждите группу: мы переправимся вслед за вами.

Форсирование реки вновь прошло без эксцессов и неприятностей. БТРы выползли на противоположный берег, где сразу же попали в полосу густого кустарника. Подмяв под себя колючие кусты, машины стали протискиваться среди высоченных сосен, которых мы здесь раньше не замечали. Вскоре прямо по курсу возникла настолько густая чаща, что дальнейшее движение вперёд стало практически невозможным. По приказу майора капитан Вонг забрался на одну из сосен, почти до самой её вершины, чтобы изучить с высоты окружающую нас местность. Доклад офицера оказался удручающим: вокруг, насколько ему было возможно рассмотреть ландшафт, простирался лес, причём очень густой лес. Прямо на севере, где по идее через два-три километра должно было раскинуться огромное болото, хорошо заметное издалека, не наблюдалось ничего похожего на трясину. В небе полностью отсутствовали инверсионные следы самолётов — верный признак нашей техногенной цивилизации.

— Сделаем так: прогуляемся вдоль речки. Гюрза, Ком и Шварц пойдут вверх по течению, а мы с Артуром Ивановичем, и Маусом, сходим вниз, — немного поразмышляв над результатом визуальной разведки, майор принял новое решение. — Потратим по полчаса в одном направлении, следовательно, через час вернёмся обратно.

— Что делать остальным, Сергей Александрович? — кашлянув, спросил старший лейтенант Кравченко.

— Степан, Роман, вы займите чем-нибудь наших сержантов, чтобы они совсем не скисли, — посмотрев на офицеров, приказал Стрельцов. — Пусть мехводы под вашим присмотром проверят матчасть, что ли. И сами тоже не вешайте нос, парни. Мы же спецназ, как-никак.

— Филин, Кельт, будьте повнимательнее, и держите оружие под рукой, — легко поднимаясь с пенька, добавил капитан Хабибуллин. — Мы здесь следы рыси видели. Не исключено, что окрест кроме кошек и другие зверюшки разгуливают, некормленые.

Капитан оказался прав. Едва я с майором и старшим лейтенантом отошли на сотню метров от БТРов, как обнаружили следы кабанов, целого стада. К счастью, следы оказались довольно старыми, как минимум, трёхдневной давности. Затем Стрельцов также нашёл отпечаток лап рыси у большой сосны. Судя по чьим-то разбросанным у корней дерева костям, лесная кошка набивала здесь свой желудок какой-то добычей. Немного дальше вниз по течению обнаружились следы косуль, ходивших к реке на водопой. То тут, то там по деревьям сновали вездесущие белки, любопытные, и явно непуганые человеком. Наша маленькая группа молчаливо шагала всё дальше и дальше по лесу, стараясь не нарушать первозданную тишину природы.

Пройдя пару километров, мы так и не нашли никаких следов хищников покрупнее рыси — волков и медведей. Может, оно и к лучшему. Хотя у меня и висел на плече автомат, я вовсе не жаждал встречи с косолапым. Особенно внезапной. К сожалению, мы так и не обнаружили никаких следов человеческой деятельности, даже зарубок на стволах деревьев, не говоря уже о каком-то мусоре.

— Александрыч, у меня есть гадкое такое предчувствие, что мы здесь застряли, — после того, как спустя полчаса мы повернули обратно, я не выдержал, и нарушил молчание.

— Чёрт, ну, и гад, ты, Иваныч, помолчать не можешь, — тяжело вздохнув, отозвался Стрельцов. — У меня тоже нехорошее ощущение. Такого с самого Афгана не было.

— Ладно, гад — так гад, признаю, — понимая, что собеседник находится на взводе, согласился я. — Давай определимся, что и как делать дальше.

— Ты хоть понимаешь, что мне сейчас придётся сказать парням, что мы в полной заднице? Что мне сказать бойцам? Что мы хрен знает где, в хрен знает, каком году? Что мы можем никогда не вернуться обратно? Да я сам во всё это не верю! — майор остановился, буравя меня тяжёлым взглядом. — Что молчишь? А ведь у бойцов ещё есть семьи, родные и близкие. И они будут годами жить надеждой, верить в то, что их мужья и сыновья когда-нибудь, да вернутся.

— Сергей, я тоже не верю в перемещения во времени, и не знаю, что нас ждёт дальше, — честно признался я. — Но, я опер, а опер обязан рассматривать абсолютно все версии, в т. ч. и самые бредовые и фантастичные. Поэтому предлагаю временно поверить, что нас занесло в прошлое. Тем более, что иначе сложно объяснить исчезновение насыпи и совсем не маленького болота.

— Ну, да, факты — упрямая вещь, — взяв себя в руки, привычно усмехнулся спецназовец. — Хорошо, Артур, уговорил, будем исходить из того, что мы в четырнадцатом веке.

— Вот и отлично. А теперь нам надо смоделировать психологическое состояние каждого бойца, исходя из оставленных в нашем времени эмоциональных привязанностей, — улыбнувшись, предложил я. — Михаил, ты, как доктор, хорошо подготовлен по психологии?

— Если честно, то не очень, — признался молчавший до этого старший лейтенант. — Я всегда предпочитал хирургию, как наиболее полезную на войне специальность.

— Маус куда больший спец по травмам и ранениям, чем по мозгоклюйству, — заметил майор.

— Вот и отлично: в четырнадцатом веке нам понадобится очень хороший доктор, — удовлетворённо кивнул я. — А тест на эмоциональную привязку начнём с тебя, Сергей.

— Психолог, блин, выискался, — прищурился Стрельцов. — Ты же знаешь, что я с женой уже три года, как в разводе. Сразу после августовской войны разошлись. Светка и сын сейчас живут у её родителей в Подмосковье. Чёрт, я ведь каждый отпуск к сыну ездил!

— Продолжайте, товарищ майор, — одобрительно кивнул я. — Кто остался у Рината и Юры?

— Хабибуллин, как ты знаешь, татарин, и ему по вере позволено иметь много жён. Поэтому Гюрза не женится, живёт себе двойной жизнью, и все довольны, — улыбнулся майор. — У Вонга есть девушка в городе, а насколько у них серьёзно — я не знаю. Ком умеет тактично не пересекать личную жизнь со службой. У обоих капитанов есть братья и сёстры, а их родители живут в Казани и во Владивостоке.

— У Юры и Рината есть дети? — уточнил я.

— Насколько мне известно — нет, — отрицательно помотал головой спецназовец.

— Михаил, что ты можешь сказать о Володе? — я решил подключить к беседе нашего специалиста по травмам и ранениям. В конце концов, он же доктор, пусть и предпочитающий хирургию.

— Капитан Коваль имеет железобетонную психику, склонен продумывать свои действия до малейшей детали, никогда не нервничает и не паникует. И поэтому совершенно справедливо имеет позывной Шварц, — после секундной паузы доктор выдал своё умозаключение.

— Вот, уже хорошо, — кивнул я. — Продолжай, Миша.

— Владимир женат, у него есть сын. Насколько я могу судить о его браке — он достаточно прочен, основан на любви и согласии. Многие считают, что отношения в их семье почти идеальные, — подытожил Мышкин.

— Так оно и есть. У Володьки золотая жена, и он безумно любит своего мальчишку, — добавил майор. — Миша, ты со своей девушкой так и не помирился?

— Нет, Сергей Александрович, не успел, — вздохнул доктор. — И ведь поссорились-то из-за пустяков.

— Ну, про Степана я знаю. Детдомовец, женат, растит дочь, иногда не ладит с супругой, — видя, что Мышкин переживает о своих проблемах, я продолжил начатый разговор. — А что с новеньким, с Романом?